Я буду всегда с тобой - Александр Етоев

Темняк поднялся вслед за Ванютой, жадным оком глянул на зуб, на струйку крови, сбегающую у Ванюты по подбородку. Ванюта, чтобы выглядело правдивей, ещё сильней надкусил изнутри щеку, и кровь потекла обильней.

– Дай, – сказал ему темнолицый и протянул руку. – Тебе он больше не нужен.

Ванюта посмотрел на ладонь. Зуб светился золотой желтизной, это золото было гордостью комариного рода, его благословением и защитой. Когда-то сам владыка Вавлё Ненянг потерял зуб в битве под Саля’хардом, русские называли его Обдорск, но тот вернулся в род в чреве рыбы с красными обводами вокруг глаз. Дед Ванюты её поймал.

– Дай зуб, – повторил Темняк.

– Возьми, – ответил ему Ванюта. Он знал, что святыня к нему вернётся, но сначала сделает своё дело. Потом добавил: – Мои зубы скоро растут, один выбил, уже другой его место взял. – И улыбнулся, чтобы они увидели.

Темняк взял зуб и спрятал его в одежде, в тайном месте, где лежал зуб однорукого. Путь до чума Улуу-Тойона стал на две жизни короче.

– Теперь надо тебя убить, Ванойта. Ты не бойся, одного мы уже убили. – Темняк обернулся к Собакарю и ему подмигнул. – А потом олешка съедим твоего, чтобы он в мёртвом царстве к тебе вернулся. Эй, собачий начальник, – крикнул он старшине Ведерникову, – стреляй, только метко, нас, смотри, не убей, мы же друзья твои, да, начальник?

Старшина шевельнул хореем, и послушная четвёрка собак подвела железную птицу близко к Ванюте и мухоморам.

– Залезай, – сказал он туземцу.

Темняк и Собакарь расступились. Ванюта прошёл между ними и молча забрался в аэронарты.

– Добрый ты человек, собачий начальник, – покачал головой Темняк, – не убил, пожалел Ванойту.

– Надо ехать, – сказал Ведерников и дал овчаркам знак разворачиваться.

Ванюта махнул Коньку. Юноко легко подпрыгнул, и скоро его маленькая фигурка растворилась в пространстве тундры.

Собаки развернули аэронарты, и, прежде чем упряжка набрала скорость, Темняк крикнул старшине весело:

– Начальнику своему привет передай. И про мячик не забывай, про мячик. Помни: он как голова, круглый. И что если он мёртвый, ему не больно…

– Сам сдался, – доложил старшина Ведерников.

Полковник посмотрел на него недобро:

– То есть весь лагерь видел, как ты его доставил сюда?

– Не весь, – ответил Ведерников. – Старшина Кирюхин не видел. И… многие.

– Что ты сейчас сказал? – Лицо Телячелова покрылось сыпью – крупной, жёлтой, как зёрна жгучего стручкового перца. – «Многие»? Ты издеваешься надо мной, старшина? Ты оружие брал с собой?

– Так точно, – сказал Ведерников. – Не понадобилось, он сдался сам. Сопротивления не оказал, сдался.

– «Идиот» – знаешь такое слово? Или у вас там, откуда ты взялся, таких сложных понятий не проходили?

– Так точно, товарищ полковник, знаю такое слово, читал роман Достоевского «Идиот». Издание дореволюционное, с ятями, брал в районной библиотеке. Понравилось.

– С ятями, говоришь? Понравилось? – Телячелов приблизился к старшине вплотную и посмотрел вглубь его зрачков. Там клубилась лишь пыль мерячечная и таилось мало выраженное страдание. Но этого Телячелов не заметил. Он заметил лишь пустоту сквозную, куда и устремил свою ненависть. – Где он сейчас? – спросил замполит. – В карцере, знаю, – ответил он на свой же вопрос. – Убей! – приказал Телячелов старшине голосом писателя Эренбурга. – Или тебя убьют. Понял? – сказал Телячелов. – Или не понял, гадина?

