Лорена - Фрэнк Слейтер

— Начнем вот с чего, Лорена. Тебе доводилось бывать в домах, где люди дают понять, что ты нежеланна. Разве это не типичное явление для множества браков после того, как супруги оказались в спальне?

— Может быть. — Она не выдержала его пристального взгляда.

— Есть другие дома — ты еще не постучала в дверь, но тебя уже ждут, желают, и ты знаешь об этом. Ты чувствуешь, как счастье просачивается сквозь стены. Зная, что люди за ними счастливы, ты тоже счастлива.

— Значит, ты хочешь сказать, что я виновата?

— Я хочу сказать, что женщина должна планировать брак. И в некотором роде заслужить его. В Селби тебе еще предстоит его заслужить. Сейчас ты молода и напугана: накопилось много всего. Дальше все пойдет легче. Разве ты не спускала петли, когда впервые училась вязать?

— И не раз.

— Отправляясь в это свадебное путешествие, ты была самой умелой рукодельницей в Чарлстоне. Выйти замуж — все равно, что вязать: требуется практика. Конечно, есть и разница. Вязание следует по одним и тем же установленным правилам, какой бы пряжей ты не пользовалась. Но никто не изобрел верный шаблон, по которому пойдет брак.

— Разве практика не ведет к совершенству?

— И да и нет. Однако будь я на твоем месте, я бы стал вязать только в том случае, если бы у меня для этого появилось настроение. Теперь, когда ты устроилась на новом месте, думаю, ты больше не совершишь ошибок.

— Спасибо за доверие, — сказала она. — Я уже сейчас могу им немного воспользоваться.

— Доверие тебе не помешает, девочка, когда оно действительно понадобится. Что-то в твоей головке делает тебя непохожей на остальных представительниц слабого пола: поверь мне, я знавал разных женщин. Раз нет более приятного слова, я назову это силой воли.

Тогда она рассмеялась, пораженная тем, что может скрывать свои чувства за веселостью.

— Это плохо?

— Нет, если пользоваться ею умеренно, — ответил он. — И не выказывать ее своему мужу. Не сходить ли нам в Большой Дом? — переменил он тему разговора. — Посмотрим, что у них там в чулане.

— Ты имеешь в виду подвал, разве не так?

— Естественно, девочка. Ради чего же я последовал за тобой сюда? Мы вышли замуж за самый лучший винный погребок в Джорджии.

После своей исповеди Дяде Доку Рина почувствовала, что к ней вернулась часть былой уверенности. Настроение у нее значительно улучшилось, когда она догадалась, что судья Эндрю Селби, который начал с того, что признал ее невесткой, видно, сейчас смотрел на нее, как на хранительницу его владений и их будущего.

Брэд, как и подобало сыну и наследнику, заглядывал по установленному обычаю на хлопкоочистительный завод и на поля. Не без скуки и с нескрываемым презрением он ездил на аукционы, где покупатели из Мобила торговались из-за хлопка, которым едва успели засеять землю. Осенью он глядел через плечо бухгалтера, когда подводились итоги года и на счета Селби шли фантастические прибыли. Невестка скоро выяснила, что Брэд плохо соображает в делах и не способен вести скучные, но важные споры о цене. Это приводит к сокращению прибылей.

Рина сама всегда прекрасно разбиралась в цифрах и искренне интересовалась экономикой плантации, стечением факторов, приведших к возникновению Селби Холла, и пыталась сохранить его прежнее великолепие. Она догадывалась, что судья Селби в течение всей жизни создавал это чудо. Но он умирал, хотя до самых похорон не признавал, что силы его ушли и дни его сочтены. Он не видел, в чьи руки можно передать все бразды правления.

Сначала она и не мечтала, что судья станет готовить ее для роли преемника. В первый год жизни на плантации она полагала, что дружеские и подробные наставления свекра идут от доброго сердца и он хочет помочь ей легче вписаться в здешнюю обстановку. Когда он начал приглашать ее на бартерные сделки с брокерами, давать ей просматривать бухгалтерские книги плантации вплоть до счета за ремонт гостевого крыла и списка новых негров, купленных им на рынке Нового Орлеана, Рина убедилась в серьезности его намерений. Судья Селби обнаружил, что у невестки на плечах голова прирожденного управляющего. Между ними уже не было секрета, что сын судьи — человек никчемный.

Скоро Селби Холл перейдет в наследство Брэду: это стало очевидно сразу после того, как Рина прибыла сюда невестой. Если молодая жена подарит Брэду наследника, род продолжится. Для этого было необходимо, чтобы дела плантации шли по заведенному порядку. В районе, охваченном кризисом, правлению Короля Хлопка ничто не угрожало: бесспорную способность Селби поставлять в тюках хлопок лучшего качества следовало сохранить при любых обстоятельствах. За два года до того, как первый снаряд упал на Самтер[6], Лорена взяла на себя большую часть обязанностей, которые обычно полагалось выполнять мужу. Когда необъявленная война стала объявленной, она держала все в своих руках.

С помощью судьи она постигала тайны всего хозяйства. Исследовала все механизмы мельницы — начиная от большой каменной дамбы на реке до огромного черпакового колеса, которое намалывало зерна в таком количестве, что им можно было накормить каждого работника Селби, а также негров в Гринтри и Гамильтон Хандред. Во время уборки она изучала механизмы хлопкоочистительной машины и понимала каждую стадию отделения семян от хлопка. По мере того как Рина ознакомилась с работой плотницкой мастерской и кузницы, пекарни и коптильни, она поняла, что это огромное владение функционирует самостоятельно и что оно самодостаточно, если не считать импорта таких необходимых вещей, как литое железо и медикаменты на аптечные полки Дяди Дока. Или такие предметы роскоши, как изданные в Лондоне книги судьи в переплетах из телячьей кожи, или парижские украшения, отчего жизнь казалась красивой и богатой.

Одев под юбку высокие сапоги, чтобы защититься от гремучих змей, заползавших в борозды, Рина от рассвета до заката ходила по полям за надсмотрщиками, отдававшими приказания монотонными голосами. Она запоминала все в сложной последовательности выращивания хлопка: вспашку, засев, обрезание зеленой поросли, удаление травы и сорняков. Она наблюдала за разметкой поля, за появлением блестящих цветков странной формы, за ростом семенных коробочек. Смотрела, как они лопаются, обнажая свое снежно-белое содержимое, следила за сбором, очисткой от семян и укладкой хлопка в спрессованные тюки.

Не раз во время уборки Лорена шокировала судью тем, что трудилась рядом с его работниками — до тех пор, пока могла срывать падающее каскадами белое богатство также умело, как они, и набивать драгоценным грузом джутовый мешок, тянувшийся позади. Она знала, что этот каторжный труд можно точно измерить, лишь испытав на собственной шкуре, что такое каждый день честно работать на поле.

Она посещала хижины, пока не узнала и не запомнила каждую негритянку и ее отпрыска по имени. В лечебнице она помогала Дяде Доку принимать роды. Она читала молитвы по умиравшим и усопшим, освоила тысячи других способов оказания помощи, обеспечивая на деле рабам Селби вполне сносную жизнь, а также такие удовольствия, как обильная еда и крыша над головой… Судья оказался строгим и справедливым надсмотрщиком. Требуя беспрекословного повиновения, он всегда уважал свою землю и людей, которые ее обрабатывали, будь они черными или белыми. Уважение стало первым принципом и в ее собственном своде правил.