Страсть и притворство - Сьюзен Джи Хейно

Почему? Этого он точно не знал. Стоило ли ему чувствовать себя польщенным? Судя по выражению ее лица, она ожидала увидеть его в том же состоянии, в каком видела на прошлой неделе.

Это была ошибка. В ту ночь он не рассчитывал попасться кому-либо на глаза.

Сегодня другое дело. Он ожидал, что его увидят. И был рад, что не только увидели, но и, судя по усмешке, одобрили увиденное. Его вид произвел на нее хорошее впечатление, и это ему понравилось.

Так забрать скарабея будет гораздо проще. Он наловчился снимать с дам украшения с такой же легкостью, как и одежду. Вернуть себе этот маленький амулет и узнать, как он попал к ней, было детской игрой. Простой и приятной.

Но для начала, конечно, придется познакомиться с девушкой. Он все еще не знал, кто она. Но факт ее присутствия свидетельствовал о том, что она не из простых. По крайней мере, со связями. А это могло представлять трудности. Хорошие связи не всегда одобряли его.

Обычно это доставляло ему удовольствие. Пусть старикан стыдится его поступков, пусть морщится от смущения при упоминании его имени. Надутый лицемер сполна это заслужил. Но в данном случае это являлось досадным препятствием. Гаррису требовалось навести справки об этой женщине. Найти к ней подход.

Если только она сама к нему не придет.

Боже, а не она ли это к нему направляется? Он вышел из зала, чтобы собраться с мыслями, не попасться на глаза дяде и продумать план атаки. Ему не могло прийти в голову, что он произведет на малютку такое впечатление, что она последует за ним. И все же она последовала. Осторожно проскользнула в дверь, бросив взгляд через плечо из опасения быть замеченной. Он нырнул в тень.

Она не видела его, но, очевидно, искала. Иного объяснения ее появлению здесь вслед за ним не было. Более того, она пришла одна, оставив подругу. Гаррис затаился, смотрел и ждал.

Девушка нервно огляделась по сторонам. В лунном свете ее шелковое платье отливало блеском. Оно было такого же янтарного цвета, что и шар скарабея на ее шее. Свешиваясь на золотой цепочке, жук, вызывая зависть, мирно примостился на ее груди чуть повыше того места, где обольстительная женская плоть с белоснежной кожей вздымалась двумя холмами. От желания завладеть всем этим у Гарриса зачесались руки.

Когда она наконец отошла от двери на безопасное расстояние, где ее не могли видеть те, кто остался снаружи, он вышел из своего укрытия и заговорил за ее спиной тихим голосом, чтобы она не испугалась и не убежала.

— Вы кого-то ищете, мисс?

Она вздрогнула, но не сбежала. Поспешно шагнула назад и повернулась к нему лицом. Скарабей счастливо покоился на ее гладкой атласной коже.

— Вы!

— Вы меня искали?

— Э-э-э, по правде говоря, да, мистер Честертон… То есть лорд Гарри.

Выходит, она знала, кто он. Ничего удивительного. Любой, кого бы она ни спросила, был бы рад расписать его многочисленные пороки и дурные качества. Удивительным было то, что, зная все это, она все же последовала сюда за ним. И рисковала, находясь с ним здесь наедине. Ему не терпелось узнать почему…

— Тогда я самый везучий человек во всем Лондоне, мисс… э-э-э, мисс…

— Пенелопа Растмур.

Вот черт, это сестра Растмура? Он давно не видел его, но всегда был о нем высокого мнения, основанного на дружеских деловых отношениях, сложившихся у них за многие годы. И его отнюдь не прельщала мысль флиртовать с сестрой честного человека. Если бы ему посчастливилось иметь сестру, глупцу, вздумавшему с ней позабавиться, не поздоровилось бы. Так что Растмур тоже вряд ли проявит к нему благодушие.

Все же малютка пришла сюда по доброй воле…

— Возможно, вы знаете моего брата? — начала она.

Неужели его выражение читалось с такой легкостью?

— Знаю.

— Но сегодня его здесь нет, — объявила она.

Сомневаться не приходилось, что это приглашение.

Он сделал шаг ей навстречу.

«Очень хорошо, мисс Растмур. Вы задали курс этому вечеру. Посмотрим, куда он нас заведет».

— Какой поразительный амулет, — произнес он и, протянув руку, коснулся пальцами ее кожи.

Это был смелый шаг. Он стоял достаточно близко от нее и смог почувствовать, как участилось под его рукой ее дыхание, когда он взял теплого скарабея в ладонь и наклонил голову, чтобы получше его рассмотреть. Его лицо замерло всего в нескольких дюймах от нее. Он видел на ее шее биение пульса, чувствовал исходящий от нее жар напряжения. Она испугалась.

И все же не отодвинулась от него ни на дюйм.

— Он египетский, — пояснила она. — Скарабей, толкающий янтарный шар, олицетворяющий солнце.

— Вам не нужен такой амулет, мисс Растмур, — сказал он, возвращая подвеску на место и проводя пальцами по золотой цепочке над возвышенностью ее ключицы и дальше к нежному затылку стройной шеи. — Ваша улыбка ярче любого солнца.

Ей пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем ответить:

— Вы очень красиво говорите, сэр.

— Я не только красиво говорю, я и делаю все красиво, моя дорогая.

— Да, э-э, я вижу.

Но нет, она этого не видела, потому что ее глаза закрылись, когда он погрузил пальцы в ее спутанные кудри и привлек к себе ее лицо. И дал ей время отпрянуть, но она им не воспользовалась. К тому моменту, когда его губы коснулись ее губ, он жаждал ощутить их вкус не меньше, чем она желала ощутить вкус его губ. Ее губы с легкостью раскрылись, и он обнаружил, что наслаждается не только чистым, волнующим поцелуем, как ожидал, но и чем-то более глубоким.

Гаррис еще крепче прижал ее к себе, чтобы лучше чувствовать каждый дюйм ее соблазнительного тела, и сполна завладел ее ртом. Сладкая и податливая, она разожгла в нем желание, что стало для него полной неожиданностью. Он предвидел, что целовать мисс Растмур будет приятно, но никак не ожидал, что это до такой степени его захватит.

Лучше прекратить все сейчас, тем более что его рука только что скользнула вниз по шелковой спине и теперь исследовала восхитительную округлость ее стройного зада. И она этому не противилась.

— Похоже, что мисс Растмур тоже кое в чем хороша, — сказал он, прерываясь, чтобы глотнуть воздуха.

Она тоже ловила ртом воздух. Ее огромные голубые глаза уставились на него, мигая.

— Боже, вы куда порочнее, чем о вас говорят!

— Ладно, только не стройте из себя невинность. — Он убрал с ее лица волосы и провел пальцем по раскрасневшимся губам. — Порочные вам, похоже, нравятся.

— Но только не моему брату, — парировала она. — Он возненавидит вас.

Это его насторожило.

— Но мне кажется, вы сказали, что его здесь нет?

— Нет, но как только он узнает, что мы обручились, он вскипит, как чайник на огне. О, он придет в ярость.