Кремлевский опекун - Александр Смоленский

Пьер последние дни безвылазно жил на Рублёвке, в доме Духона, наслаждаясь чистым воздухом чудесного соснового леса, прекрасной картинной галереей Александра и чтением книжки «Укрепрайон “Рублёвка”», которую его русские приятели написали про эту самую богатую и скандальную улицу России.

– Между прочим, мой дорогой французский друг, послезавтра вы летите в Ашхабад, – заявил Александр с порога, когда Тьерри встретил их со Львом в дверях. – Самолет прилетит из Вены, чтобы не было никаких сюрпризов. С вами будет Багрянский, так что в Ашхабаде не соскучитесь.

– Почему в Ашхабад? Соседка семьи Орловых, если мне не изменяет память, говорила про Ташкент, – растерянно произнес Пьер. – Вы что? Нашли старушку?

– Не я, но мои люди. Я же обещал... – сказал Духон с важностью, присущей по меньшей мере директору ФСБ.

Он взял со стола листок бумаги и, сверившись с эсэмэской в телефоне, написал несколько слов и протянул его Тьерри. Затаив дыхание, Пьер развернул листок. Там было написано:

Обратный адрес и дата на письме к родителям старушки-соседки семьи Орловых. Ашхабад, проспект Туркменбаши (по-старому улица Красных Партизан), дом 75. 25 октября 1941 г.

– Не знаю, кто там напутал, но я склонен верить своим людям, – уверенно заявил Александр, усаживаясь в свое любимое кресло.

«Лучше бы сразу поехал домой», – злился на себя Багрянский, ничего не понимая. Какая старушка? Какой Ашхабад? Но еще больше он злился на своего друга, который ничего, кроме того, что приехал Пьер Тьерри, на Валдае ему не сказал. А тут, оказывается, разыгрывается еще один детектив... Он плюхнулся в кресло в каминном зале, но тут же мгновенно вскочил.

– С семьей успею попрощаться? – жалобно спросил он.

Получилось как в театре, француз и Александр дружно рассмеялись.

– Хотя бы ввели меня в курс дела...

– Это пускай месье Пьер займется вольным пересказом своих историй. А я пойду распоряжусь об ужине. – И Духон удалился.

Пьер коротко, но емко посвятил Льва в проблемы, ради которых и приехал в Москву, упомянув между прочим, что в Париже уже встречался с Александром и тот обещал посильную помощь.

«Вот конспиратор хренов, – вновь разозлился Багрянский. – Такая история, а он ни слова».

– Простите, Лев. Я, признаться, никак не ожидал, что придется лететь в Туркменистан. Что это за страна?

Короткий рассказ Багрянского, судя по всему, его не удовлетворил, более того – испугал.

Тьерри никак не мог разобраться, с кем и с чем им там предстоит иметь дело. Надо же?! Четверть века он занимался в разведке восточноевропейскими проблемами и только сейчас понял, насколько опрометчиво было относить к Восточной Европе весь огромный Советский Союз. И не только потому, что Европейская часть занимала гораздо меньшую долю его территории. Сейчас, когда бывшая карта Союза запестрела независимыми государствами, на поверхность всплыла масса специфических моментов, ставивших в тупик многих опытных аналитиков на Западе. Хорошо, что к деятельности самого Тьерри это теперь уже не имело прямого отношения. Ему бы сосредоточиться исключительно на поиске наследников Орлова.

Поначалу Пьер пытался задавать наводящие вопросы, но затем окончательно запутался, махнул на все рукой и полностью доверился Багрянскому.

– Лететь так лететь! – с некой фатальной обреченностью заметил Тьерри. Но когда за ужином услышал, что ему даже нет необходимости идти за визой в туркменское посольство, вновь загрустил. Любые авантюры, тем более в чужой стране, его пугали.

– Допустим, что все так. Но объясните, друзья, как такое возможно? Я точно знаю, что в любую из бывших ваших среднеазиатских республик французам нужна виза.

