Перепризыв - Иван Горшков

от приземления на асфальт, попутно не сломав свои верхние конечности. Подняться мне удалось раза эдак с третьего, так как руки ужасно болели, а мир плясал вокруг, мешая понять обстановку.

К моему счастью, грузовик, выехавший из ворот, просто поехал по дороге дальше, повернув в сторону моей работы. «Не запугаешь, гнида!» — гневно подумал я, заставив себя идти в том же направлении и вздрагивая от доносящихся где-то впереди криков боли и звуков столкновения.

Дальнейший путь прошел без происшествий, если не считать суету вокруг пострадавших, и я благополучно пришел на работу, опоздав лишь на минуту, на что менеджер согласился закрыть глаза, чуть пожурив для профилактики. Сев на кресло, я приготовился к нудным 12 часам рабочего дня, положив под листы с информацией для клиентов свой телефон с открытой новеллой. Возможность читать в перерывах между звонками была единственной причиной моего пребывания в этой конторе, которая не скрывала своих злых дел, прямо называясь «Долговая Яма Плюс».

Когда я в нее устроился, то скептически относился к наличию клиентов у компании с таким названием, но поработав один день, я понял насколько больн… особенными бывают люди. А как иначе понять слова человека, который после прослушивания названия компании говорил в ответ: — «Долговая яма? Круто! Я себе такую хочу… тыщ на сто! Оформляйте!» В первый раз мне было довольно сложно объяснить клиенту, что сто тысяч ему не получить, но и с доступной для получения тысячей он получит не меньшую Долговую Яму с полным обслуживанием. К моему удивлению тот черт согласился.

Вскоре после включения компьютера я начал свой стандартный диалог. Счастье от сохранения своей жизни позволило мне общаться с клиентом вежливо, из-за чего тот с непривычки стал подозревать неладное, начав задавать излишние вопросы. Но мое терпение тогда еще держалось, не без помощи мата священного, которым я мысленно начал крыть клиента за тупость на второй минуте разговора, а на третьей я начал материть его вслух, периодически врубая кнопку мьют, чтобы тот меня не слышал. Это было стандартом для меня, ибо ангельским терпением, требуемым для этой работы, я не обладал.

И вот, при третьем разговоре, я озвучил матное словоречье без заглушки, оскорбив тем самым клиента. Но вины я за собой не чувствовал, ведь с потолка под сокрушительный звук удара посыпалась пыль и мелкие камушки. Бросив опасливый взгляд на потолок, я увидел очертания трещин, которые стали более четкими в следующий миг, под оглушительный звук нового удара. Под дождем из каменной крошки, как настоящий идио… офисный работник, я быстро попрощался с матерящимся клиентом, сославшись на технические проблемы, вместо того, чтобы сразу убежать, как это сделали мои коллеги, после чего поспешил собрать свои вещи. Мои коллеги были менее привязаны к своим вещам и уже толкались на выходе из офиса, или по-научному — эвакуировались. Но для меня телефон был слишком дорог, чтобы его оставлять. В прямом смысле этого слова — до сих пор кредит платил.

В сопровождении четвертого звука удара, я вскочил с рабочего места и рванул на выход, под градом бетонных камней. Когда я сделал третий шаг, меня оглушил очередной звук удара с последующим звуком падения и волной воздуха, которая заставила меня врезаться в стойку охраны, которая стояла поперек выхода с рабочих рядов. Поблагодарив, что бы там ни было, за ускорение, я рванул ковыляющей походкой к выходу, параллельно бросив взгляд через плечо.

Моему ошарашенному взору предстала возвышенность из ломаных кусков бетона, на которой была извивающаяся и собирающаяся в некую форму груда нечто, состоящая из бетонной арматуры, стиральных машин, пары телевизоров, компьютера и чего-то похожего на мотор или запчасть холодильника. И это только то, что я разобрал на первый взгляд. А на второй — оно стало принимать до жути знакомую форму.

От сюрреализма происходящего, я невольно замедлился, перейдя на шаг. Пока я ошарашено пялился на оживший металл, тот окончательно принял форму, которая, я был уверен, еще долго будет сниться в моих кошмарах. — «Если выживу» — эта мысль быстро привела меня в чувство, и я снова ускорился в меру своих сил. Собранный из хлама грузовик не медлил и рванул за мной. Только я выбежал из двери и хотел повернуть, чтобы спуститься по лестнице на улицу, как в мою спину врезался этот гад, вбив меня в стекло окна, которое разбилось от силы воздействия. Меня накрыла волна боли, особенно от моих ног, которыми я не мог двигать или что-то ими чувствовать кроме боли, ведь их грузовик вдавил в стену под окном. Я орал во все горло, в перерывах вслух и мысленно кроя матом грузовик и его производителей. Тем временем монстр не продолжил движение вперед и отъехал назад, каким-то образом на пару мгновений зацепив мои ноги снизу. Этих мгновений хватило, чтобы приподнять их и заставить меня наклониться вперед через разбитое окно, а когда мои ноги отцепились, я полетел вниз головой, так как окно со стороны лестницы начиналось достаточно низко, чуть выше моих колен, и вышедшая наружу часть тела перевесила.

Я не надеялся на конец, ведь высота падения была не выше полутора метров. И я его не получил, хоть и ударился сильно головой, а мое тело распласталось на тротуаре с раскинутыми в стороны руками. Все коллеги разбежались, опасаясь непонятного монстра, и наблюдали издалека, как тот намеренно медленно снес стену, осыпав мою голову камнями бетона, и начал съезжать на меня. Его первые колеса не повредили мне, несмотря на положение моих рук, но вот вторые… они, словно в замедленной съемке, медленно и неторопливо приземлились на них, раздавив руки в пасту. Я орал что есть мочи от боли, проклиная мучившую меня тварь, а из глаз текли слезы, за которые я не винил себя, в основном потому, что думать толком не мог. Мне хотелось только скорейшего прекращения этих мук, пусть даже через смерть.

Но мой мучитель двигался очень медленно, он развернулся и начал медленно давить мои ноги, постепенно переходя на живот. По неизвестной причине я не мог отключиться от охватившей меня боли и наблюдал, как монстр медленно давит мою грудную клетку, наслаждаясь моими криками боли и гнева. Он специально начал справа, заставив меня ощутить, помимо боли от переломов и раздавленного в мякоть тела, отчаяние от удушья, которое только усилило мою агонию и прервало крик, оставив лишь приглушенных хрип из горла. А в следующий миг, показавшийся мне вечностью, когда эта тварь раздавила левую часть грудной клетки, мое