Я буду всегда с тобой - Александр Етоев

– Считаю, – согласился Телячелов, – ещё как считаю, очень даже считаю.

– Это хорошо, что считаете, – одобрил ответ Медведев. – Кстати, о передатчике. В результате обыска в доме у гражданина Майзеля передатчик также не обнаружен. Обнаружен швейный аппарат «Адлер» для ремонта обуви на дому. Но ведь дыма не бывает без спичек. Время военное, Майзель – немец, хотя и русский, ну – вы понимаете…

– Понимаю, – сказал полковник, обернулся и наткнулся взглядом на гильотину. – Интересная вещица у вас имеется. Откуда такая?

– А пёс знает откуда! Изъяли в каком-то чуме в Щучьереченской тундре вместе с другим оружием. При царизме за песцовые шкурки какое только барахло не сбагривали туземцам, – наверное, с тех времён и осталась. Пока стоит у меня, потом отдадим кому-нибудь в хозяйство. Или в местный дом культуры подарим для экспозиции «Предтечи Великого Октября», послужит как экспонат по теме «Французская революция», палачи французского народа и их орудия. А хотите, вам подарю, будете там, у себя, гусям и уткам головы отрубать на кухне, или можно дрова колоть. Забирайте, пока я добрый, транспортным средством обеспечим, доставим прямо на Скважинку первым завтрашним гидропланом.

– Спасибо, товарищ капитан. Я найду, куда её приспособить, хозяйство у нас большое. Спасибо.

– А что это у вашего товарища Дымобыкова за комедия с зеркалами? На всех постах зеркала. Не зона, а какое-то зазеркалье.

– Это до меня было. Это заключённый Макар Смиренный пытался бежать из лагеря при помощи зеркала, украденного в бытовке. Залёг в тундре за кочкой, прикрылся зеркалом, думал, что его не найдут, нашли, а товарищ генерал-лейтенант ему за побег ещё и поблажку дал, перевёл с тяжёлых работ на лёгкие. После этого случая товарищ Дымобыков очень зеркалами заинтересовался и даже наплечные зеркала приказал носить в карауле, чтобы караульные видели, что у них сзади, за спиной, как в машине.

– Ну… – капитан Медведев задумался, – с точки зрения политической идея, пожалуй, нужная. Караульный-невидимка – это хорошо. И заспинное наблюдение – правильно. Но… – он сверкнул глазами, – зеркала зеркалами, а что это за вольницу развёл ваш комдив у себя в дивизии, – Медведев снова, теперь уже явно, разбавил слово «дивизия» сатирической интонацией, – в лагере, я имею в виду. Парашютист этот ваш, Котельников, изобретатель. Парашют, понимаете, вертикального взлёта. Это как? То есть это куда? То есть куда он на нём собрался? На Луну? В стратосферу? А может, в Японию? Может, к фрицам? Вот-вот… может, и к ним. И теперь Рза, лауреат-академик, почему он допущен в зону, где производят секретнейший стратегический продукт, радий, да ещё в такой трудный политический момент, когда антисоветское подполье поднимает голову на Ямале? Где вы были, товарищ Телячелов, политический руководитель вверенной вам дивизии, когда он, Рза, заселился у вас? Почему не упредили момент его, Рзы, заселения? Не предотвратили. Не обезвредили. Вы, товарищ Телячелов, это или то? То или это, а, товарищ Телячелов?

– Я был категорически против, – засуетился замполит в оправдание. – Категорически! Но это же Дымобыков… он же царь и бог, так сказать. Он в меня пресс-папье мраморным бросил… – Полковник сглотнул слюну. – Дважды.

– Попал? – равнодушно поинтересовался Медведев.

– Не попал, – ответил полковник. И почему-то повторил: – Дважды.

