Лебединые одежды - Екатерина Гордиенко

— Не твое дело!

— Этот твой Сёрен Торвальдсен? Что ты в нем нашла? Он нищий неудачник и слабак. Я могу разорвать его голыми руками.

— Зато он не врал мне! — Орвар ослабил хватку и чуть отстранился.

Хильд воспользовалась этим, чтобы столкнуть его на край кровати. Она перекатилась на другую сторону, вскочила и бросилась в ванную.

— Хильд… — начал он, но она хлопнула дверью перед его носом и пустила воду в раковину.

Кровь давно уже перестала течь с ее руки, но она все продолжала тереть ее зубной щеткой, стараясь выскоблить из-под ногтей малейшие частички Орвара. Боже, она никогда не дралась, даже в детстве, даже в интернате, но этот мужчина будил в ней что-то животное, какую-то опасную ярость, которая заглушала даже страх за свою жизнь, не говоря уже о голосе разума.

— Хильд.

Она бросила взгляд через плечо. Орвар стоял, прислонившись плечом к дверному косяку.

— Ты не можешь так поступать со мной. Сейчас не пятнадцатый век, а ты не местный царек с правом первой ночи.

— Я могу делать с тобой все, что захочу. Ты моя женщина.

Вот и весь ответ. У Орвара Хорфагера в голове был как раз пятнадцатый век.

Хильд швырнула в него зубную щетку:

— Если бы я знала, что ты такой, ни за что не связалась бы с тобой.

Он шагнул ближе и убрал за ухо ее светлые волосы.

— Не плачь, — хрипло приказал он. — Не надо, маленькая моя.

Вообще-то маленькой она казалась только рядом с Орваром. На самом деле Хильд была высокой и крепкой девушкой. И сильной. А жизнь на Овечьих островах и тяжелая работа сделали ее еще сильнее. Она смотрела с желтоватые глаза Орвара, на его твердые губы и испытывала нестерпимое желание… зарядить ему правый хук в челюсть.

Его глаза на мгновение вспыхнули янтарем и снова погасли:

— И этого тоже не надо, — предупредил он.

Он всегда читал ее, как открытую книгу. Неужели она так ничему и не научилась за то время, что убегала от него? Впрочем, нет, научилась — не верить ни единому слову Орвара-блин-Хорфагера.

— Выйди. Мне нужно привести себя в порядок.

Он снова отступил к двери и окинул ее подчеркнуто насмешливым взглядом.

— За эти три года появилось что-то, что я еще не видел?

Хильд так и подмывало сказать, что да, появилось, но это было неправдой. Когда-то Орвар исследовал ее всю, сантиметр за сантиметром, своими пальцами, губами и языком и… честно говоря, она скучала по тем временам. Что ей стоило, не пойти за ним там, на острове Бьёркё, и не лезть на ту проклятую скалу?

— Нет. Ничего не появилось.

Она отвернулась, скинула порванную рубашку и майку, надела купальный халат и как можно туже затянула пояс.

— Не бойся. — Он снова читал ее мысли. — Я не собираюсь трахать тебя против воли.

Он стоял, заполняя собой почти весь дверной проем, высокий, широкоплечий, с сильными руками и ногами, похожий на викингов из старинных саг. Уже без пиджака и с подвернутыми рукавами рубашки, открывающими мощные предплечья. Все ее обещания были напрасны, подумала Хильд. Даже если бы она знала наперед, что он за человек, все равно не устояла бы перед таким мужчиной. А как смотрели на него другие женщины на скале. Как бросилась на него та девка… Она быстро опустила глаза… от греха подальше.

В глубине комнаты зазвонил телефон. Орвар вернулся в спальню, до Хильд донесся его бесстрастный голос. Несколько слов на незнакомом языке, и он вновь стоял возле ванной.

— Мне нужно работать. — Он шагнул к ней, быстро обхватил ее лицо руками и нежно поцеловал. — Я рад, что ты вернулась. Жаль, что не по своей воле, но я рад.

Хильд не ответила. Она вышла вслед за Орваром в спальню и молча наблюдала, как он поправляет рубашку и надевает пиджак. Уже открыв дверь, он обернулся:

— Тебе принесут новый телефон. Можешь звонить мне в любое время и по любому вопросу. Никаких контактов из прежней жизни. — Его взгляд был снова холоден, как лед. — Ты же не хочешь, чтобы кто-то пострадал?

Этот новый Орвар за доли секунды переходил от нежности к угрозам. Видимо, теперь ей придется привыкать к его истинному облику. Возможно, она еще не до конца узнала настоящего Орвара. Хотела ли она знать?

— Нет. Не хочу, — сказала она.

— Ложись спать. — Он закрыл дверь.

--------

1. Западная гавань — прибрежный район города Мальмё

2. Фози — престижный район города Мальмё

— Хильд. Просыпайся, малыш.

Кто-то гладил ее волосы. Прикосновение было настолько нежным, что она улыбнулась, прежде чем открыть глаза. Затем она увидела Орвара, и вернулась в сегодняшний день. Улыбаться уже не хотелось.

Он провел пальцем по ее щеке.

— Почему ты спишь на диване. Тебе не нравится кровать?

Да, она похожа на ловушку.

— Что у тебя с глазами?

Вчера в темноте ей не показалось — его глаза действительно были желтоватыми. Вернее, цвета темного янтаря, но когда на радужку попадал свет, она наполнялась золотым сиянием. Красиво. Жутко.

— Все в порядке. — Он никогда не слышал вопросов, на которые не хотел отвечать. — Греттир сказал, что ты вчера не ужинала. Твоя одежда в гардеробе. Одевайся и спускайся вниз. Поговорим.

Хильд, как бабочка из кокона, выбралась из покрывала, которое на прошлую ночь заменило ей одеяло и простыни, и прошла в ванную. Когда она вернулась, Орвара в комнате уже не было. Вот и хорошо.

Гардеробная комната мало уступала в размерах спальне, и все ее вещи из старой квартиры находились здесь. Мужская и женская обувь занимала целую стену. Ее платья, костюмы, юбки и брюки висели рядами, идеально вычищенные и отглаженные. И все это были дорогие дизайнерские вещи, либо купленные сразу после выхода новых коллекций либо сшитые на заказ.

Два года ее жизни с Орваром были бездарно потрачены на шопинг, вечеринки и развлечения. Она продала себя за эти тряпки. Хильд пропустила между пальцами тонкий шелковый чулок. Она была готова повеситься на нем.

Девушка выбрала широкие брюки и объемный кашемировый свитер, тем не менее, открывающий одно плечо и часть спины. Ничего более закрытого среди ее старых вещей не нашлось. На комоде стояла ее сумка для косметики и органайзер для драгоценностей. Косметичку она швырнула в корзину для грязной одежды, а органайзер развернула и осмотрела. Некоторые камни были настолько большими и чистыми, что она когда-то простодушно принимала их за стекляшки. Но теперь, в этом огромном поместье посреди густонаселенного города, она понимала, Орвар Хорфагер может позволить себе очень многое. И то, что он не спрятал ее в подвале, не связал и не заткнул рот говорило не о его любви к ней, а о том, что он не опасался наказания ни за похищение человека, ни за любые другие преступления.