Взлетная полоса - Александр Беляев

Ирина позвонила Владимиру, как только тот вернулся из полета.

– Вам письмо от Сережи, – сообщила она.

– Здравствуйте, Ирочка! – несказанно обрадовался возможности поговорить с ней Кольцов-младший. – Где же оно?

– У меня.

– Прекрасно. Я сегодня же подъеду и заберу его, – пообещал Владимир.

– Ехать необязательно. Я могу вам его прочитать, – сказала Ирина. – Конверт не запечатан, и Сергей, в общем-то, так и просил сделать.

И Ирина, не дожидаясь ответа, прочитала указание Кольцова-старшего брату. Владимир выслушал его внимательно.

– А вы у Сергея уже были? – спросил он.

– Нет. Он новоселье еще не устраивал, – ответила Ирина.

– Тогда давайте заглянем к нему вместе. Посмотрим, что там у него, – предложил Владимир.

Теперь задумалась Ирина.

– А вы Занду привезете? – спросила она.

– Господи! О чем разговор…

– Тогда давайте, – согласилась Ирина.

Владимир надел свой лучший костюм, повязал самый модный галстук и, усадив в машину Занду, вырулил на шоссе. К знакомому дому с колоннами он подкатил точно к концу рабочего дня. Сотрудники КБ уже выходили из подъезда. Вскоре из подъезда выпорхнула Ирина и, поправляя на ходу мохеровый платок, огляделась. Но быстро нашла машину и, легко прыгая на высоких, крепких ногах через лужи, побежала к ней. Владимир предупредительно распахнул перед Ириной дверцу «москвича». В дверцу сейчас же высунулась Занда, увидела Ирину, узнала ее, хотя не видела уже довольно давно, и завиляла хвостом. Ирина от восторга запустила руки в собачью шерсть и прижалась к ее морде лицом. Владимир, наблюдая за всем этим с улыбкой, заметил:

– А вот Сережку она так не встречает. Ткнется носом – и будь здоров!

– Она чувствует, кто ее любит, – ответила Ирина и села в машину.

– Да, это уж точно. Серега, он ведь лишний раз не погладит, – усмехнулся Владимир, подумав: «Ее-то ты любишь. Наверно, только из-за нее и поехать согласилась. Ну да ладно…»

«Москвич», набирая скорость, двинулся со стоянки. Они миновали центр, Лужники, поколесили по улицам, поднялись по метромосту на Ленинские горы, пересекли Университетский и Ломоносовский проспекты, проехали мимо новой гостиницы «Дружба» и скоро остановились на краю широкого оврага. Тут и стоял дом, в котором Сергею дали квартиру. Дом был многоэтажный, красивый, с удобными просторными подъездами. Он давно уже был заселен, и Сергей получил в нем квартиру, как говорят в таких случаях, за выездом. Скоростной лифт стремительно подбросил всех троих на девятый этаж.

– Чистое катапультирование, – заметил Владимир, выходя из кабины.

Открыли дверь. В квартире горел свет.

– Ну и ну, даже не выключил, – проворчал Владимир и спустил с поводка Занду.

– Экстренный выезд. Знаете, как иногда бывает? – начала было объяснять Ирина.

– Знаю. Что вы за него заступаетесь? – усмехнулся Владимир. – Наверняка одурел от радости, что обзавелся наконец собственным углом, до электричества ли тут было? Посмотрим еще, как прикрутил краны.

Но газ и вода оказались закрытыми по всем правилам. А вот мебель, как Сергей внес ее в дом, обернутую бумагой и обитую планками, так она и стояла посреди комнаты, неразвернутая и нерасколоченная.

– Это уже не экстренность, а прямо какая-то паника, – покачал головой Владимир. – Что у вас такое случилось?

– Ничего. Просто шеф любит сверхоперативность. Он говорит, что на войне быстрота и стремительность тысячам людей жизнь спасли.

– Стало быть, он у вас до сих пор воюет? Силен дед.

– Ну и что мы будем делать? – спросила Ирина.

– Наводить порядок, – не задумываясь ответил Владимир. – Поможете мне?

