Герой Ее Величества - Дэн Абнетт

Герцог Солсбери, отхаркиваясь, со скрежетом втянул воздух, закашлялся и сплюнул чуть ли не целую тарелку вылущенных устриц в ближайшие кусты.

— Отправляемся! — заорал он всем присутствующим, придав значимости крику фанфарами испускаемого воздуха.

Тренированным трубачам пришлось с большой неохотой повторить сии рулады. Гончие восторженно затявкали.

Рустам Аллесандро де ла Вега, регент Кастильский, губернатор Толедо и покоритель Лилля, нахмурился, глядя на тучного герцога, но последовал за ним. Атлетически сложенный, красивый и рослый, признанный всем миром мастер рапиры, он переключил свое внимание с герцога на замки изукрашенных жемчужинами фитильных пистолетов, которые поднес ему слуга. В жилах де ла Веги текла благороднейшая испанская кровь, причем она бежала на удивление скоро и под давлением непривычно высоким для столь высокородного аристократа. Весь предшествующий век сила в Союзе все больше и больше клонилась в сторону Британии и ее полубожественных правительниц. Фоном испанской политики стало обиженное разочарование, и за вежливыми улыбками и изысканными манерами королевских отпрысков таились злоба и беспокойство. В Мадриде, Сарагосе, Севилье и Саламанке памфлетисты в огромных количествах выпускали горькие диатрибы о «девственной похитительнице» и «странном балансе партнерства». Над Союзом навис конституционный кризис, и даже комментаторы, чрезвычайно лояльно относившиеся к Англии, уже предвидели времена, причем не столь далекие, когда королеве придется принимать меры по восстановлению могущества испанской политической машины.

Но Рустам де ла Вега не собирался ждать. Он всегда был человеком действия, а его действия всегда приносили желаемые плоды.

Регент взял один из заряженных пистолетов и прицелился в дерево, стоящее в отдалении. Солсбери с отвращением взглянул на огнестрельное оружие.

— Сегодня будет прекрасная охота, как вы думаете, сеньоры? — спросил де ла Вега, желая разрядить обстановку.

— Я так полагаю, для вас она станет отвратительной, если вы будете по-прежнему использовать эту чепуховину с черным порохом, — пророкотал сэр Джон. — Крепкий английский лук из тиса — вот это по мне.

— Мой дорогой регент, — дипломатично встрял в разговор лорд Сли, выходя из поместья и натягивая перчатку для стрельбы из лука, — я со своей стороны с нетерпением жажду увидеть ваши новые устройства в действии. Я полагаю, они не распугают свору?

Солсбери, хрипло сопя, нагнулся почесать голову высунувшей язык гончей, которая суетилась у его коленей.

— Этих собак ничего не может испугать, — заметил он, выпрямляясь и стряхивая с руки слюну. — Не беспокойтесь, Сли. Мои люди вышколили их как надо.

— Прекрасно, прекрасно! — еле заметно усмехнулся лорд.

Он и де ла Вега обменялись понимающими улыбками, которых Солсбери, увлеченный делами, не заметил. То были улыбки терпения. Сли щелкнул пальцами, приказав принести ему лук и колчан, после чего опробовал тетиву и обменялся парой технически уместных замечаний с главным лучником.

Роберт Сли был маленьким подвижным человеком сорока трех лет, с патрицианским профилем, оттенявшимся редеющей седоватой шевелюрой. Он владел наследными землями в Хертфордшире и Эссексе, но влияние его зиждилось исключительно на добытой нелегкой ценой карьере в юридической сфере, от Судебных иннов[6]до Уайтхолла. Сли завоевал себе место в Тайном Совете и, по слухам, готовился принять титул лорда-хранителя печати от Томаса Арбетнота еще до окончания года. Его учености и знаниям поражались по всему Союзу. Многочисленные книги и трактаты сэра Роберта были необходимым чтением для всех юношей с политическими амбициями. Говорили, что он в совершенстве знает девять языков. Сли много путешествовал и участвовал в разработке наиболее важных законопроектов в последних шести парламентах. Казалось, единственным его недостатком было полное отсутствие обаяния, и об этом говорили многие. Высочайшие сановники со всей Европы выстраивались в очередь, дабы увидеть вживе автора столь внятных и ясных трудов, и неизменно разочаровывались. В повседневности Сли был холодным, сухим, словно гипсовым человеком. Конечно, настоящей неприязни к нему никто не питал, но если бы лорду вздумалось собрать команду для игры в крикет только из друзей, то у него возникли бы явные проблемы.

Преподобный Алистер Джасперс, четвертый и последний участник этой примечательной компании, присоединился к ждущим его и взял пару отполированных швейцарских луков у терпеливого слуги. Суровый и строгий молодой человек с полными губами и коротко стриженными волосами, Джасперс был обряжен в мантию Союза Магов, доходящую до колен. Когда Искусство Магии открыли заново, Церкви пришлось либо приноровиться и принять его, либо потерять бразды правления. В результате протестанты просто расширили область своих учений, а Католическая церковь «по счастливой случайности» нашла в одной из пещер Синая еще шесть книг Нового Завета, которые серьезно изменили понимание «неисповедимых путей Господних», включив туда и магию.

Неожиданно открытую доктрину включили в первое издание Библии Стива Гутенберга, и Англиканская церковь, в ту пору довольно неловко сочетавшая католическую помпезность и протестантскую простоту, быстро и искренне вобрала в себя это учение, сделав его одним из основных своих вероучительных догматов. Со временем Англиканская церковь превратилась в Объединенную и поглотила почти все направления христианства, бытовавшие в Союзе (за исключением различных подпольных движений, секретных обществ, а также, разумеется, Столпников из Гента, Похотливцев из Стивенэйджа и Ватикана, которому позволили существовать, если он никого не станет беспокоить). Церковь всесторонне контролировала использование магии через Союз Магов, отчасти ремесленную гильдию, отчасти святой орден. Все его члены были могущественными чародеями, умело распоряжавшимися Искусством, и несли ответственность только перед королевой, Тайным Советом и кардиналами. Именно через них колдовство и проникало в повседневную жизнь страны.

Джасперс также носил на воротнике значок Отдела Инфернальных Расследований — исправительного департамента союза, изобличающего и наказывающего любого человека, который занимался Искусством любительски и без соответствующего разрешения. По общему мнению, преподобный был одним из лучших сотрудников отдела. Этим, а также выдающимися познаниями как в Магии, так и в делах уголовных он заслужил при дворе статус, значительно превышающий его, Джасперса, социальное положение.

— Мы готовы? — размеренно спросил он, изучая блестящее маслом техническое совершенство своего пистолета.

Для его компаньонов этот мягкий голос чем-то походил на рахат-лукум: сладкий, богатый, насыщенный — в общем, из разряда тех вещей, от которых быстро начинает тошнить.

— Надеюсь, чтобы попасть в цель, вы не станете пользоваться черной магией, — отпустил замечание Солсбери.