Дозвониться до небес - Юлия Лемеш

Я отложила полезную книжку и немного отвлеклась от первых впечатлений.

Знаете, что мне кажется странным? По какой-то причудливой случайности все великие чудотворцы обитали в местах, сильно отдаленных от России. Словно затхлая лужа кишит кишечными палочками, мир переполняли шаманы, колдуны, специалисты по вуду. Везде, но не у нас. Бабка Арсения не в счет – она-то настоящая. Тут сомневаться не приходилось.

Пора было использовать собственный ум и сделать выводы.

Один из выводов: я не слишком верила в озабоченность космического разума делами людей. Когда я листала очередной опус о Вселенной, мне виделось громадное студенистое Нечто, пронизанное извилинами и пристально следящее за моей соседкой снизу, которая с утра до ночи говорит по телефону. Она – промежуточное звено между сплетнями. А Нечто, как и соседка сверху, обожает реалити-шоу.

Для меня останется большим секретом, для чего нижняя соседка говорит по телефону исключительно стоя у дверей, зная про привычку верхней соседки часами торчать на ее лестничной площадке.

Процентов двадцать прочитанной литературы содержали подробные инструкции по колдовству, напоминая поваренные книги, в которых вам обещают полезный и вкусный суп, для которого нужно собрать в кучу штук десять ингредиентов и долго их варить. Возникал законный вопрос: если болезни так просто вылечить – откуда столько больных? Вторым вопросом я ставила под сомнение официальную медицину. Ведь, если на целительские книжки такой бешеный спрос, на кой фиг поликлиники всякие?

В некоторых книжках я так вязла в терминологии, что засыпала, упав лицом в страницы.

Пока я занималась самообразованием, Арсений, Борька и Вовка воевали. Чаще всего – против одной трети братьев Кожевниковых. Эта самая треть училась в нашем классе, а две остальные – в двух старших. Их три брата было. Младшему доставалось от старших и от матери. Она у них строгая. Но они все равно самые настоящие хулиганы были.

Наш Кожевников казался хуже некуда. Ругался матом, дрался даже с учителями и плевался. Честное слово – стоит в коридоре и плюется себе под ноги. Вдобавок он ненавидел всех лютой ненавистью. Когда его в другой класс перевели, лучше не стало. Он нас на переменках настигал. И еще больше ненавидеть стал. Мы в «А» учились, а он перешел в «Б», а потом в «В». Когда и там всех замучил, его в «Г» услали, и там он немного притих. Я бы тоже притихла. Нас называли «ашниками», а как обзывали «гэшников» – и так понятно. В общем, они заранее были готовы дать сдачи, не дожидаясь, пока их обзовут.

Когда злость Кожевникова снова направилась на меня с Арсением, стало так плохо, что хоть на уроки не ходи. Не то чтобы меня сильно прельщало хождение в школу, но самолюбие требовало решить проблемы раз и навсегда. Кляузничать директору и учителям я посчитала верхом подлости. Зато появилась возможность проверить свои знания на практике. Нет, не угробить Кожевникова при помощи черной магии. Делать мне больше нечего, как душу свою бессмертную пачкать. Был способ гораздо лояльнее и не такой радикальный – приворот. Я про него не один раз читала. Вроде все проще простого – берешь что угодно из еды или питья, наговариваешь и даешь проглотить «объекту». К сожалению, метод работал только в пользу того, кто читает заговор. Так что Арсению и дальше предстояло драться с Кожевниковым, но он-то был не один – его защищали Борька с Вовкой.

Итак, по идее, если скормить Кожевникову заговоренное яблоко, то он будет издеваться над всеми, кроме меня. Меня эта мысль так вдохновила, что я мигом выпросила у матери яблоко. У меня привычка такая – спрашивать позволения, даже когда можно и так взять.

Положив яблоко на тарелочку, я вооружилась книжкой и старательно прочитала длиннющий текст заговора. Два раза запнулась на незнакомых ударениях и нечаянно пропустила одну строчку. Нереальная абракадабра, а не текст. Пришлось повторить. Яблоко выглядело очень аппетитно. Сама бы съела, но Кожевников важнее. Только отложила брошюрку, как подумалось, три – самое правильное число. Пришлось снова ломать язык на незнакомых заковыристых словах. Но ради великой цели чего только не сделаешь!

Оставалась малость – заставить Кожевникова жрать фрукт. Не так это просто было. Я отловила его на переменке в коридоре у спортзала. Говорю:

– Яблоко хочешь? У меня зуб болит – мне нельзя.

Он вытаращился сначала, отчего стал похож на бешеную селедку. Потом прищурился и сплюнул под ноги. Пришлось преодолеть брезгливость и улыбнуться. Рожа у Кожевникова стала совсем подозрительная, а я сделала вид, что сейчас уйду, раз ему ни фига не нужно. Тогда он отлип от стены, цап яблоко и ну его грызть. Я жутко обрадовалась, а он это заметил. Даже яблоком хрустеть перестал. А я сделала грустное лицо.

– Хорошо, когда зубы здоровые, – мол, завидую.

Не знаю, на что я рассчитывала. В моем воображении не было варианта, как должен выглядеть влюбленный Кожевников. Мне всего-то надо было избавиться от его посягательств. Ну и заговор проверить. А тут такое началось!

С момента знаменательного угощения яблоком он меня просто достал своим вниманием. То за волосы дернет. То подножку поставит, когда я с подносом в столовке иду. То на рюкзак наплюет. В общем – не жизнь, а ад. Разве это любовь?

Расстроенная напрочь, я снова полезла в брошюру по заговорам, чтоб найти текст отворота. Нашла, но не совсем то, что нужно. Там три варианта предлагалось. Один – при помощи ножа, воткнутого в дерево. Второй требовал клока шерсти, тьфу, волос объекта. Ногти бы тоже сгодились, но Кожевников их обгрызал до мяса и глотал. Крови от него тоже не добудешь. Просто безобразие какое-то.

Третий способ отваживания по сути напоминал приворот, он был прост, и на нем я остановилась.

Вопреки моим надеждам, этот гад теперь стал отказываться от любых угощений, даже от конфет. Мне показалось, что он вообще перестал есть и пить. Даже похудел. Осунулся. Круги под глазами как фингалы. Жуть, что безответная любовь с людьми делает. В дополнение к внешнему безобразию, он теперь без меня жить не мог. Ежевечерне бродил, как привидение, вокруг моего дома и лупил ни в чем не повинного Арсения, если он со мной куда-то шел. Ужас, да и только.

Утомленная возникшей проблемой, я потеряла бдительность, стала рассеянной и бестолковой. Иначе как еще объяснить последовавшую катастрофу? Дело было так: как-то после перемены я обнаружила у моей парты кошмарную картину. У меня даже сердце заколотилось.

– Эээ, да у тебя тут склад всякой вкуснятины! – Борька с Вовкой залезли ко мне в рюкзак и без спросу сожрали все запасы отворотных конфет и жевательной резинки, приготовленных для Кожевникова.

Я чуть в обморок не упала, но исправить было ничего нельзя. Рвотное они добровольно пить не станут, а про клизму и думать нечего.

– О, у нее тут еще и мандарины есть! – Радостный Борька содрал шкурку и поделил дольки пополам, себе и Вовке.

Автор книжки про такие дикие случаи ничего не написал, и я его не виню – нельзя все предусмотреть, правда?