Записки о "Хвостатой звезде" - Евгения Чепенко

— Что не так? Любимое блюдо команды! Очень полезное!

Да что оно полезное, это сразу по виду определила. Но на вкус же калоша вареная.

— А мяса нет?

— Повтори. — Ага. Видно понимать он понимает, а вот сказать не может.

— Мясо! Соль! — Пальцем ткнула в жижу. Теперь перекосило кока.

— Фу! Плотоядная! — Елки зеленые! А вы нет? В учебниках ничего об этом не писали. Или писали, просто я внимательная очень была? Еще раз попадалово.

— Как ж вы на эдакой траве и такие верзилы?

— А как ты такая маленькая и такая хищная? — Иекшар стоял в дверях и улыбался.

— А… — Я снова открыла рот. Вот эта улыбка. Да чтоб заполучить такую улыбку в кровать Лизка с Маринкой удавились бы! Неприличные мысли о неприлично сексуальном капитане заполнили мой земной разум.

— Зачем она тянет гласную?

— Она всегда так делает. — Якшаси повел бровями.

— Капитан, говорит, это когда она в тупике или не знает, что сказать. — В дверях возвышался Суккуб. Когда ж они его по имени то назовут? — Я смотрю в такое состояние ее только капитан и вводит. — Сам заржал своей шутке. Очень смешно.

— Корай, замолчи. Повар, дай ей соли. — Иекшар сжалился надо мной? Какая прелесть.

— Фу! Она портит вкус. — Но маленькую пластиковую коробочку кок все же достал, такк что простила ему все его высказывания в мой адрес.

К моменту, когда в столовую стеклась вся команда, я обильно насолила жижу и принялась ее отхлебывать по чуть-чуть, при этом ощущая себя опять же хомячком в прозрачном аквариуме.

— Маленькая.

— Красивая.

— Худосочная. — Я икнула, но стойко продолжила есть, имитируя слона, которому все пофиг.

— Почему она морщится над ложкой?

— Она плотоядная.

— Фу! — Вот это общественное "фу" порядком поднадоело.

— Иекшар, ты знал, что низшие плотоядные?

Капитан кивнул.

— А почему тогда другие не просили иной еды?

Оба. Значит, до меня тут уже побывали всякие.

— Другие низшие боялись. Эта — нет. — Теперь все косились с уважением.

— А почему она — нет?

Иекшар пожал плечами. И тут в разговор вступил громила в дальнем улу, он до того все молчал.

— Мы с Огавой ее из столовой пассажирского корабля РКЛ забирали, она даже не поверила, что мы за ней, потом когда вставала резко так к столу метнулась. Мы думали, бежать вздумала, а она в булку с мясом вгрызлась, вторую в руки схватила и так спокойно пошла. Огава говорил потом умалишенная.

За столом заржали, Иекшар рядом тоже покосился и ухмыльнулся.

Врешь! Зараза! У меня к тому моменту только один беляш оставался.

— Да. Да. — Осмелел еще один. — А в коридоре у капитана чемодан свой потребовала.

Все опять прыснули. Я угрюмо уткнулась в тарелку. Тут теперь про плотоядную инопланетянку анекдоты что ли насочиняют, как про чукч или блондинок. Вот потом этим громилам устрою. А бояться их и вправду — не очень боюсь. Люди вроде бы не злые, прямолинейные, равнодушные — да. Но точно не злые.

И вот тут меня осенило. Какой сюжет! Заложница, и не просто, а у сиросэкай. Этот люд к себе никого близко не пускает. Мне, можно сказать, такой шанс выпал. У меня в голове начинали медленно рождаться первые строки. Знала бы Лизка, расцеловала бы!

Надо описать участников события и вот эту жижу тоже…

— Капитан, а как эта фигня называется? — Ткнула я в тарелку пальцем. Иекшар посмотрел на меня удивленно. У остальных тоже ложки до рта не долетели.

— Суп.

— Это то я доперла. В смысле из чего он?

— Бурьян-трава.

— А… — Чегой-то переводчик мне не подсобил. Мало того, что мои же слова с неродного переводит, так еще траву сказочно обзывает.

— Она опять это сказала. Капитан это тенденция. — Гаркнул кто-то. Иекшар угрюмо отмахнулся и повернулся снова ко мне.

— Откуда ты узнала обращение?

Пришлось ткнуть пальцем в ребят.

— Они тебя так обзывают.

Он согласно кивнул. Я вылезла из-за стола и пошла шарить глазами по кухне. Не поняла. А чем посуду моют? Кок, что-то ворча, встал и отобрал тарелку.

— Иди! — Отвинтил кран, оттуда тонкой струйкой полилась вода.

Я приподняла бровь. Елки зеленые! Они посуду по старинке моют? Решительно подошла к коку.

— Сам иди! — Отобрала у него тарелку и начала мыть. — Моя тарелка. Сама и помою.

Сзади послышались придушенные смешки. Я невозмутимо домыла, высушила руки и удалилась из столовой с гордо поднятой головой. Вслед летело горловое ржание. Тоже мне кони!

В каюте я строчила на ноутбуке все, что могла припомнить, начиная с утренних сборов. Затруднения вызвали имена, поскольку внешность их обладателей я еще путала, кроме Иекшара конечно. Да и такого разве забудешь?

Мечтательно прервалась. Красавец тот еще. Его бы к нашим бабам Земным, они б его живым не выпустили. Худой, а кажется машину приподнимет. А улыбка… Его там на родине небось жена с ребятишками ждут. Я вздохнула. Все-таки отсутствие секса делает свое с организмом. Сижу как идиотка слюни по чужому мужику пускаю. Эх. Был бы мой, съела бы.

Печатать больше не хотелось. Спать, как ни странно, тоже. Я глянула на часы, по моим расчетам глубокая ночь. Помыться что ли?

Залезла в душ. Постояла немного, расслабилась, высушилась, оделась в чистое и легла на кровать. Сон не шел. Ерунда какая-то. Вторые сутки как на ногах, и все равно ни в одном глазу. Встала, побродила по комнате, потом открыла дверь. В коридоре пусто, освещение неяркое, ночное наверное. Если ученые полагают, что мы одной крови, то и спать эти гиганты тоже должны. Я медленно побрела влево, разглядывая лампы, пока передо мной не выросла рубка.

Может Иекшар не спит и аккуратно поинтересуюсь подробностями личной жизни. Ну… для книги, конечно.

Оглянулась. Никого. Закусила губу и открыла дверь. Тоже никого. Автопилот помигивал огоньками на пару с моим браслетом. Я осторожно зашла внутрь. Дверь за мной бесшумно закрылась, напугав до чертиков. Я схватилась за сердце, в лучших бабушкиных традициях, потом выдохнула и пошла дальше. Два кресла пилотов в дальнем углу. А вот капитанское, в котором я уже восседала. Что это? Он не поправил под себя его после того как я ушла. Некогда, наверное, было. Хорошо в столовой по ушам не настучал. Все-таки это с моей стороны хамство что ли. Как-то я себя неудобно чувствую. Не как пленница, а как незваная гостья. Надо будет завтра спросить, что со мной решили. За меня законов не примут.