БронеМашина времени - Владислав Морозов

Здесь я с грустью подумал, что судьбы у людей «там» и «здесь» не всегда изменились в лучшую сторону. Например, мой одноклассник Дима Шангин. В той реальности он героически погиб на Львовщине и стал посмертно Героем. А здесь для него все закончилось значительно раньше. И пошлее. Еще в 1991-м, отмечая зачисление в институт, он вышел покурить на лестничную площадку. И вздумалось ему спьяну достать ногой висящую под потолком лампочку. Тогда все тащились от «колотушек» с Брюсом Ли, а Дима наш был крутой спортсмен и первый парень на деревне. В общем, подпрыгнул он, поскользнулся и хлопнулся башкой о ступеньки. Перелом шейных позвонков… Так что он уже давно на кладбище… Хотя я помню фортели и поинтереснее. Например, человек, ставший в той трагической реальности успешным пилотом штурмовика Су-25, в нашей мирной, в общем-то, жизни стал всего-навсего ментом… Эх, да что вспоминать…

Справа на подступах к парку моем взору открылось кафе «Искорка», где уже второй день на всю катушку гуляло нечто вроде свадьбы. Окрестности оглашались голосом Жанны Фриске. Песня состояла из одних перечислений — малинки, тропинки, вечеринки, буратинки… Инородное творчество… Я вспомнил, что в той реальности, во время первого натовского удара по Минску, там оказалась на гастролях Алла Борисовна, попавшая в число «безвозвратных потерь», и улыбнулся. Нынешнюю попсу, увы, не сметешь даже ковровым бомбометанием и боевой химией…

С этими мыслями я перешел дорогу и вступил в парк. В странноватый и сюрреалистический наш Парк Победы. Собственно, Победы он последние лет двадцать, а до того был Парк Нефтехимиков, что тогда больше соответствовало истине. Находится парк на горе, над рекой. До самой реки тянется лес, посадкой которого в 1960-е руководил не кто иной, как мой дед. В общем, лес-то издали как раз выглядит пристойно. Заходить в него я, конечно, никому не советую — навалено под каждым деревом плюс битое стекло кругом. А летом, после разлива реки, еще и оголодавших комаров тучи… А вот что касается победы…

Слева, как заходишь в парк, стоит наш убогонький музей этой самой победы. Построили его к ее 55-летию, и ничего умного или оригинального в своей экспозиции он не имел и не имеет. Любой сдвинутый на военной тематике начинающий клептоман школьного возраста, имеющий небедного папу и Интернет, сейчас может собрать у себя в квартире куда более богатую и интересную коллекцию причиндалов тех времен. Ну, стоит себе музей и стоит. Есть не просит. Раньше на месте музея была карусель, потом — небольшое помойное болотце. Наши аборигены в музей ходят только 9 мая, когда вход бесплатный. В иное время стоимость входного билета равна цене полбутылки водки, что среди народных масс давно уже считается совершенно неприемлемым. Перед музеем натыкано несколько пушек, самая старая из которых выпущена лет через десять после окончания войны. Справа на обшарпанном постаменте стоит танк Т-34-85 с явными признаками двух послевоенных модернизаций. И то и другое каждую весну красят свежей заборной краской ядовито-зеленого цвета. В общем-то, как везде на обломках давно сгинувшего «Союза нерушимого».

Куда большее, чем музей и все это ржавое железо, внимание народонаселения привлекает кабак «Заимка», совмещенный в зимнее время с лыжной трассой и прокатом лыж, прилепившийся на склоне за музеем. Вот уж где всегда царит радость и всенародное веселье! Кабак приветствовал меня песней, очень подходящей к текущему моменту.

