Хроники Этории. Книга 4. Опаленные войной - Михаил Костин

Двое старых служак категорически указали на лапник, а Эйо пожертвовал свой плащ, взамен утраченного во время боя. Луса, Дово и Эжена упрашивать не пришлось. Они спали вповалку, укрывшись плащами и еловыми ветками, зарывшись в них, точно медведи. Перед сном я вдруг понял, что меня окружают настоящие бойцы, крещеные кровью. Своей и чужой. Люди, которые смотрели в глаза смерти и не бежали от нее, а сражались за свою жизнь. Сквозь усталость я вспомнил, как погиб за меня старый отшельник Ирк, как ушел под снег Аро, как тихо умер Вила, почему они пожертвовали собой? За что? За какие блага? Теперь этого уже не узнаешь…

Спрятаться от холода было некуда. Костер мы решили не разжигать, чтобы не привлекать ненужного внимания и не давать предполагаемому противнику ориентир. Вместо этого мы сбились в кучу, так было проще сохранить остатки тепла. Иногда то один, то другой, переползали в центр, – грелись. Во время отступления были оставлены все лишние вещи, в том числе плащи и готовые для поджигания факела. У многих была разорвана одежда. Радовало только то, что раны были легкие. Ночевка в лесу имела только один плюс – деревья гасили ветер. На этом положительные моменты заканчивались.

Уже во сне я ощутил всю ту горечь и боль, которую испытывал стоящий в темноте сержант Эймс. Понял я еще и то, что теперь буду жить с этим чувством всегда. И когда умру, на том свете встречусь со всеми, кто отдал свою жизнь за меня. С этим чувством невероятной ответственности я и заснул. Глубоко и без сновидений, как спит смертельно усталый человек.

Утро наступило слишком быстро. Вечно холодные, полные снега тучи неожиданно разошлись, и в прореху выглянуло солнце. Яркое и горячее, на ослепительно голубом небе, оно дарило нам надежду и веру в то, что все получится, что все будут живы…

Я долго смотрел на качающиеся над головой ветки, сквозь которые прорывались солнечные лучи. Было холодно, но не так, как ночью.

– Будем жить… – прошептал я. – Обязательно будем жить.

Сержант, за ночь снова обретший былую уверенность и здоровую злость, уже проверял наши скромные пожитки. Эйо ему помогал, а, завидев меня, спросил:

– Как спалось, дружище?

– Мне всю ночь казалось, что я сплю в зимнем лесу, затерянном где-то в Северных Пустошах, – улыбнулся я в ответ.

Эйо кивнул.

– Очень навязчивый кошмар. Мне снилось ровно тоже самое. Какие у нас дальнейшие планы?

– Прежние, – я пожал плечами и с трудом поднялся на ноги. Все тело болело, плечо жгло, но это была уже привычная боль. Кровь остановилась, повязка, наложенная вчера вечером Эймсом, держалась надежно.

– Двигаемся на восток. Через лес?

– Да, встречаться с босоногими тварями я больше не хочу.

Эйо вздохнул.

– Что-то не так? – насторожился я.

– Наш сержант считает, что эти… люди – только часть тех неприятностей, которые нас ждут.

– Что же еще может случиться?

– Странно то, что они не ходят в этот лес. И тут я полностью с ним согласен. Идти в лес они просто боятся…

– Значит…

– Значит, тут есть нечто более страшное. Какой-то противник, который сильнее них. Может быть, гигантское чудовище.

– Какое, например?

– Ну, про Пустоши рассказывают разное. Но пока реальность бьет самые смелые россказни. Так что боюсь и представить, что нас ждет.

– И все же мне было видение, в котором я узнал, что обязательно нужно идти через лес…

– Будем надеяться, что это правда.

К нам подошел Эймс. Сержант был собран и подтянут. Каждый ремешок подогнан по фигуре, одежда сидит так, будто он ее только что надел.

– Готов двигаться дальше, – отчеканил сержант.

– Очень хорошо… – я улыбнулся. – Полагаю, про завтрак лучше не спрашивать?

– Увы… – Эймс замялся. – Все запасы остались на поле боя.

– Ничего. Давно хотел скинуть пару лишних…

Эйо улыбнулся.

Нас осталось всего пять. По лесу мы шли споро. И хотя это было связано с лишним риском, я хотел уйти как можно дальше от границы леса. Идти по этой густой чаще было еще сложнее, чем по каменистым пустошам и заснеженным равнинам. Там был снег, предательские трещины, завалы. А тут приходилось обходить упавшие деревья, сцепившиеся друг с другом и превратившиеся в непролазные буреломы. Иногда на пути встречались большие поляны, заваленные снегом. Ориентироваться становилось все труднее. Порой мне казалось, что мы идем не туда или ходим кругами, но Эйо успокаивал меня, утверждая, что нет такого леса, в котором он мог бы заблудиться. Приходилось верить ему на слово.

Эймс был неизменно мрачен. Сержант нервничал, в любой момент ожидая нападения. Ему не давало покоя то, что косматые твари не решились на преследование, избегая входить в лес, будто тот был проклят. Его настроение передавалось другим. Солдаты шли настороженные, часто перекликались с разведкой, останавливались. Мне и самому не нравилась эта дикая чаща. Но утешал только звучащий в голове голос, который твердил: «В лес!».

К вечеру все основательно вымотались.

Лусу удалось поднять глухаря. Он убил птицу метко брошенным дротиком. Это событие обрадовало всех, и когда Эймс скомандовал: «Привал! Подготовиться к ночевке!», солдаты принялись разводить костерок и ощипывать птицу. Глухарь оказался жестким, несоленым и недожаренным, но после нескольких полуголодных дней эта еда казалась манной небесной. Из мяса капал обжигающий сок. После ужина даже Эймс немного повеселел. Он установил посты и очередность смены, помог построить простейший шалаш из еловых лап. Меня снова отправили спать. Эйо сказал, что для караульной службы, есть они, солдаты, а сержант добавил, что если кто-то думает, что он, Эймс, поставит на пост человека, который общается с потусторонними голосами, тот сильно ошибается. Это было сказано в шутливой манере, но достаточно твердо, чтобы я понял – они оба хотят сохранить мои силы настолько, насколько это возможно. Пришлось согласиться. Эйо отозвал меня в сторону и сказал, так, чтобы не слышали остальные:

– Пойми, Дарольд. Солдатам нужна цель. Нам всем нужна цель! Нужен смысл. Задание. Иначе мы не солдаты, а так… банда головорезов.

– Не понимаю… Зачем ты мне это говоришь?

– Ты будешь нашей целью.

– Что?

– Ну, не ты как личность, а твоя жизнь. Теперь наша задача сделать все, чтобы ты дошел до места, где бы оно ни находилось.

– Вроде как личная охрана?

– Да. Мы – твоя охрана. Хранить твою жизнь – вот наша главная цель.

– Не понимаю…

Эйо усмехнулся.

– А тебе и не надо понимать, лучше расслабься и почувствуй себя знатным сеньором, – рыжий вояка засмеялся во весь голос.

Другой бы обрадовался, но мне почему-то стало грустно. Я привык делить тяготы походной жизни на всех. И неожиданно свалившиеся на меня привилегии только тяготили. Я вдруг почувствовал, какая большая ответственность ложится на мои плечи. С этими мыслями я ушел в шалаш и лег на пахучий, жесткий лапник. Укрылся плащом. Внутри было неожиданно тепло. Я задремал, а чуть позже ко мне пришло видение.