– Помогу, – согласилась Ирина. – Только немного. Мне еще заниматься надо. Да, откровенно говоря, в магазин еще надо забежать, купить что-нибудь на завтрак. Вы же знаете, я живу, как и вы, по-холостяцки.

– Ирочка! – обрадовался Владимир. – Так давайте воспроизведем классическое разделение труда: вы отправляетесь за покупками и обеспечиваете себя и меня, как говорит наш начпрод, пищевым довольствием, а я крушу эту тару и выбрасываю ее в место сбора вторсырья!

– А что я вам куплю?

– Я скажу. Колбасы. Десять сантиметров по двадцать в диаметре, двадцать – по десять и метр сосисок. Любых. А впрочем, что ни купите – за все спасибо.

– И вы будете сыты?

– Вместе с Зандой.

Ирина не сдержала улыбки.

– Ваша жена будет самой счастливой женщиной на свете.

– Так почему бы вам не занять эту должность?

Ирина добродушно прищурила глаз.

– Боюсь, что столько счастья я просто не вмещу. А разделение труда – это выход из положения.

– В таком случае возьмите эти знаки самовыражения, – протянул ей Владимир деньги.

– Зачем так много? – удивилась Ирина.

– Их не обязательно тратить все, – успокоил ее Владимир.

Ирина ушла. А он быстро переоделся в спортивный костюм Сергея и принялся за дело.

С тех давних пор как Ирина вместе с Сергеем и Юлей побывали в гостях у Владимира в Есино, видеть ее, встречаться с ней стало самым большим и постоянным желанием Кольцова-младшего. Все свои взаимоотношения с братом Владимир с тех пор старался строить так, чтобы в них хоть какое-нибудь участие принимала и Ирина. Надо ли было переговорить с Сергеем по телефону, Владимир в первую очередь звонил Ирине, узнавал, где Сергей, как его найти, а потом уж выходил на брата. Требовалось ли что-либо передать Кольцову-старшему – это тоже не обходилось без Ирины. Он старался увидеть ее и безо всяких поводов. Такое случалось, когда они втроем, а иногда и вместе с Юлей где-нибудь ужинали, заваливались на чашку кофе к Ирининому брату-художнику, в его творческую мастерскую, или ходили в театры. Владимир был бы рад видеть ее чаще, но у Ирины всегда находились какие-нибудь причины для отказов. Она и впрямь сильно была занята. Владимир это знал: четыре раза в неделю она после работы ходила в институт, два раза посещала какие-то курсы совершенствования языка при одном министерстве. Свободным у нее практически оставалось лишь воскресенье, да и то относительно. В Москве Ирина жила одна, родители – мать и отец – работали в Ленинграде. И в этот день у нее, естественно, немало набиралось всяких дел по хозяйству. Этот год и эта весна у нее были особенно напряженными, так как летом она заканчивала всю свою учебу. Получала диплом в институте, справку на курсах и могла искать себе любую, связанную с французским и английским языками работу. Владимир все понимал. Но легче ему от этого не было. Ни изменить, ни исправить в создавшейся ситуации он не мог ничего. Однако невесело на душе у него было даже не из-за того, что он редко видел Ирину. В конце концов, до государственных экзаменов не так уж было и далеко. Можно было и подождать той поры, когда Ирина все сдаст и будет гораздо свободней. Но что сулила ему эта ее свобода? Владимир с каждой встречей увлекался ею все сильней. А она оставалась все такой же, какой он увидел ее при их знакомстве: непосредственной, приветливой, отзывчивой. Но не более. Похоже было: исчезни он с ее горизонта, перестань ее звонить, напоминать о себе, – и она его тут же забудет, будто и не знала никогда. Но, появись он опять, она снова будет приветливой, дружески внимательной. Получалось так, что в какой-то степени младший брат повторял в личном плане историю старшего. С той лишь разницей, что если отношения Сергея и Юли были более или менее определенны, то у Владимира с Ириной они даже не были выяснены. А выяснять их, несмотря на бесспорную решительность и твердость своего характера, Владимир не хотел, предпочитая волнующую сладкую неопределенность ясной и быстрой развязке.