Замполит дивизии не сдержался. Слово «гадина» было лишним.

– Авраамий, дорогой, почему? Я же тут тебе и футбол, я же тут тебе и «На дне» Горького, я же тут тебе и пианино привёз для музыки, через тундру на нартах из Салехарда ребята пёрли, и стол приготовил c раками – всё как ты любишь… Помнишь, как мы на Урале раками колхозниц пугали?.. Да, понятно, Лаврентий – мужик серьёзный… Есть такое… Да, понимаю… Как же, никель… руда… А помнишь, как ты, дорогой Авраамий Павлович, в Москве, на семнадцатом съезде партии Молотову в буфете сметаной на штаны капнул?.. Некогда говорить? Понимаю… Сам такой, киплю на работе… Москва?.. Да, понимаю… Москва она есть Москва, не наше северное болото… Ну как сможешь, так заезжай, ждём… Сколько уже не виделись? Год? Два? А помнишь, как на Магнитке Налбандова с навозом смешали? Он тогда не поверил, что мы харьковский рекорд перебьём. Некогда говорить?.. Понимаю. Лаврентий – мужик серьёзный. Да, до связи, пока, товарищ!..

Комдивизии прикусил губу и положил трубку на телефон.

– Да и хрен с тобой, – сказал он невесело и крикнул лейтенанту за дверью: – Петренко, поди сюда.

Явился на крик Петренко.

– Николай Младостин сегодня на тренировке?

– Никак нет, не знаю, возможно, да, – по-боевому отчеканил Петренко.

– Гони срочно в шестой барак, приведи сюда Николая Младостина.

Лейтенант Петренко ушёл.

Младостин Николай Петрович притопал в арестантской одёжке и громко отрапортовал на входе:

– Заключённый Николай Младостин по вашему приказанию прибыл!

– Ладно, Коля, какое «прибыл»… Сейчас главное, чтоб не «убыл». А «прибыл» – ныне это почётно. – Дымобыков подул в усы. – Мои как, на подъёме? Сделают вас, Младостиных, братишек?

– Не знаю, – ответил старший из братьев Младостиных. – У ваших форвард – как его… Шарамыгин? – играет вровень. Остальные пыжатся, не играют.

– Сыграют, Коля! Наши с вашими сыграют, да ещё как! Я же Щукина выписал с Амурлага. Щукин – ас, ты же видел, знаешь. И Аркадия Гофмана вместе с ним, бывший центрфорвард сборной Румынии, будет и у нас центрфорвардом.

– Володя Щукин игрок хороший. В волейбол, правда, а не в футбол. В футболе бегать надо, а он прыгун. Гофман – да, Гофман – это опасно. Удар не очень, но хорошо играет на передачах. Было бы кому передавать.

– Ладно, Николай, не засранься – «удар не очень», «передавать»… Вы, наверное, выиграете… не знаю. Со мной вчера из облцентра связывались… Ну, короче… Нет, не короче. – Дымобыков почесал шрам. – Тут такая ситуация намечается. Могут матч вообще отменить. В верхах бурление какое-то происходит. Те звонят, потом эти. Думают одно, говорят другое, делают третье. Слушай мысль. Отменят, не отменят, а игра будет. Столько нервов вложено в это дело. Сыграете на день раньше, чем намечалось. Чтобы без начальства из облцентра. И по-честному, без подхалимства и поддавков, в полную силу. Как мысль, гражданин Младостин?

– Мы сыграем, отчего не сыграть. Насчёт выиграем, сказать не могу. Может, выиграем, а может, не выиграем.

– Выиграете, талант не пропьёшь.

– Талант – да, не пропьёшь, а ноги… – Младостин усмехнулся косо. – Ноги требуют тренировок. Мяч – для ног, лопата, кирка – для рук. Наши тренировки сами знаете где, в основном по пересечённой местности. Поэтому за результат не ручаюсь. А ваши лбы тренируются только так.