Отец (не) моего ребенка - Ольга Висмут

так никакое, а тут вообще падает ниже плинтуса.

Делать нечего. Придется искать варианты и адвоката. Илью я не собираюсь отдавать.

Немного успокоившись, решаю позвонить сыну.

– Привет, малыш, ты как? – спрашиваю его.

– Да, нормально. Но тут… – он как-то странно запинается.

– Что такое? – тут же напрягаюсь я.

– Да, ничего. Скучно тут…

– Ничего, уже скоро поедешь отдыхать в Кондор, – пытаюсь отвлечь его. – Там много детей. Друзей заведешь и скучно не будет.

–Не хочу друзей, – вздыхает он. – Хочу домой.

И замолкает. Обычно он говорливый. Но пугать его расспросами не хочется. Вдруг к нему Людка с хахалем приходили?

Ох, мне самой страшно до безумия. Но я стараюсь не паниковать. Илья – мой сын. Я люблю его как своего родного. Ни за что никому не отдам.

– Ты чего-нибудь хочешь? – спрашиваю осторожно.

– Только домой к тебе и Насте, – тяжело выдыхает Илья.

Можно лишь догадываться, что там случилось. Но мне кажется, что Люда была у него.

–Уже недолго осталось, – говорю бодрым голосом, а у самой на глазах слезы наворачиваются. – Главное, что операция прошла успешно и ты почти здоров! А завтра я к тебе загляну. Что купить?

– Не знаю… Пока все есть, – говорит он будто не в попад.

– Хорошо, тогда привезу фрукты.

– Ладно, – отзывается Илья. – Слушай…

И замолкает.

– Что, Иллюша? – спрашиваю его.

И жду ответа, почти не дыша.

– Ничего такого. Приезжай завтра, – говорит он.

– Хорошо, – выдыхаю со скрытым облегчением. – Все отдыхай, лечись.

Иллюша первый отключается. Я откидываюсь на диване и прижимаю руку к животу.

Мысли так и крутятся в голове. Не понимаю, что делать, куда бежать. Но точно понимаю, что нужно найти адвоката. Хотя знаю, что положение патовое.

– Я закончила на сегодня, – от грустных мыслей меня отвлекает Тамара.

– Спасибо, – я поднимаюсь.

– Завтра буду в девять, – говорит она.

– Завтра? – непонимающе смотрю на нее.

– Вас что-то смущает?

– Нет, я к тому, что вы отлично убрали и приготовили, – чешу затылок. – Может послезавтра приедете?

– Нет. В вашем положении необходима ежедневная уборка. Позвольте взять заботу о вас на себя. К тому же, Владимир Данилович заплатил мне за месяц вперед, – мягко улыбается она.

– Ну если Владимир Данилович… – машу рукой, решая не спорить.

Все же она права. Мне одной тяжело будет.

Тамара уходит. А я наконец-то даю волю чувствам. Плачу навзрыд. Гормоны безумно шалят. Не могу успокоится.

Так и засыпаю в слезах, уткнувшись в подушку.

Меня будит телефонный звонок. За окнами – темнота. Получается, я проспала несколько часов. С помятым лицом беру трубку.

Это Вова.

Сердце вспыхивает надеждой, но тут же гаснет.

– Прости, сегодня никак не могу приехать, – говорит он торопливо. На заднем фоне слышна клубная музыка и женские голоса. – Дел по горло. Завтра увидимся.

– Я завтра собираюсь увидеться с сыном, – мой голос со сна немного хрипит.

– Ты заболела? – тут же настораживается Вова.

– Нет. Просто спала, ты меня разбудил.

Стараюсь говорить без лишних эмоций. Пусть не думает, что я расстроена, что я тут его ждала.

– Ладно, – его тон тоже меняется. Становится сухим, деловым. – Позвонишь завтра. Я либо водителя пришлю, либо сам подъеду, если смогу.

Слышу, как женский голос рядом с ним говорит:

– Котик, ты скоро?

И связь обрывается. Я со стоном падаю лицом в подушку.

Котик? Это про Вову?

От ревности сердце колет. Мне больно, и снова слезы наворачиваются на глаза. Но где-то внутри голос разума с холодной ехидцей шепчет: а что ты хотела? Это не сказка, ты не Золушка, а Вова не Принц.

55

Колупая завтрак, пытаюсь собраться с мыслями.

Звук СМС-ки заставляет достать телефон.

“Ты готова? Я внизу”.

И все. Больше ни слова.

Вова в своем репертуаре.

Выглядываю в окно. Знакомая иномарка стоит у подъезда. Быстро пишу ему:

“Дай двадцать минут”.

“Десять, я спешу”.

Какой он сегодня любезный!

Потом вспоминаю вчерашний звонок, музыку и женский голос. А еще это “Котик” – и внутри все скручивается от обиды и ревности.

Только у меня нет никаких прав ревновать Вову или обижаться на него. Это же было мое решение. Я сама и должна отвечать.

Быстро одевшись и взяв сумку, спускаюсь на улицу.

– Ты чего такая нервная? – замечает Вова, едва увидев меня?

– Не обращай внимания, – я сжимаю пальцы до побелевших костяшек. – Это из-за сына.

Вова кладет ладонь поверх моей и немного поглаживает.

– Точно?

– Да.

Я старательно улыбаюсь. Не выяснять же отношения прямо на глазах у водителя? К тому же, кто я ему?

– Все будет хорошо, – он расслабляется. – Врачи говорят, что Илья идет на поправку.

Мои брови лезут наверх. Откуда он знает?

– Ты следишь за ним?

– Я слежу за клиникой, – поясняет Вова. – Поэтому мне докладывают и о твоем сыне.

Я облегченно выдыхаю.

– Спасибо, – шепчу, откидываясь на спинку сиденья.

– Но ведь дело не только в этом? – продолжает настаивать Вова. – Я же вижу. Говори, что случилось?

– Да все в порядке, – улыбаюсь с напускной безмятежностью. – Спасибо, что помогаешь.

– Тебе всегда рад помочь, – подмигивает Вова. – К тому же у меня встреча с главврачом. Как ты себя чувствуешь?

Его взгляд становится темным и скользит к моему выпуклому животу.

– У нас все хорошо, – кладу руку на живот. – Не беспокойся. Я придерживаюсь всех рекомендаций врача.

– Это радует.

Он привычно утыкается в телефон.

Я проглатываю рвущиеся с языка слова. Не буду ничего говорить. Ни про Людку с ее угрозами, ни про наши с ним отношения. Сама во всем разберусь.

Вскоре машина останавливается возле больницы. Вова помогает мне выйти.

Холодный ветер проносится по лицу, и я кутаюсь в куртку. То и дело оглядываюсь по сторонам, пытаясь высмотреть в каждом проходящем человеке Люду и ее хахаля.

– Идем, – Вова берет меня за руку.

Тепло охватывает в месте касания. Шершавый палец проходит по коже, подбадривая.

В больничном холле мы расстаемся. Я на лифте еду на третий этаж, к сыну. Вова говорит, что позвонит, когда