Юдоль - Сергей Малицкий

— Не знаю, — оборвал девчонку Кай. — Думать будем потом. И о Пахваре, и о Паххаше, и о Васе, и о Мити. Сейчас уходить надо. За реку уходить. Там оторвемся, а здесь нам удачи не будет.

— А где нам будет удача? — вовсе упавшим голосом прошептала Каттими.

— Вот уж не знаю, — рассмеялся Кай и пришпорил коня.

Паром оказался на этом берегу реки. Вода в реке уже поднялась, но до прежних берегов Эрха пока не добралась, и, чтобы завести коней на мокрый дощатый настил, Каю и Каттими пришлось преодолеть шагов тридцать по вязкому илу. На пароме кроме них оказались только двое работников в потрепанных плащах, прятавшихся в капюшонах от дождя, и худой старик — хозяин неказистого сооружения. Старик, явно нервничая, стребовал с путников монету и махнул рукой работникам. Те сначала оттолкнули паром шестами от берега, потом ухватились за канат и понемногу потянули сооружение прочь от берега. На дальней стороне у деревянной сторожки стояли телега с возницей и несколько пеших путников. Над водой стелился дым. Городской берег сквозил пустотой, будто кто-то приказал убраться и рыбакам, и женщинам со стиркой, и ребятишкам, промышляющим между лодок, сараев и развешанных на кольях сетей. Уж не дождь ли? Так ведь не он затушил исходящие дымом пятна прогоревших костров у пристани, странные черные полосы, словно растаскивал кто-то огонь по сырой траве. Да что там мог быть за дым от кострищ, если весь город затянут дымом подземным?

— Стой, — раздалось с берега. — Стой, зараза!

Дозорный отряд в дюжину всадников скатывался между сараев к пристани.

— Стой! — затряс похожим на котелок шлемом ламенский старшина. — Паромщик! А ну назад!

— Даже и не думай, старик. — Кай с усилием выдернул из ножен черный меч. — На тот берег правь. По-другому никак не получится.

— И не думаю! — пролепетал дрожащим голосом старик. — Уж не знаю, что ты натворил, но не думаю. И чего тут думать, сейчас они за канат нас потянут обратно. А не вытянут, на лодки сядут, так и на середине реки догонят! Я вижу, что ружье у тебя, так ты бы не доставал его, не поможет тут твое ружье. Вот, уж и потянули.

— А вот это поможет? А ну-ка, приятели! — Кай махнул рукой работникам и взмахнул мечом. — А мы вот так.

Клинок рассек сразу оба каната, с берега донесся крик ярости и разочарования.

— А ну-ка, старик, — устало вымолвил Кай, вглядываясь в оставшийся в полутора сотнях шагов берег. — Прихватывай концы, пока не снесло нас. Я на долгое плавание не настроен. Сейчас прибьет к берегу, разве чуть ниже по течению, все одно прибьет. Ничего, тут склон пологий. И мы уйдем. А сядут в лодки, придется продырявить борта. Убивать не буду никого. Главное, чтобы все были живы.

— А вот это вряд ли, — внезапно услышал он веселый голос.

Обернулся и замер. Один из работников, который, скорее всего, и был источником ужаса старика-паромщика, скинул с головы колпак. Пригладил крепкими руками рыжую шевелюру, растянул в улыбке веснушчатые щеки, спрятал бездну в глазах в пучке веселых морщин и резко растопырил пальцы. И вслед за этим побелел и затрясся старик, а с берега донеслись вопли ужаса и боли. С трудом переступая на негнущихся ногах, Кай оглянулся. Люди и лошади, оставшиеся на берегу, обратились в факелы.