– Стареет ваш товарищ комдив. Маршала ему, видите ли, не дали, задвинули по приказу на Скважинку. Да, важное производство, ответственное. Но таких по северам сколько хочешь… Воркута, Норильск… – Медведев махнул рукой, потом зло посмотрел на гильотину между шкафами. – Товарищ Завенягин Авраамий Павлович тоже не святой… – Он почесал нос. – Авраамий, да… Норлаг, да… производство сложное. Но где сложно, там всякое бывает. Понимаете, товарищ Телячелов?

– Понимаю, – согласился полковник и зачем-то подмигнул капитану.

Тот на это не обратил внимания, мысль его тянулась извилисто, как по кочкам среди болотной трясины.

– Вы знаете о приказе по усилению охраны всех специальных рабочих зон и лагерных производств?

– Так точно, знаю.

– И знаете, с чем это связано? Немецкий разведывательно-диверсионный центр «Цеппелин» резко усилил свою деятельность в северных регионах страны. По данным нашей разведки, фашисты готовят особые диверсионные группы, базирующиеся во временно оккупированном врагами Петрозаводске, и цель их ударов – высадка с воздуха на территории советского Севера, захват лагерей и мест поселений ссыльных, вооружение их и привлечение на свою сторону для последующей повстанческой деятельности. Ближайший пример: месяц назад, в мае, в районе сельхозлагеря НКВД в посёлке Кедровый Шор Кожевинского района Коми АССР вражеские десантники, одетые в форму НКВД, сдались охране, чтобы внедриться в лагерную среду и агитировать заключённых вести антисоветскую деятельность. Начальник УНКГБ по Омской области полковник госбезопасности товарищ Дмитрий Ромуальдович Быков лично освободил начальника Ханты-Мансийского окружного отдела НКГБ майора госбезопасности Куликова от всех прочих занятий и приказал сосредоточиться на выявлении и пресечении повстанческой деятельности. И меня освободил тоже. Лично. О чём я вам и заявляю и требую с вас того же. Вон, в Оби немецкие кригсмарины ходят как у себя дома. Диксон расстреляли, так теперь до Салехарда добрались уже почти. Плюснин этот, опять же, гидрограф засланный…

– Помню Плюснина. – Телячелов посмотрел внимательно в глаза капитана. – Был он у нас на Скважинке. Товарищ Дымобыков сам его водил по объектам. Потом заперлись с ним у себя, посудой звенели. О чём говорили, не знаю, заперлись.

– Заперлись, говорите? – Медведев хохотнул коротко. – И надолго?

– Часа на два. – Телячелов хохотнул в ответ и посмотрел на время. – Я могу быть свободен, товарищ капитан? Мне ещё в магазин успеть бы, покрышки для мяча купить надо. Скоро матч.

– Свободны, конечно свободны, товарищ Телячелов, почему не свободны. Но помните про наш сегодняшний разговор. Что там насчёт мяча? Покрышки, говорите, купить? Есть у меня такие, покрышечки будь здоров, правда великоваты, кажется. – Медведев сунул руку в ящик стола и выудил из него жёлтую, как связка бананов, гроздь новеньких футбольных покрышек. Сладко запахло кожей. – Сам гражданин Майзель пошил на изъятой у него швейной машине «Адлер», хотя упомянутый гражданин и числится шофёром у председателя окружного суда. С товарищем председателем мы отдельно разберёмся, посмотрим, что он из себя за судья и кого он судит с такими шоферами, как Майзель. А что у вас, у спартаковцев, все мячи враз прохудились перед визитом товарища Завенягина?

– Камеры для мячей есть, и шнуровка есть, а с покрышками накладочка получилась. Нету их на складе, покрышек. Те, что были, давно сносились, а новых не заказывали за ненадобностью.

– Что же, у вас футболисты тряпичным мячом играют?

– Они у нас на равных правах с прочим лагерным контингентом, – вставил Телячелов в речь трудное иностранное слово. – Работают, одним словом.

Капитан кивнул понимающе. Потом подошёл к полковнику и посмотрел сквозь него на гильотину: