Жил-был стул и другие истории о любви и людях - Е. Е.

Анна: – Черт!

Петров: – Что (приподнимается за стулом)?!

Анна: – Ничего… Желтые ботиночки, как говорили в дни твоей молодости… Вытекает всё, блин!.. Неужели трудно догадаться?!

Петров: – Ну… слушай… извини…

Она продолжает вытираться. В раздражении кидает салфетку возле себя на стол. Спохватившись – под стол.

Анна: – Вот залечу от тебя… Что будешь делать? Я избавляться не буду, имей в виду.

Петров: – Ты же говорила – у тебя 100 %-ная защита?

Анна: – Ну говорила… и что? А если залечу всё же – что делать будешь?

Петров: – Знаешь… точно я знаю только, что обрадуюсь… Всё остальное… дальше… черт… многое от тебя зависеть будет… Вообще, конечно, много будет сложностей… и по работе, и дома. Но главное – ты.

Анна: – А что я?

Петров: – Захочешь ли ты, чтобы я официально считался отцом?

Анна: – Ну это же твой ребенок будет. У него должен быть отец.

Петров: – А если ты выйдешь замуж, к примеру?

Анна: – Кто же меня возьмет с ребенком?

Петров: – Перестань говорить глупости.

Анна: – Ну, хорошо. Но ты же ведь захочешь быть его отцом?

Петров: – Да… Да… Отцом твоего ребенка… нашего… Да, захочу.

Анна: – Приходить будешь по выходным. Прилетать из Москвы специально. Брать его в парк на карусели.

Петров: – Ну, зачем ты так?

Анна: – А как ещё?.. Слушай, а как твоя жена отнеслась бы к этому?

Петров: – Ну… вот один из вопросов… Думаю… она бы мне этого не простила. Что угодно, но не это.

Анна: – Почему? Это нормальное поведение нормального, ответственного человека. Он просто отвечает за свои поступки…

Петров: – Думаю, она будет думать по-другому… Через измену своей половины многие проходят. Ну, далеко от жены… здоровый мужчина, ну как по-другому? Что делать?! – бывает. Но ребенок… это уже серьезно. И связь, значит, серьезная и отношения… Нет, думаю – не простила бы.

Анна: – Выгнала бы?

Петров: – О! Это было бы решение всех вопросов… Но не знаю… Ну, а сама подумай – у всех у нас есть представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Что допустимо, что – нет.

Анна: – Но они, видимо, разные. Что допустимо для тебя – недопустимо для неё?

Петров: – Так это во всем так. У всех. От того всякие такие истории и выходят… Есть женщины, для которых – недопустимы наши отношения. Разве нет?

Долгая пауза в разговоре.

Анна: – Интересно, какой ты отец?.. Не то хотела сказать… Я понимаю, что ты содержишь семью, заботишься обо всех них. У них всё есть… У тебя может не быть, но у них – всё, и это правильно. Ну, с моей точки зрения… Но, именно в роли отца тебя не наблюдала. Как ты с детьми?

Петров: – Я тебя уверяю… даже если бы я был «воскресным папой», а я бы им не был… всё было бы хорошо.

Небольшая пауза. Он о чем-то думает. Она выжидающе смотрит на него.

Петров: – Конечно, сыну моего внимания немного досталось. Мне было-то 22 года – самому еще развлекаться да развлекаться… Хотя, когда он подрос, я много с ним занимался. Но это уже не детство его… На тренировки мы с ним ездили – бейсбол, айкидо. Потом уже, когда ему лет 16 было, на капоэйру ходили. Ещё там что-то… Все десять лет именно я возил его в школу. На родительские собрания я ходил… Помню, он в 8-м классе прогулял целую четверть. Это нам только в конце её классная позвонила. Так я ездил разбираться – как такое вышло, ведь отвозил его, я видел – он входил в школу… Что-то он там с кем-то из класса, как выяснилось, здорово законфликтовал… Гуляли мы с ним с нашим песой. Он его дрессировал. И всё же, конечно, мало ему досталось именно ласки какой-то, что ли… Ну, от меня во всяком случае…

Снова пауза. Она выжидательно смотрит.

Анна: – Ну что ты замолчал. Я слушаю. Мне интересно. Рассказывай, дорогой.

Петров: – А вот с дочкой, конечно, совсем по-другому было. Ну, хотя бы потому, что это было осознанное желание. Очень хотели и именно дочку. Потом, конечно, возраст уже не тот был. По 35 нам было. Уже как-то степеннее всё в жизни. И у нас, и у друзей. Нет, всё равно гуляли, гудели, но как-то размеренней… Дома хотелось больше бывать, всё как-то устаканивалось в жизни. А может… я просто созрел к тому времени для любви к ребенку? Это как с землей. Помню, родители всё таскали меня по выходным на дачу… То что-то перекапывать, то пересаживать… яблони какие-то, облепиху… Помню осень, дождь такой… не сильный, но дождь… я эту яму копаю, а сам вспоминаю фильм про Павку Корчагина – «Есть первая шпала-а-а-а!» А сейчас сам с удовольствием езжу, что-то делаю, траву стригу, подкапываю, подравниваю… Так и с дочкой… представляешь, мы с ней несколько месяцев играли в путешествие смешариков по квартире. Она всё ждала, пока я переоденусь, перекушу. Ничего не спрашивала, но ходила за мной как привязанная. С таким вниманием в глазах – ну когда же? У нас их чтото несколько штук было, уж сейчас не помню, кто из них чем отличался? Кто был самым умным – Кар-Карыч, что ли? Нюша – самой трусливой… Лосяш, кажется, самым сильным… Ну, не помню. И вот они все путешествовали, с одного этажа на другой, из комнаты в комнату. Какое-то снаряжение у них было – по шкафам залазить, по полкам… Терялись они, друг друга искали… Познакомились с какой-то летающей «шапкой-заманухой». Чем знаменита, сейчас уже не вспомню. А дочка помнит… Столько всего было. С её игрушками в школу играли. У нас были уроки литературы, математики и физкультуры. Из всех самым тупым был Буратино… Потом сценки с ней разыгрывали. Она, типа, с кем-то из зверей приходит в ресторан или к врачу. А ей там абсолютно дебильный официант встречается, ну или врач, соответственно. Что-то всё путает, не понимает сам ничего. Весь какой-то кривой, расхлябанный. Ну, понятное дело – это был я… как же она смеялась! Много ли там в четыре года нужно для смеха?! Достаточно три раза переспросить одно и то же: «Так это вы болеете, гражданка, или вот этот… м-м-м-м… волосатый, как вы говорите, ваш сын?» Даже жена поднималась посмотреть… С собакой гуляли. Шуршали листьями осенью. Она его пыталась вести на поводке, но боксера удержишь разве? Он её ронял, потом носом всё тыкал, целовал. Смеха столько… Много, много всего было, если вспомнить…

Анна: – Петров… прямо заслушалась. Так хорошо всё это вижу. Тебе бы пошло сейчас снова стать папой.

Петров: – Так в чем дело? Я готов… С радостью… Сразу и вопросы все рассосутся…

Анна (смеется): – Иди ты на фиг, Петров. Искуситель.

Петров: – А я бы ещё и мужем тебе был хорошим.

Анна: – О! Это тоже немаловажно. Ну-ка, рассказывай, может, и убедишь меня, а?!