– А с Багрянским вам, месье Пьер, она не нужна. У старика Багрянского проездной в Туркменистан еще с советских времен, – весело пошутил хозяин дома, накладывая гостю горку домашних пельменей. Но, поймав недоуменный взгляд француза, понял, что употребленный им термин «проездной» не достиг его сознания.

«Тоже мне, разведчик, специалист по России. Наш Штирлиц дал бы ему фору», – хмыкнул про себя Александр, но, перейдя на серьезный тон, пояснил:

– У Багрянского там старый и, заметь, добрый знакомый – сам господин Меред Кулиев. Наш-то, – Духон кивнул в сторону Льва, – написал за него кучу книг и статей, когда тот был секретарем ЦК партии. Помогал, так сказать.

Только сейчас до бывшего журналиста, в эти минуты азартно поглощающего пельмени, дошел истинный смысл своей командировки в Ашхабад. Конечно, Меред сделает все, чтобы помочь старому знакомому.

– Так что, месье Пьер, не волнуйтесь. Вас в аэропорту не только встретят, но даже в паспорт не заглянут. Между прочим, с Мередом Кулиевым этот тип меня тоже познакомил, – подвел черту под разговором Духон.

Их действительно встретили прямо у трапа и усадили во внушительных размеров «Линкольн», и лимузин стремительно помчал их к городу, игнорируя дорожную разметку и сигналы светофоров.

Какое-то время они петляли по старым узким улочкам. Водитель удивительно ловко вписывал в повороты неуклюжее заокеанское авто. Кое-где прямо на мостовой детвора гоняла в футбол, ничем не отличаясь от сверстников в других концах планеты, и тогда он рьяно сигналил, требуя уступить дорогу. Пьер с интересом рассматривал ветхие дома, отгороженные от мира глухими глинобитными стенами, тщетно пытающимися скрыть невообразимую бедность своих обитателей. Багрянский же был ко всему безучастен, думая лишь о том, как быстрее добраться до гостиницы.

Они с трудом доползли до какой-то стиснутой со всех сторон площади, в центре которой возвышалась недавно отреставрированная мечеть, и неожиданно опять вырвались на широкий проспект. Впереди замаячила роскошная многоэтажная гостиница. Лев облегченно вздохнул, предвкушая освежающую прохладу гостиничного холла. Но «Линкольн» равнодушно пронесся мимо, свернул куда-то в сторону и неожиданно въехал в зеленый двор роскошного особняка.

– Добро пожаловать на виллу «Фирюза» – личную резиденцию президента. Мередбаши приносит свои извинения. Он сейчас на важной деловой встрече, однако вечером приглашает вас на ужин в гостиную на первом этаже, – на отличном русском языке сообщил местный мажордом в роскошном восточном халате.

Его заученную тираду прервало появление эффектной девушки, судя по внешности – метиски. Длинные, стройные славянские ноги, скуластое нежное личико, огромные карие глаза. Багрянский тут же оживился, забыв об усталости и жаре, но, взглянув на проницательного Тьерри, взял себя в руки.

– Ваши апартаменты на втором этаже, господа. Вещи туда уже доставлены, – кротко сказала она. – Меня зовут Зейнаб. Всегда к вашим услугам.

Апартаменты оказались и впрямь роскошными, все вокруг – от мебели до посуды – отливало золотыми и изумрудными красками, перебиваемыми смелыми красными вкраплениями. Словом, все во вкусе Туркменбаши, которые, как отметил Багрянский, недалеко ушли вперед в сравнении с концом восьмидесятых прошлого века. Его, как это часто случалось и раньше с ним на Востоке, не покидало ощущение того, что они попали в волшебный замок, у которого наглухо заперты ворота. По-видимому, Тьерри испытывал аналогичные чувства, потому что уже минут через десять он постучал в комнату Багрянского и, не дожидаясь приглашения, открыл дверь.