Мистическое кольцо символистов - Мария Спасская

В то время как я шла к учительскому столу, покидающие класс курсистки одаривали меня завистливыми взглядами. Яковлев шагнул мне навстречу и не терпящим возражений тоном проговорил:

– Вы сейчас домой? Или есть планы на вечер?

– Особых планов нет.

Не сомневаясь в ответе, он утвердительно продолжил:

– Тогда пообедаем. А то я весь день не ел.

Мне показалось странным, что на оживленной Тверской, где на каждом шагу попадаются либо кафешка, либо ресторанчик, Яковлев не нашел подходящего заведения и повел меня к Белорусской. Он сразу же взял меня за руку, перешел на «ты» и попросил называть себя Владом. Время от времени мы останавливались, и он смотрел на меня долго и пристально, тихо шепча: «какая ты, Соня, необыкновенная… ты особенная… ты совсем не похожа на других… раньше я никогда таких девушек не встречал…» Я смущалась и хотела провалиться сквозь землю. Мне было настолько неловко, что, чувствуя, что он в очередной раз притормаживает, я ускоряла шаг, почти волоча его за руку.

Шли мы долго, пешком, но места были красивые, и, если не считать досадных казусов с непредвиденными остановками, я чувствовала себя превосходно, любуясь на лепнину домов и зелень скверов, мимо которых мы проходили. Наконец, у вокзала, Яковлев свернул в одно из заведений сети «Cofix». Эта сеть аналогична «Fix Price», только с едой и напитками, продающимися по единому тарифу в шестьдесят рублей. Из еды предлагалось разное: пирожные, булочки, сырники и бутерброды. А запить их можно шестидесятирублевыми кофе или чаем.

Влад старался быть щедрым, предложив выбрать все, что пожелаю. Но по тому, как оплачивая счет, болезненно сжимались его губы, я понимала, сколь тяжело ему расставаться с деньгами. Я, было, предложила оплатить свою долю сама, но Яковлев категорически отказался принять от меня сто двадцать рублей. Доев, мы вышли на улицу. В торговом центре через дорогу показывали фильм Вима Вендерса, который я давно хотела посмотреть. Я взяла Влада под руку и, улыбаясь, предложила:

– Может, сходим в кино? В «Каро» идет «Погружение». Отличный триллер! И актеры прекрасные.

– Не думаю, что это хорошая идея, – откликнулся мой кавалер.

Но я уже загорелась. Я очень хотела посмотреть на Джеймса Макэвоя и оскароносную Алисию Викандер. Нащупав в сумке портмоне, я настойчиво потянула Яковлева к торговому комплексу.

– Ну, пожалуйста, пойдем, а? Я тебя очень прошу.

Но Яковлев вдруг сделался суров и строго оборвал:

– Знаешь, Соня, если я повел тебя в ресторан, это не значит, что я стал дойной коровой и надо из меня вытрясти как можно больше денег.

Он окинул меня оценивающим взглядом.

– На тебе вон, побрякушек на миллионы надето, а я за тебя в ресторане плачу. Теперь ты на кино меня разводишь.

Я поперхнулась от неожиданности. Но я же предлагала ему деньги за съеденные сырники и чай! И сама хотела купить билеты в кино, чтобы порадовать его хорошим фильмом! Я решительно вынула кошелек. Достав сто пятьдесят рублей, протянула их Владу.

– Полагаю, мы в расчете.

– Ну что ты, Соня, не нужно, – тут же смягчился мой новый знакомый. И тихо добавил: – Ты ничего мне не должна. Я просто не люблю, когда из меня делают дурака.

Раньше, до знакомства с Карлинским, я бы обязательно сказала:

«Ну да! Конечно! Теперь-то ты выглядишь совсем не дураком, а щедрым и великодушным парнем».

