Дагестанская сага. Книга I - Жанна Абуева

– Ой, правда? – Девушка явно обрадовалась. – С удовольствием! В библиотеке она вечно на руках, и я подумала, что, может, здесь есть.

– Пожалуйста, хоть сегодня! Как передать?

– Знаешь что… принеси сюда и оставь здесь. Можно же, Анна Терентьевна?

– Ну, конечно, можно! Нет никакого труда в том, чтобы передать хорошую книжку из одних рук в другие! Только учтите, молодые люди, что в шесть я закрываюсь!

– А хочешь, я подойду к твоему дому? – вконец осмелел Далгат.

– Нет-нет, лучше сюда! Спасибо тебе!

Девушка исчезла быстрее, чем Далгат успел что-то сказать. Когда он вышел из магазина, ему казалось, что у него выросли крылья. Ему хотелось петь, смеяться и даже танцевать.

Фарида жила недалеко от дома Ансара, и Далгат знал её ещё девчушкой, хотя никогда с ней не разговаривал. Теперь она выросла и превратилась в прелестное создание, которое он увидел на свадьбе Малики, и это неожиданно взволновало его так, что он стал думать о ней гораздо чаще, чем ему, быть может, хотелось самому. Во всяком случае, она была первой девушкой, о которой он думал вообще.

Ему так не терпелось поскорее выполнить своё обещание, что уже через несколько минут он был дома. Поиски книги не заняли много времени, а вернее, даже вообще не заняли, ибо расположение книг на полках ему было очень хорошо известно. И едва он собрался выйти из дома, как вернувшаяся домой мать сообщила ему новость.

– Я и сама мечтаю о таком дне, – сказала Шахри сыну. – Скоро ведь и тебе надо будет присмотреться и подыскать себе хорошую девушку.

– Я, мама, ещё к этому не готов, – отвечал Далгат, отводя взгляд в сторону.

Он был потрясён. Фарида станет женой Имрана! А ведь он, Далгат, лишь её и видел в своих грёзах и мечтал только с нею связать жизнь… Это несправедливо! Почему всё так должно было выйти? Имран, его названый брат и лучший друг, он действительно лучший из всех, но… Фарида не будет с ним счастлива!

Ему стоило больших трудов скрыть своё состояние от матери. Повертев в руках книжку, вдруг показавшуюся ему лишённой всякого смысла, он машинально вернул её на книжную полку.

Все последующие дни Далгат не мог думать ни о чём другом, кроме этой помолвки, и как-то даже поймал себя на мысли, что Имран уже и не так ему близок, как прежде. В душе юноши поселилось чувство, которое можно было бы даже назвать неприязнью, если бы оно не граничило так сильно с досадой.

Имран может покорить любую девчонку, так зачем же ему Фарида? Он получит её и тут же остынет, как это не раз с ним бывало. Но если он легко бросал других девушек, то ведь здесь речь идёт о браке. Что делать? Поговорить с Имраном? А может быть, сначала с Фаридой? Сказать ей, чтобы она не соглашалась? А если вдруг Имран ей нравится? И что он может сказать Имрану? Оставь её, займись другими девушками? Или признаться, что он любит невесту своего брата? А тот сразу спросит про отношение Фариды, и что ему ответить? Что он не знает?

Так и не придумав ничего путного, Далгат продолжал жить, скрывая свои мысли и чувства и ощущая всё более растущую с каждым днём неприязнь к своему названому брату.

И вновь в доме Ансара и Айши игралась свадьба, на этот раз сына. А это значит, что и гостей было больше, и свадьба была веселей. Ведь когда из родительского дома уходит дочь, тут нечему особенно радоваться, потому что впереди у неё неизвестность, а вот когда женится сын, то это означает очень даже многое. Это означает прибавление в семействе, увеличение рода, продолжение фамилии… И чья-то дочка, бывшая ещё вчера для тебя чужою, становится полноправным членом твоей семьи и будущей хозяйкой того очага, который ты возводил для своего потомства.

Впервые за много лет Ансар был растроган и счастлив. Глядя на сына, сидящего рядом с невестой в сером новеньком костюме с широким бордовым в полоску галстуком, Ансар испытал нечто похожее на благодарность Создателю за этот день счастья. Приятно было смотреть на Фариду, одетую в белое шёлковое платье с развевающимися складками и покрытую белым шифоновым платком с длинной бахромой по краям, который Айша, подойдя к невесте, опустила с её головы, открыв гостям красивое и нежное лицо смущенной девушки.

И снова доктор Мамаев, несший обязанности тамады, взирал со своего места на длинные ряды гостей, делая знаки есаулам, чтобы они проворней двигались и добросовестнее выполняли свою работу по поддержанию свадебного порядка, и музыканты весело и зажигательно играли до самой ночи свадебную лезгинку, в то время как повариха Саку с той же категоричностью и тем же призывом «Пашёл чё-ё-рт!» шугала нечаянно забредшего на её территорию в поисках водки гостя.

На этот раз на свадьбе присутствовали и родственники Айши, все её племянники и племянницы, вернувшиеся, наконец, на свою историческую родину и обустраивавшиеся сейчас кто в Каспийске, а кто в Махачкале.

Марьяшка, прелестная годовалая дочурка Малики и Юсупа, точно переходящий кубок, передавалась из рук в руки, пока не уснула, наконец, посреди музыки на плече у Шахри.

По случаю свадьбы счастливая и довольная Айша сняла свои извечные чёрные одежды и облачилась в красивое и элегантное платье из синего шёлка с белой атласной розой у выреза. По этому же случаю она надела и драгоценные украшения, подаренные ей Ансаром много лет назад и чудом сбережённые от всевидящего ока НКВД.

Когда жених с невестой вышли в круг, Айша подумала, что большего счастья для матери быть не может. Сын танцует с будущей женой. У него образуется семья, которая принесёт ему потомство, а оно, в свою очередь, приумножит их тухум… А у них с Ансаром появилась ещё одна дочь, Фарида.

* * *

На следующее утро все близкие родственники жениха в полном соответствии с кази-кумухскими обычаями поздравили молодую жену, преподнеся ей каждый по украшению из золота с бриллиантами, а Раисат и Гилан, бывшие ахал щар, то есть женщинами, сопровождавшими невесту в дом жениха и остававшимися подле неё в течение следующего дня, одаряли каждого поздравляющего небольшим подарком от невесты и потчевали их чаем с халвой, конфетами и пирогами.

Но самым главным событием первого дня пребывания невесты в доме жениха был курч – национальное блюдо лакцев, изготовленное из сваренной вперемешку с мукой кураги с добавлением мёда и символизирующее здоровье, счастье и благополучие. Курч традиционно делался по особым случаям, связанным со свадьбой или рождением ребёнка. И сейчас все с нетерпением его ждали, и, когда, наконец, женщины разложили по тарелкам золотисто-коричневое кушанье с налитым поверх урбечом, по комнате пронёсся довольный гул тех, кто предвкушал им полакомиться.

Все дни, предшествовавшие свадебным торжествам и замыкавшие их, Далгат испытывал тягостное ощущение некой потери, словно он нашёл какое-то сокровище и, не успев им полюбоваться, тут же его потерял.

Он едва смог заставить себя произнести слова поздравления молодым и тут же отошёл от их стола, сколько ни приглашал его Имран занять место по правую руку от него.