Тайный искуситель - Тина Сент-Джон

— Нет, — поспешно выпалила она. И затем, с вымученным спокойствием: — Нет. Мой план столкнулся с другими сложностями, вот и все. Он не имеет к этому отношения.

Старец из Масиафа хмыкнул и взглянул на одного из ожидающих охранников.

— Возможно, об этом лучше судить мне.

Он убьет Себастьяна — прямо здесь, посреди толпы, на улице, — если решит, что капитан мешает достижению цели. Себастьян не успеет даже заметить кинжалов. В этот миг Захира была приманкой в расставленной на него ловушке.

— Пожалуйста, отец, — прошептала она, отчаянно пытаясь поймать перевитую венами кожистую руку. Она схватилась за тонкие пальцы, которые не ответили на ее прикосновение. — Прошу… умоляю. Не надо.

— У тебя есть задание, Захира.

— И я его выполню, — сказала она, молясь, чтобы он ей поверил, и готовясь действительно выполнить миссию. — Я не забыла свой долг перед кланом.

— Я рад это слышать, — ответил Синан. — У тебя есть два дня.

— Два дня, — она ахнула. — Но это невозможно в такой короткий срок…

— Два дня, Захира. И не подведи, иначе твой франкский любовник умрет.

— Я сделаю это, — поклялась она, испытывая тошноту от мысли о том, что обещание крови может стоить ей так дорого. — Я не подведу тебя, отец. Но прошу, поклянись, что ты ничего с ним не сделаешь.

Жесткий и неприступный, он не ответил ей и не оставил времени для дальнейших уточнений.

Натягивая тунику на плечи, Себастьян обогнул прохожего и тепло улыбнулся Захире. Затем заметил Синана и застыл, легкость и веселье тут же сменились легким подозрением.

— Что-то не так, миледи?

— Н-нет, — ответила она, поспешно качая головой. Она отпустила руку отца и подошла к Себастьяну. Ее улыбка была натянутой и неискренней, а ложь словно склеила ей губы. — Боюсь, я просто не смотрела, куда иду, и неосторожно толкнула этого почтенного человека. Я лишь приносила ему свои извинения.

Подбородок Себастьяна двинулся, принимая ее объяснения. Он еще раз взглянул на ее отца, который стоял, молча их изучая, неподвижный, как змея, готовая к броску.

— Что ж, я уверен, что извинения приняты, — сказал Себастьян на их языке. Изучающим взглядом скользнул по морщинистому лицу и потрепанной одежде Синана. — Вы голодны? У нас есть еда. Захира, любимая, в этой корзине есть что-то, чем мы можем поделиться?

Она внутренне вздрогнула от теплого обращения и почувствовала, как осуждающий взгляд отца пронзает ее вернее отравленного кинжала. Она нервно запустила руку в корзину, отыскивая что-нибудь, что угодно, что можно было ему отдать. Пальцы сомкнулись на бархатном персике, и она выдернула плод, едва не порвав пальцами нежную кожицу и чуть не уронив его в истерике. Она протянула Синану фрукт, надеясь, что ее рука не задрожит, и он принял подачку, отрывисто кивнув в благодарность.

Себастьян добавил к подарку медную монету, выудив ее из кошеля на поясе и вложив в ладонь Синана.

— Мир вам, — сказал он. — Идите с богом.

Несмотря на арабское благословение и исключительную вежливость, подтекст был презрителен, что не могло понравиться королю ассасинов Масиафа. Не в силах говорить, не в силах даже вздохнуть, Захира смотрела на отца, который внимательно оценивал ситуацию. Она почти слышала, как движутся шестеренки в его мозгу, оценивая Себастьяна, но взгляд его был бесстрастным и бездонным, как темнейшая из ям. Его пальцы медленно сжались на монете. Затем, многозначительно взглянув на Захиру, он просто развернулся и ушел, затерялся безликой фигурой на широкой улице, в море подобных ему.

— Какой приятный сюрприз.

Захира вздрогнула, когда Себастьян заговорил рядом с ней. Он поцеловал ее в щеку и снял корзину с ее руки. Ее пульс частил. Силой воли пытаясь его замедлить, она ответила на улыбку и молилась, чтобы страх в этот миг не отразился на ее лице.

— Я рада, что ты доволен. Я думала, тебе не повредит перерыв в работе.

— О да, это точно, — согласился он. — Давай найдем место, где можно будет насладиться завтраком, который ты принесла. Возможно, найдем тенистое место в одном из парков.

Таков был ее изначальный план, когда она выходила из дворца, но внезапно мысль о том, чтобы сидеть в людном городском парке, потеряла всякую привлекательность. Она не думала, что сможет заставить себя проглотить хоть что-то из еды, желудок завязался узлом от ужаса перед смертоносным ультиматумом отца. Но при всем ее страхе о перспективе вынужденного выполнения миссии с королем она не могла показать Себастьяну, что с ней что-то не так.

Если он заподозрит что-то сейчас, когда ее отец и его телохранители призраками бродят по городу, его жизнь окажется под угрозой. Теперь, как никогда, нужно было сохранять его в неведении, и полнота ее предательства становилась необъятной.

— Да, — ответила она. — В парке будет хорошо.

Продев свою руку в кольцо его руки и прижимаясь теснее, чем следовало бы, Захира проследовала с Себастьяном к свободному местечку на газоне парка, который выходил на берег Ашкелона. Там, у десятка древних римских колонн, высокие кипарисы и пальмовые деревья создавали редкий лес из камня и дерева, скрытый в тени серебристой дюны и выходящий на изумрудную гладь залитой солнцем воды. Детские голоса долетали вместе с ветром от пляжа, их смех и воинственные крики игрушечной битвы соединялись с голосом моря и криками чаек, которые попрошайничали в парке, где отдыхали и освежались прохожие. Где-то недалеко лимонная роща дарила свои ароматы, цитрусовая нотка приятно вплеталась в запахи мириада пряностей от торговой галеры, пришвартовавшейся в гавани.

Господь подарил им идеальный день, но Захира поняла, что ей сложно наслаждаться окружавшим ее миром и красотой. Для нее существовал только Себастьян, враг, которого она полюбила. Лишь этот мужчина, благородный мужчина, показал ей истинное значение слов «честь» и «принятие». А теперь внезапно оказалось, что этот миг стал одним из немногих оставшихся до того момента, когда она будет вынуждена предать его. Два дня. Так мало времени.

Себастьян смотрел, как она опускается на колени в траву и распаковывает корзину. Она протянула ему покрывало, ответила на улыбку, когда их пальцы соприкоснулись и замерли на миг. Пока он разворачивал большой квадрат хлопковой ткани и расстилал его на земле, Захира вынимала еду. Она принесла им круглый плоский хлеб, сыр и вино. В корзине были и фрукты — за вычетом персика, который она вынуждена была отдать своему отцу. Но она не позволила себе размышлять об этом и дальше.

Отбросив мысли о Синане и ожидавшем ее неприятном деле, Захира преломила хлеб и предложила кусок Себастьяну, присевшему рядом с ней. Он наверняка был голоден, потому что быстро расправился с едой, набросившись на нее, как мальчишка, который все еще растет и кости которого требуют пищи. Ей было приятно наблюдать за самыми простыми вещами, ведь этот день останется выжженным в ее памяти на целую вечность. Ей хотелось выжать из этого дня все, сделать этот день последним, и, несмотря на то что она была не в состоянии сосредоточиться на стратегии и диверсиях, когда Себастьян достал из корзины доску для шатранджа и предложил ей игру, Захира согласилась.