Сказала бы, и тем самым сорвала всю операцию. Вряд ли Владислав Александрович после подобного замечания захотел бы провожать меня домой. И уж тем более заходить в гости. Но я внутренне сосчитала до пяти и сама себе сказала: «Что ты взъелась на парня? Ну жадный. Что же теперь поделаешь? Тебе с ним не детей крестить. Возьми себя в руки и любой ценой приведи на Басманную».

– Ты очень милый, – смущенно улыбнулась я и чмокнула Яковлева в мужественную щеку.

Ехали мы на метро, а потом, выйдя на «Красных Воротах», пешком шли по Басманной. По дороге Влад рассказывал о своих грандиозных планах на будущее, в которых первым пунктом стояло открытие своей Школы в самом центре Москвы.

– Как здесь красиво, – оглядываясь по сторонам, то и дело говорил Яковлев. И ненавязчиво добавлял: – Как бы я хотел арендовать помещение где-нибудь в этих местах! Хорошее место – это половина успеха.

Подойдя к кованому забору Дома культуры, я обронила:

– Вот мы и пришли. – И поинтересовалась:

– Владислав, ты не зайдешь? Кофе бы попили.

– Ты что, здесь живешь? – недоверчиво оглядывая усадьбу фон Бекка, протянул он.

– Не совсем здесь. Вон в том флигеле. Вместе с дядей.

– Шикарно, Сонечка, устроилась!

– Ну, так. Не жалуюсь.

Дверь нам открыл Карлинский, и сразу же взял тренера в оборот.

– Ну, наконец-то! – стоя в дверях, забасил дядюшка. – В кои-то веки Софья жениха привела!

Он приобнял гостя за плечи и повел в столовую, громогласно бася:

– Зови меня дядя Боря. А тебя, джигит, как называть?

– Владислав. Влад Яковлев.

Мы вошли в общую комнату, и дядя усадил гостя за стол, кивнув мне на соседний стул. Налил в фужеры коньяк, придвинул Яковлеву тарелку с лимоном и шоколадкой и спросил, устраиваясь напротив гостя:

– А работаешь ты кем, Влад Яковлев?

– Курсы веду.

– Что за курсы?

– Духовного роста.

– А, это куда Сонька, что ли, записалась? – пренебрежительно хмыкнул Карлинский. – Говорил ей – смешно, имея дядю – дипломированного клинического психолога, деньги за курсы платить. Пришел тут ко мне один. Генеральный директор одного известного банка. Решительный такой мужчина, крупный, с бородой. Пришел и пожаловался, что у него имеется довольно выраженная зависимость от матери. Плачет, бедный. Просит помочь – избавить от болезненного состояния, которое мешает ему не только с бабами нормально спать, но и принимать жесткие волевые решения в его известном банке. Короче – перед нами выраженный когнитивный диссонанс: все видят решительного управленца, а мужик ощущает себя как маменькин сынок. Я тогда что делаю?

Дядя глотнул коньяк и, пристально взглянув на невнимательно слушающего Яковлева, продолжил:

– Правильно. На сеансе регресса я вывожу клиента на кармический узел с душой его матери. И в одной из жизней – в ней кармический узел уже имел место быть – банкир увидел себя древним воином, а мать свою – жрицей языческого храма. Они стали любовниками прямо в храме и после совершения полового акта воин был убит жрицей самым экзотическим способом. Рассказать, каким именно?

– Нет, спасибо, – отрицательно качнул головой гость.

– Напрасно не хочешь. Я хорошо запомнил подробности. Потому что сам придумал этот способ с целью поразить клиента до глубины души. А сеанс регресса был не чем иным, как банальным гипнотическим трансом, в котором воин-банкир, следуя моим художественно описываемым фантазиям, в ужасе наблюдал, как его сердце и печень с аппетитом пожирает мамаша-жрица. В принципе цели я достиг – пиетет перед матушкой мой клиент утратил. Но за устранение кармического узла я слупил с банкира столько, сколько бы ни за что не получил за обычный сеанс гипнотерапии.