— Лучше страшная смерть, чем страшная жизнь, — рассмеялся рыжий. — Вот почти и берег. Смерть всегда короче жизни. Да не тверди скулы, сосунок. Поймешь когда-нибудь. Сейчас мы заберем с приятелем твоих лошадей и уйдем. А вы возьмете да хоть вон ту телегу. Не бойся, погоня не последует. Через несколько минут стараниями Пустоты Эрха надолго перестанет быть судоходной. По сердечным соображениям, по сердечным. А пока мы лучше распрощаемся. Может, мне и придется когда-то одарить тебя силой огня, сын Эшар, но не теперь. Докажи сначала, что ты чего-то стоишь. Я и так достаточно для тебя сделал. Да и не верю, что ты переможешь Хару. И не только его.

— Пахвар! — прошипела за спиной Кая Каттими.

— Агнис, — твердо вымолвил Кай.

— Пепел Агниса, — стер с лица улыбку рыжий. — Но горячий пепел. Все еще горячий. Не так ли, Ваштай?

Паром медленно развернулся и тяжело сел на мель у самого берега. Рыжий оглянулся, шагнул ко второму работнику, который присел, согнулся над досками, и вдруг заорал во всю глотку:

— Ваштай! Акский мерзавец!

Пламя словно соткалось из воздуха. Слетелось искрами со всех сторон и облепило фигуру рыжего сияющим коконом. Вспыхнуло, заставив зажмурить глаза, обратило Пахвара-Агниса в уголь и вслед за этим рассыпало пеплом. А второй, тот, которого рыжий назвал Ваштаем, изогнулся, поблек, обратился завитком мглистого тумана, шагнул за борт, тут же мелькнул на берегу, у сторожки, оседлал лошадь и погнал ее по пустынному тракту на юг, оставив и телегу, и возницу за спиною, словно срезал оглобли.

— Сохрани меня Пустота от напасти и колдовства, — запричитал старик, бухнувшись на колени. — Забыли порядки, забыли! Смотрителей на вас нет! Оттого и мерзость повсюду, что порядка нет!

— Что дальше? — коснулась ладонью плеча Кая Каттими.

— Дальше? — Кай прислушался к какому-то шуму и, морщась от боли в ноге, рванулся туда, где мгновение назад корчился над досками Ваштай, упал на колено, выдернул из сумы платок, подобрал капли крови, растоптал отпечаток глинки и побежал назад, потащил лошадь к берегу, подхватил старика за шиворот. — Быстро! Быстро! Уходим! Потом будешь смотрителей призывать да Пустоту упрашивать! Сейчас она сама в гости к тебе явится! Каттими! Не отставай!

Трое вымазанных в иле измученных человек и две не менее измученные лошади едва успели выбраться на не слишком высокий, в десяток локтей, берег. Почти сразу река словно замерла, затаила дыхание, а потом зашуршала, зашумела, заревела, пошла стеной, наполняя русло вровень с берегом, перехлестнула, заставив беглецов бежать дальше, на пригорок, сорвала с места паром, сторожку, собрала в охапку сараи, сети, лодки на другом берегу и добавила все это в то, что уже несла на своих плечах, — доски, деревья, бочки, лодки и трупы лошадей, коров, овец, собак и людей, людей, людей. Изуродованные, вспухшие, размякшие — они неслись к морю Ватар десятками, сотнями, тысячами.

— Кета проплывает мимо нас, — прохрипел Кай вытаращившему глаза старику. — Кета! Нет больше Кеты.

— И Ламена тоже не будет, — протянула руку вперед Каттими.

Город, омытый мертвой рекой, продолжал погружаться в дым. Уже нельзя было разглядеть не только замковых башен, но и даже приречных улиц.

— Сынов моих сжег чародей! Сынов сжег! — вдруг снова принялся кричать старик. — Стражников ламенских и сынов!

Кай закрыл глаза. Дождь не прекращался. Под веками мелькали темные круги и пятна. Жажда ушла, но, расставаясь, обожгла охотника изнутри. Хотелось глотнуть горячего вина с медом, лечь в постель и забыться. Перестать быть горячим пеплом. Но черноты в крови больше не было. Все выжег огонь Агниса. Вчистую. Остались только раны и безмерная усталость.