— Айн, цвай, драй! Шикен, шикен швайне! — частили динамики шалым голоском Глюкозы (или как там ее на самом деле?). Ладно хоть это. А то обычно в этом заведении предпочитают с утра до ночи гонять лагерную лирику. С какого-то перепугу именуемую в нашей стране «русский шансон»… Смешнее другое. За музеем и кабаком находится образцово-показательная мечеть. И, когда вопли муллы (или кто у них там молитвы кричит?) сливаются с музоном, доносящимся из «Заимки», впечатление создается неописуемое. Хоть смейся, хоть плачь…

Между тем по вытертым, как вся ратная слава Красной Армии, плитам главной аллеи я поднялся к главной достопримечательности парка. Таковой у нас считается открытый к 40-летию Победы монумент, формально посвященный двум индивидам, в разное время улегшимся на амбразуры вражеских дзотов. Первый из них широко и всемирно известен. Собственно, про всех ему подобных с тех самых пор говорили, что они «повторили подвиг» этого рядового. Он еще прославился тем, что в момент гибели имел при себе два одинаковых комсомольских билета, ныне выставленных в двух различных музеях… Со вторым индивидом — лейтенантом с татарской фамилией — сложнее. Никто и никогда не мог понять, с чего это вдруг командира пулеметного взвода понесло на амбразуру? Ну да ладно. Гигантские, псевдобронзовые головы двух этих героев закреплены на штыкообразной стеле, облицованной обшарпанным гранитом. А вот сам памятник стоит в аккурат под этой самой стелой. Сия скульптура заслуживает отдельного разговора. Именно глядя на подобных истуканов, иностранцы подозревают во всех россиянах язычников. Действительно, понатыкали когда-то, еще в той, другой державе, памятников. Тех, кого они изображают, уже и по фамилиям не помнят (в нашей чудесной стране большинство уже не знает, кто такой Пушкин, Ленина еще помнят в лицо, но сказать, чем он знаменит, явно затрудняются; что тогда говорить о таких личностях, как Горький, Калинин, Орджоникидзе или Кржижановский?), но цветы к их постаментам отчего-то продолжают возлагать… По крайней мере, во время свадеб. Загадочна и темна душа россиянина. Особенно когда он сочетается законным браком…

Так вот, под стелой на коленях стоит гигантский манекеновидный солдат, в каске, шинели и развевающейся плащ-палатке. Лицо у него олигофреноподобное, а в руке нечто, отдаленно напоминающее вылепленный ребенком из пластилина автомат ППШ. Ясно, что скульптор, как это было принято в те годы, «гнал вал» и потому явно схалтурил. Поскольку непонятно, какой подвиг сей солдат собой символизирует. Вроде бы на амбразуру по-нормальному было принято ложиться грудью, но солдат на памятнике явственно наклонен назад. Да еще умник-скульптор для прочности вогнал солдатской фигуре почти точно в зад нечто, похожее на классический противотанковый еж. А на лице памятника при этом такое выражение, словно он от этого противотанкового ежа в своей пятой точке прямо-таки тащится… Ну, в общем, в народе эту фигуру иначе чем «Сел на Ежа» не называли. И не называют. Как приклеилось… Собственно, народ у нас вообще с юмором. У городского кинотеатра «Пламя» стоит фонтан с фигурой голого юноши, держащего в руках народный инструмент. Так сей скульптурный шедевр, сколько себя помню, называют «Все продай — купи Курай». И всем нравится…

Обойдя Вечный огонь (открыт, как легко догадаться, к 45-летию Победы), я миновал памятник и почти сразу же увидел того, кого ожидал. Внешность свою Заруба не изменил. Только пострижен он был «под кирпич», по последней нынешней десантно-штурмовой моде. Вырядился он на сей раз в полевое армейское камуфло и ботинки с высокими берцами. Довершали картину зеленые майорские звездочки на клиновидных полевых погонах и черно-сине-белый «бэтмен» спецназа ГРУ на правом рукаве куртки. Заруба стоял и курил, чего на прошлой войне я за ним не замечал. Тогда он вообще не курил.

— Здорово, что ли, Теркин! — приветствовал он меня, гася окурок. — Я смотрю, ты пунктуален!