Отец (не) моего ребенка - Ольга Висмут

Что-то, возможно ложная скромность, проснувшаяся в неудачный момент, не дает мне ухватиться за предложение Стаса и отправиться к Вове.

Покинув теплый салон, я замираю перед огромным домом. Задрав голову, осматриваю его и морщусь. Мне пришлось здесь прожить несколько месяцев взаперти, без права даже свободно общаться с родными. Не самое лучшее время. Очень нехочется снова туда идти…

Но выбора нет.

Внутри все как всегда. Красота да и только. Из глубины дома льется тихая музыка. Дворецкий забирает у меня вещи. Жаль, что Стас не заходит со мной. Поддержка сейчас пригодилась бы.

Я мнусь у входа, хотя мне показывают, что надо идти в гостиную. Но я продолжаю оглядываться на входные двери, в надежде, что Вова вот-вот зайдет.

– Вот ты где, – в холл выплывает Эля в облегающем платье.

Оно струится алым шелком до самого пола, подчеркивая изгибы ее тела. Низкое декольте, никаких рукавов, только длинные, в тон платью, перчатки, и массивное сверкающее ожерелье на груди.

Волосы Эли уложены в идеальную прическу, а грациозную шею оттеняют длинные серьги с рубинами. Даже помада на ее губах и лак на ногтях подобраны под цвет платью, и вся она такая яркая, броская, настоящая хищница.

Эля осматривает меня с ног до головы и кривится. Оценивает наверное, сравнивает с собой.

Но я на ее фоне похожа на ворону. Платье простенькое, черное, в мелкий белый горошек. С высокой талией, не стесняющей растущий живот. А волосы просто стянуты резинкой за затылке.

У меня нет ни лоска, ни блеска Эли. Я никогда не стану своей в том обществе, где она привыкла плавать как рыба. Ну и плевать. Я счастлива на своем месте.

А потому распрямляю спину и улыбаюсь:

– Добрый вечер.

Элеонора фыркает.

– Как ребенок? – переводит взгляд на живот.

– Отлично, – пытаюсь сохранить дружеский тон. – Вам не о чем беспокоиться.

Отгоняю неловкость всеми способами и установками. Нельзя же постоянно чувствовать себя не в своей тарелке.

Столько презрения в ее глазах я никогда не видела. Эля смотри на меня как на грязь под ногтями, не больше.

– Он не имел права забирать тебя отсюда! – почти выплевывает она. – Ну ничего, скоро родишь и отдашь нам ребенка!

Поверить не могу, что раньше она казалась мне нормальной.

– Все в рамках договора, – продолжаю улыбаться и кладу руки на живот.

Эля враждебно сужает глаза и цедит:

– Проходи!

И тут же поворачивается спиной.

58

Я смотрю ей вслед и могу лишь покачать головой. Нужно идти, хотя очень не хочется. Из столовой долетает музыка, шум голосов, приглушенный смех и звон бокалов. Дворецкий распахивает дверь, пропуская сначала Элю, а потом и меня.

Эля царицей вплывает в столовую. Я за ней – и замираю, глядя на огромный стол, за которым разместилось десятка два незнакомых мужчин и женщин. Все взгляды тут же устремляются на меня.

– Знакомьтесь, – Эля с улыбкой аллигатора подталкиввет меня вперед, – это наша мамочка. Ну, та, о которой мы с Витей вам говорили.

Мне хочется провалиться сквозь землю, когда двадцать пар глаз впиваются в мой живот.

Люди за столом разного возраста. Есть совсем пожилые, вроде той дамы, которой на вид лет восемьдесят, но спина прямая как палка, а редкие седые волосы взбиты в букли и уложены в прическу а-ля королева Елизавета.

А есть и молодые, например парнишка в дальнем углу стола. Ему не больше семнадцати, он единственный не смотрит на меня, а продолжает угрюмо колупать отбивную в тарелке. Видимо не рад, что пришлось тащиться сюда. Я его понимаю. В таком возрасте есть дела куда интереснее, чем семейные посиделки.

Сам хозяин сидит во главе стола, в строгом костюме. Стоит мне только войти, и Виктор ловит мой взгляд.

– Добрый вечер, – говорю тихим голосом.

– Добрый, – кисло отвечает он.

Что-то не рад меня видеть.

Остальные гости тоже здороваются, не скрывая своего любопытства.

– Проходи, – Эля указывает на свободное место рядом с тем пареньком, а сама садится по правую руку от мужа.

Я нервно сглатываю и делаю шаг. Ноги дрожат.

Да что такое со мной? Никак собраться не могу. Почему они так смотрят на меня, будто препарируют взглядами?

Зря я согласилась идти сюда без Вовы. Лучше бы до сих пор сидела в машине!

Из холла доносятся голоса. Кто-то еще пришел?

Сердце стучит в радостном ритме. Оно словно чувствует, что это Владимир. Я оглядываюсь, почти не дыша, не слышу, как Эля раздраженно требует сесть за стол. Стою на месте до тех, пор пока дверь в зал вновь не открывается.

Я чуть не задыхаюсь, когда вижу Вову.

Он улыбается мне. Взгляд его синих глаз скользит от лица все ниже. Ласкает мои губы, затем спускается на живот.

– Все в порядке? – спрашивает он.

Напряжение отпускает. Я улыбаюсь в ответ:

– Все хорошо. А по какому поводу праздник?

Надеюсь, мой вопрос звучит не сильно громко.

– У нас день рождения, – поясняет он. – Здесь собралась вся семья.

Я недоуменно смотрю на него. До меня не сразу доходит смысл его слов.

– День рождения? – шепчу в полной растерянности. – А почему мне не сказал? Я же без подарка.

Перевожу взгляд на Элю и Виктора. Первая даже не скрывает торжествующей ухмылки. Второй кисло смотрит в бокал с коньяком.

– Да, моим внучкам сегодня исполнилось по тридцать семь лет. Совсем взрослыми стали! – раздается скрипучий голос седой гостьи с прической Елизаветы. – Правда, красавцы?

Я вежливо улыбаюсь.

Ну да, в тридцать семь совсем взрослые. А в тридцать шесть – еще дети.

– Лидия Аристарховна, – хихикает Эля, – не смущайте нашу мамочку.

– Современную молодежь так легко не смутишь, – ворчит элегантная старушка.

– Ба, ты в своем репертуаре, – излишне весело говорит Вова и подмигивает мне. – Кто еще не знает, это Катя, моя девушка.

Еще и улыбается довольно.

Его слова вызывают эффект разорвавшейся бомбы. В столовой становится тихо. Тишина длится секунду… другу… и взрывается оглушительным гомоном.

Гости наперебой удивляются:

– Эля, ты же сказала, что это ваша мамочка?

– О, Вован собрался жениться?

– А эта девушка из какой семьи? Чем занимается?

– Неужели Владимир остепенился?

Чувствую, как рука Вовы обхватывает мою талию и прижимает к нему.