Полет орла - Валентин Пронин

Матильда не имела, конечно, никакого отношения к любовным мечтам Сеславина, а если бы что-то и узнала, то, конечно, восприняла это совершенно спокойно. Она была умная женщина.

Пройдя в Барреже полный курс лечения, генерал почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы продолжить осмотр достопримечательностей Франции. Проезжая по знакомым местам, он вспоминал недавние сражения: Бриен, Ла-Ротьер, Арси, Фер-Шампенуаз… В ушах гудела канонада, раздавались звуки кавалерийских атак – ржание лошадей, лязг клинков, неистовый топот, тысячи криков и стонов отчаянья, боли, ужаса смерти…

Желая быть полезным России, Сеславин добровольно берет на себя обязанности разведчика – выполняет задание, назначенное самому себе. Исколесив Францию, опытным глазом осматривает крепости, переправы через реки, арсеналы, морские порты.

«Ничего не осталось во Франции, чего бы я не видел, – пишет неутомимый путешественник брату Николаю осенью 1818 года. – Осмотрел все крепости и порты на Средиземном море, все заведения и фабрики, имеющие отношение к производству оружия. Там выдержал две горячки, после которых открывались раны, и одна по сие время открыта и выбрасывает осколки кости… Весною я оставил проклятую Францию и решил отправиться в Швейцарию».

Позже Сеславин опять попадает в безвыходное положение, в котором он оказался из-за мучительной нужды и безденежья. Субсидии из России запаздывали на месяцы или не приходили вовсе. Не получая ответа от государя, которому он по наивности писал, Сеславин обращается к близким ему людям, в частности, к графу Петру Андреевичу Толстому, с просьбой напомнить Его Величеству данные обещания. Он пишет Толстому, что двадцать семь дней питался одним чаем и сидел без обеда, что не мог заплатить лекарю за операцию (вынуть пулю из ноги) и несколько месяцев должен был хозяину за квартиру. «Один только инстинкт самосохранения, как говорит Руссо, внушил мне средство, которое меня спасло», – с горьким юмором заканчивает свои сетования Сеславин. Трудно сказать, что он имел в виду, когда писал о неком спасительном средстве. Этот его намек так и остался неразгаданным.

Проезжая вновь через Мобеж, он оставляет крепостного слугу с тем, чтобы при казенной оказии его переправили в Россию, а точнее, в Тверскую губернию, в город Вышний Волочок, к его брату, городничему Николаю Сеславину. Старый друг, генерал Нарышкин обещал выполнить его просьбу. Кроме того, он одолжил путешествующему больному некоторую сумму, которую Сеславин рассчитывал вернуть ему по возвращении в Россию.

Однажды вечером, находясь еще на территории Франции, в каком-то городке, где он застрял из-за разыгравшейся боли в плече, Сеславин услышал, как хозяин захудалой гостиницы говорит с кем-то о нем. «Monsieur Seslavin!» – раздался голос хозяина. Он постучал в его дверь. «Черт бы тебя взял… – подумал Александр Никитич. – Опять за деньгами прется… А кто там с ним?»

– Разрешите войти, господин Сеславин? – Незнакомец изъяснялся по-русски. «Ага… кажется, соотечественник».

– Entrez![33] – на всякий случай пригласил его по-французски Александр Никитич.

Вошел высокий, скромно одетый человек лет сорока, с приятным, очень русским лицом и русой бородкой, с портфелем под мышкой.

Вошедший оглядел нищенскую обстановку, в которой находился Сеславин, лежавший на смятой, не слишком чистой постели. Почему-то лукаво улыбнулся.

– Простите меня за вторжение, – тихим голосом произнес человек с портфелем. – Может быть, вы почивать изволили?

– Нет, я не сплю, – довольно угрюмо сказал Сеславин. – Прошу садиться. С кем имею честь?

– Моя фамилия Галынин, она вам ничего не скажет, Александр Никитич. Можно мне вас так именовать, ваше превосходительство? – Усаживаясь на соломенный стул, заговорил незнакомец.

– Извольте. Чем могу быть полезен? – «И верно, – подумал с недоумением бывший генерал-майор. – Что за Галынин? Откуда его принесло?» – Вы простите, что я не встаю. Старые раны донимают, так что…

– Не извольте беспокоиться. У меня поручение от графа Воронцова, из Парижа. Вот записка его к вам.

Галынин улыбчиво смотрел, как Сеславин читает записку. Сеславин все еще хмурился.

– Здесь сказано, что пришла какая-то моя субсидия.

– Да, сию сумму велено вам передать, – раскрывая портфель и доставая довольно объёмистый пакет, говорил русский человек с бородкой. – Благоволите получить, Александр Никитич. Кажется, немного запаздывает.

– Несмотря на обещание, данное мне Его Величеством, пенсион мой не доставляется месяцами, а то и вовсе исчезает. Как это объяснить, спрашиваю я вас, господин Галынин?

– Обычная чиновничья волокита, – развел руками Галынин. – В России беда всеобщая и неистребимая. Весьма прискорбно.

– Буду откровенен с вами, хотя и вижу вас впервые. Тем более, что больше мне некому объяснить свое положение, – продолжал Сеславин.

– Недостоин вашего доверия, Александр Никитич. Однако льщу себя надеждой быть хоть сколько-нибудь полезным российскому герою.

– Благодарю вас, – сказал Сеславин. – Я покинул отечество не только из-за необходимости лечения. Но также и потому, что как опытный разведчик поставил перед собой задачу, выполнение которой принесло бы пользу России. Это касается моих планов и записей о дорогах, крепостях, речных и морских портов Франции. На случай грядущей войны. Ибо нередко раздаются голоса клеветников и ненавистников России, мечтающих о ее ослаблении. Даже и о погибели ее. Я проехал Германию, вдоль и поперек исколесил Францию. Теперь собираюсь в Швейцарию и Италию. Подумываю заглянуть и в Англию. Я намерен продолжать свои путевые записи, дневники и карты укрепленных городов.

– Чрезвычайно похвальное и многозначительное намерение. Какие же першпективы занимают вас, Александр Никитич?

– Изучая прилежно всемирный политик английского кабинета, я задумал экспедицию разведывательную на Восток. О чем написал императору Александру. Просил его разрешения отправиться из Марселя морем в Калькутту, а оттуда через Дели, Агру, Аллага-Бату, Лагор, Кабул, Великую Бухарию, Самарканд, Хиву, Киргизские степи в Оренбург. Путешествие сие могло бы разрешить вопрос: может ли Россия ввести оружие свое в ост-индийские английские владения, предупредив распространяющееся влияние Англии у южных русских границ. Понимаю, насколько вопрос сложен и чреват неожиданностями. Но государю уже пришлось направить полки наши за Кавказский хребет, дабы спасти христианские народы Грузии и Армении от магометанского меча.

Галынин, слушая, наклонился к Сеславину. Тому даже показалось, что его взволновали рассуждения бывшего партизана.

– На путешествие через фанатические страны, где свирепствует смертельная вражда к иноверцам, может решиться лишь безумец или подвижник. Каков же был ответ императора Александра?

– Ответа я не получил, – мрачно сказал Сеславин.