Грани воды - Элизабет Джордж

– О, черт! Тот самый.

– Ага, тот самый. По-моему, там, на дне, что-то есть. Это единственное объяснение всему, что происходит. Эдди Беддоу явно сдвинулся на том, что кто-то найдет то, что там оказалось. А Нера знает, что это такое – и, вероятно, знала, что это там находится, в ту ночь, когда баркас пошел ко дну.

Дженн заморгала.

– Ты хоть знаешь, что говоришь, как полный псих? Ты еще скажи, что это Нера потопила баркас, как это твердит Эдди Беддоу. Потопила, чтобы добыть с него то, что ей понадобилось.

– Я понимаю, что это звучит совершенно дико, но послушай еще секунду. Есть что-то странное в том, что происходило во время того погружения. Сначала она крутилась около Энни, и Энни снимала ее вместе с баркасом, верно?

– Вроде как.

– И она во всем… сотрудничала с Энни. Но когда она направилась к нам, то это выглядело так, будто ей надоело пытаться с Энни. Она вроде как пыталась ей что-то сказать – что-то сообщить, вот только не могла, конечно, потому что она – тюлень. Но ей что-то было нужно. Она чего-то добивалась.

– С того баркаса, – сказала Дженн. – Ты это имеешь в виду?

– Я понимаю, это звучит странно. Но, знаешь, тот самый снимок Неры, где она смотрит прямо в объектив? Тот, где в ее глазах что-то есть? Ну вот: я считаю, что она пыталась сказать Энни про баркас, а Энни нужна была только ее фотография. И тогда она направилась к нам – вернее, к тебе.

– Ох, чудесно! А я кто – Говорящая с Тюленями? Знаешь, насколько все это глупо? На том баркасе ничего нет, потому что и самого баркаса нет. Остался только корпус и часть мостика – и все.

– Значит, это на песке или в иле, или из чего там состоит дно пролива! Но это там.

– Ладно, тогда почему она сама это не возьмет? Почему она это так и не заполучила? Баркас там давно – останки на дне. Она вокруг него плавает. Почему бы ей…

Бекка пошевелила пальцами перед лицом Дженн.

– Потому что у нее нет вот этого? Потому что она – тюлень? Как ей что-то поднимать?

– Пастью. Ластами. Откуда мне знать! Может, носом. Кому какое дело?

– Эдди Беддоу есть до этого дело. Настолько есть, что он пытается ее пристрелить. Дженн, а что, если она каждый год возвращается в Лэнгли именно по этой причине?

– Тогда с учетом того, что Лэнгли устраивает по ее поводу праздник, нам надо было бы позаботиться, чтобы это что-то оставалось на месте.

– Но она в отчаянии, – возразила Бекка. – Ты ведь это почувствовала, увидела это в ней, как и я. Не делай вид, будто это не так. Никто, кроме нас с тобой, не находился настолько близко к тюленю, и мы обе знаем, каково это – ощущать отчаянную необходимость.

– Ах, мы знаем, вот как? – язвительно осведомилась Дженн. – И с чего это тебе отчаиваться? И с чего мне, если уж на то пошло?

«Уехать с острова… только стипендия… боже, боже, боже, надо тренироваться, или я… безнадега, а тогда…» Это было совершенно ясно: шепотки Дженн становились все понятнее.

– Я вот что имела в виду, – сказала Бекка, поняв, насколько близко подобралась к сути Дженн Макдэниелс, – мы обе знаем, каково это – хотеть чего-то очень сильно. Каждый это знает, разве нет?

Дженн пожала плечами:

– Наверное.

– Тогда почему бы нам ей не помочь? Потому что тогда, может, Эдди Беддоу оставит ее в покое. И, может, Энни Тэйлор тоже. Потому что, между нами говоря… по-моему, намерения Энни в отношении Неры не слишком-то благородные.

Дженн задумалась над этими словами.

«Делала снимки и даже не заметила… Кто-то забирает приманку у папы, а если она сделала такое по отношению к моему па… Но она говорит, что это нормально и ради науки, и принесет ей признание…»

«Как все понятно! – подумала Бекка. – Почему шепотки этой девушки становятся настолько ясными?»

Вслух она сказала Дженн:

– Эдди Беддоу пытается не подпустить ее к тому, что находится на баркасе. Я считаю, что мы должны это для нее добыть.

– Этот гадский баркас! – Дженн посмотрела в окно. – С этого баркаса все началось. Не знаю даже, как он его купил.

– О чем ты?

– Ты бы посмотрела, где он живет! Вернее, раньше жил. Это развалина. Баркасы стоят больших денег. Совершенно не понимаю, откуда у него взялись средства на такое.

– Он был застрахован, когда потонул?

– Вряд ли. Он тупой, это определенно.

– А ты не знаешь, когда именно это случилось?

– С баркасом? Когда он затонул? – Она покачала головой. – Еще до моего рождения. Я могу попробовать узнать у папы. А зачем? Это важно, что ли?

– Не исключено. Так. Ты согласна?

– На что?

– На то, чтобы найти то, что лежит на баркасе или рядом с ним или еще где.

– Наверное. Но он нам не скажет.

– Я это знаю, – ответила Бекка. – У нас же есть лицензии. Мы будем нырять.

Дженн тут же откликнулась:

– Ни за что! Это не для меня, Бекка. Я…

Она замолкла.

«Бекка. Я что, только что назвала Толстозадиху Беккой?»

Бекка мысленно улыбнулась. Ей хотелось сказать: «Ага, назвала. Впервые. Как ты думаешь, что это значит?»

Но вместо этого она проигнорировала обращение по имени и сказала:

– Мне нужен будет напарник, Дженн, а мой напарник – это ты. Я не могу погружаться одна. Все пройдет быстро. Но нам надо это сделать – и сделать прежде, чем Эдди Беддоу до Неры доберется. Или кто-то другой, если на то пошло.

– Ты имеешь в виду Энни.

– Ну… ага, Энни.

Дженн потерла лоб. Она посмотрела в окно на лес, в который они как раз въезжали, и наконец сказала:

– Ладно, ладно.

Когда Бекка ее обняла, она не стала отстраняться.

Бекка помахала рукой с обочины, когда автобус тронулся – и Дженн автоматически махнула рукой в ответ. После этого она стукнула себя по лбу и пробормотала:

– Какого черта?

Она попыталась понять, в какой момент все переменилось. Ведь Бекка Кинг ей даже не нравится! Тогда с чего это она вдруг машет ей на прощанье рукой?

По мнению Дженн, в отношении этого дурацкого черного тюленя Бекка начала становиться такой же, как все остальные. Можно было подумать, что тюлень накладывает чары на всех, кто ее видит, и Дженн абсолютно не понимала, в чем дело. Празднество в честь Неры вопросов не вызывало. Чудесное ежегодное появление Неры в водах рядом с Лэнгли приносило всем доход. Это было совершенно понятно. Чего она не могла понять, так это страстности в отношении к тюленю всех остальных, кто не были продавцами или владельцами пансионов.