Темный принц - Кристин Фихан

Рейвен лежала в его руках, ее сознание отступило под воздействием того, что она сделала. Она никогда не пресытится Михаилом. Их страсть никогда не будет удовлетворена. Рейвен отказывалась признать то, кем она стала. Она не представляла, что он имел в виду под словом «питаться». Все, что она знала, она знала от Михаила. А как же секс, он тоже необходим? Он сказал «нет», но она не могла представить, как можно взять у кого-то кровь. Рейвен крепко зажмурилась. Она не сможет сделать это с кем-нибудь еще. Она не сможет взять кровь у человека.

Михаил прижал к себе ее голову, его пальцы успокаивающе погладили ее по волосам. Он что-то тихо пробормотал, его голос стал низким и притягательным. Ей нужно было время, чтобы приспособиться к своей карпатской крови, к силе своих эмоций и самым насущным потребностям. Она охотно приняла участие в связывающем ритуале. Она произвела обмен кровью без его молчаливого давления. Они были безвозвратно связаны, и у нее не было причин испытывать никчемные человеческие угрызения совести и бояться будущего. Требовалось время, чтобы сознание могло постепенно принять эту новую реальность.

Михаил был предельно откровенен с собой. После ожидания этой женщины длиной в несколько человеческих жизней он не хотел делить ее с кем-то еще. Он никогда не думал о питании как об интимном процессе — это была простая необходимость. Но сама мысль о Рейвен, приникающей к шее другого мужчины, принимающей его жизненную силу в свое тело, была для него отвратительна. Всякий раз, давая ей кровь, он чувствовал и животный восторг, и всепоглощающую потребность защищать ее, заботиться о ней. Он не представлял, что другие карпатцы чувствуют к своим Спутницам жизни, но знал, что любой мужчина рядом с Рейвен будет в опасности. Хотя человеческое сознание не позволяло ей принять их способ охоты на людей.

Рейвен пошевелилась в его руках, томно потянувшись.

— Я думала о чем-то грустном, но ты забрал эти мысли.

В ее голосе слышался намек на улыбку.

Он позволил ей высвободиться, наблюдая, как она погружается в пенящуюся воду и выныривает в нескольких футах от него. Ее огромные глаза смеялись.

— Знаешь, Михаил, я начинаю думать, что мое первое впечатление о тебе было самое верное. Ты высокомерный и властный.

Он поплыл к ней не торопясь.

— Но я тебе нравлюсь.

Она отодвинулась подальше и ударила по воде ладонью, осыпая его брызгами.

— Держись от меня подальше. Всякий раз, когда ты приближаешься, я начинаю вести себя как сумасшедшая.

— Сейчас самое подходящее время, чтобы преподать тебе урок за то, что ты поставила свою жизнь под угрозу. Ты ни в коем случае не должна была следовать за ассасинами из гостиницы. Ты знала, что я не смог бы услышать тебя, если бы ты позвала на помощь.

Он продолжал плыть к ней, словно акула, преследующая жертву.

Рейвен предпочла отступить и, выбравшись из озера, нырнула в следующее, побольше. Вода в нем оказалась холодной для ее разгоряченной кожи. Она погрозила ему пальцем, улыбаясь.

— Я говорила тебе, что попытаюсь помочь. Но если ты будешь читать мне нотации, у меня не останется выбора, кроме как напомнить тебе: ты связал нас без моего согласия. Скажи, если бы я не последовала за ассасинами и Джейкоб не набросился на меня с ножом, я бы осталась человеком?

Михаил выбрался из озера, вода стекала по его телу, отчего у Рейвен перехватило дыхание. Он выглядел таким мужественным и сильным. Одним прыжком он поднялся в воздух и нырнул в глубокое озеро. Ее сердце бешено забилось, а кровь запела для него. Он вынырнул сзади, и его руки обхватили ее за талию, притягивая ближе, его сильные ноги поддерживали их на плаву.

— Ты бы все еще оставалась человеком, — подтвердил он, его голос околдовывал, как черная магия, и внутри ее тела возник жар, несмотря на холодную воду.

— Если бы я была человеком, как бы ты стал моим Спутником жизни?

Она прижалась к нему ягодицами, наслаждаясь его внезапным возбуждением, и откинула голову ему на плечо.

— Я бы предпочел состариться вместе с тобой и умереть в один день.

Его ответ прозвучал хрипло, одной рукой он обхватил ее упругую грудь. Ее волосы обрушились на него, словно шелк.

Рейвен неожиданно подняла голову и развернулась, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Что ты имеешь в виду, Михаил? Ты бы предпочел остаться со мной, а я бы старела?

Он кивнул, гладя ее по щеке.

— Я бы состарился рядом с тобой. Когда бы твое дыхание остановилось, то же самое произошло бы со мной.

Она покачала головой.

— Как я могу сопротивляться, Михаил, когда ты похитил мое сердце?

От его усмешки у нее что-то перевернулось внутри.

— Ты даже не думала сопротивляться мне, малышка. Я твоя вторая половинка.

Он обнял ее за шею, вынуждая наклониться ближе, пока его рот не нашел ее губы и они одновременно не погрузились в прохладную воду природной ванны.

Прошла уже половина ночи, когда Михаил принес ее обратно в дом, где Рейвен поспешно завернулась в одну из его рубашек.

— Ты понимаешь, что здесь у меня нет ни единой вещи?

Она не могла спокойно смотреть ему в глаза, краснея каждый раз, когда его темный пристальный взгляд скользил по ее телу. Она все еще чувствовала, как его тело прижимается к ней.

— Мне надо вернуться в гостиницу. Там все мои вещи.

Он поднял бровь. Сейчас не время говорить, что вещи ей больше не нужны. Может быть, ей так будет легче. Он лениво протянул руку к собственной одежде.

— Я уверен, миссис Галвенстейн доставит нам твои вещи. Я позвоню и договорюсь, чтобы это было сделано немедленно. Я должен уйти ненадолго, Рейвен. Осталось еще несколько дел. Здесь ты будешь в безопасности.

Она с вызовом вздернула подбородок.

— Я быстро оденусь и пойду с тобой. Мне совсем не хочется провести еще один день вроде того, когда я не могла до тебя дотянуться. Это был ад. Настоящий ад, Михаил.

Он смотрел на нее с нежностью.

— Я не хотел этого. Грегори отправил меня в исцеляющий сон, малышка, и я не мог ответить на твой зов. Этого не должно было произойти. Я послал к тебе отца Хаммера, чтобы он побыл с тобой, пока я сплю, а если понадобится, надеялся проснуться, чтобы ободрить тебя.

— Но все произошло не так.

Он покачал головой.

— Увы, Рейвен. Это ведь Грегори отправил меня в исцеляющий сон. Никто не может проснуться, пока Грегори не решит, что пора. Он не знал о тебе, о том, что я тебе нужен. Это была моя ошибка, а не его, и мне очень жаль.

— Я знаю, — призналась она. — Но теперь-то ты понимаешь, почему я не могу находиться вдали от тебя. Я боюсь, Михаил, боюсь всего — себя, тебя, того, что я делала здесь.

— Не в этот раз, малышка, — нежно проговорил он, жалея, что нельзя поступить иначе. — Надо разыскать остальных ассасинов. Я не могу подвергать тебя опасности. Ты останешься здесь. Я не сплю и смогу прикоснуться своим сознанием к твоему, и то же самое легко сможешь сделать ты, если понадобится. Нет причин бояться.