Беседы наедине с собой - Димитрий Козаржевский

достигну горнего посада,

Я крест воздвигну. И останусь.

Увижу я оттуда колесницу,

Что мчит могучий вещий вол,

И огненную крепкую десницу,

И Рим бессмертный, и Подол!

Нурсултану Назарбаеву

Не вечно ничего под небосводом -

Се бытия езмь мудрый базис.

Любим он был своим народом

За то, что степь преобразил в оазис.

А ныне сносят памятник ему,

И жгут покрышки, акиматы.

Ему, что превратил страну в тюрьму,

Хвалу не воздадут уже солдаты.

И тьма и хаос захлестнули жилы.

О древний ты степной старик!

Ты был как колосс глиняный, как миг,

Как идол, что оберегали старожилы!

Ныне ты покинут, одинок.

И в мечтаниях великих, небожитель,

Лавровый рисовал себе венок…

Но вот падёт твоя обитель!

Юрты очистительным огнём горят,

И снег морозит больно лапы,

И духи патриархальной вольности парят,

И рвут рубахи на груди сатрапы!

Колумбийские этюды

В Боготу солнечную цветы я носил,

К креолке хорошенькой бежал со всех сил.

Не расцвела ещё бальса в горах,

А жизнь пронеслась стремглав на парах,

Как кондор, что с высоты лицезрел

Путь на земле – несчастных удел.

Земная тропа через джунгли и реки

Не приведёт в Эльдорадо, но сомкнёт тебе веки.

Конкистадор,не править тебе гордым народом,

Пусть каравелла твоя несётся к чёртовым водам!

Не видеть тебе колибри прекрасных,

В златых слитках отраженья рептилий опасных.

Кровавых богов, кому уподобляются смертные сами

Забьют аркебузами, мачете, веслами.

И водрузят в рощах священных кресты,

И обагрятся черною кровью персты.

Индеец,хоть библейские символы всюду ты зреешь,

По библейским канонам жить ты смеешь.

Эскобаровым зельем хочешь скрыть себе вены,

Или с блудницей забыться в стенах Картахены.

Ведь она, порочной не боясь наготы,

Кажется чище, светлее ханжи Боготы,

Куда цветы из Европы я приносил,

К милой креолке бежав со всех сил!

Тебя встречаю я в темнице…

Тебя встречаю я в темнице,

Но радостно, как стоик, я гляжу

На пирамиды снежные – уездные гробницы,

Что мраморно сияют на пляжу.

И видится мне свет в конце туннеля,

И видятся Амазонии цветущие сады.

И музыка прелестней Амадея

В Сахаре приведет к источнику воды.

Нужна ли мне твоя amore,

Когда здесь столько дивных уголков?

Любовь твоя – как пищей стать волков,

Или как утонуть мне в Средиземном море!

Найду любовь – я смерти уподоблюсь.

Уж лучше убежать во сны,

Залечь в иллюзии берлогу до весны,

Где пережду напасти, испытанья.

И тропики удушливых терзанья

Мне будут как тумбуктские дворцы!

Просидеть в квартире сутки…

И не видеть злата дня?

Эти Бродского минутки

Как для жизни западня!

И не видеть крыш старинных

(Нет, не из своего окна!)

Площадей, степей картинных

Из соцветий волокна?

Брось сомненья и терзанья

И к мечтам скорей иди.

На свое ты увяданье

Не смотри и не веди!

Зрить не надо деградатов,

Что живут в твоем мозгу!

Бойся серости солдатов,

Что сломят в тебе "Могу!".

Сон

Мне снилась дева по ночам,с ромашками в руках.И синий цвет ее глаза с небесным куполом роднил. И тихий звон… Могильный прах тоскою русскою манил. А вокруг – разрушены кресты, и покосились сёла. Крапивой заросли версты, где жизнь была весёла. И церкви кажутся пусты: все в злате – но нету Бога! Леса порублены густые – там пни торчат убого. И дева упивалась та кровавыми слезами; в грязи была ее пята, а руки – повязали. И страшен крик из уст ее: "От сна очнитесь! Погибну я, творение сиё, спаси меня, мой витязь!" Холодный пот пробил тотчас, и колокол ударил. Очнулся я – седьмой уж час. А сон – на десять лет состарил.

А точно это – сон?

Весна в уездном городе

По кривым дорожкам мчит вперёд трамвайчик;

Тягает товарняк вагон во сто потов.

Лужи – как озёра, и из солнца зайчик

Прыгает по крышам, веселя котов.

Колокольный звон струится песней

В шумный муравейник ниточкой одной.

Тополям в дворах хрущевских что не тесней,

То уютней, как в семье родной!

Под гул моторов едва слышно,

Как у "КБ" воркует пара голубков.

И играют дети у берёзы пышной -

У дворянки стройной, что сошла с лубков!

В улочках старинных бьют фонтаны

Коммунальной нечисти, и хочется бежать…

Ах особняки старинные, залечивайте раны!

Не должен ли градоначальник вас заново рождать?

Из окон Консерватории музыка играет,

Цоколи могильные сияют в высоте.

На самокатах по проспекту молодёжь виляет,

И обнимаются влюблённые в наивной простоте!

Скверик городской преобразился:

Раньше был понурый, а теперь живой!

Кто-то на скамейке в шахматы сразился,

Кто-то в телефоне,кто бредёт домой.

Радуйтесь, ребята – сирень благоухает!

Позади унылость, впереди листва.

Бутоны не случайно в Пасху расцветают,

И воздух лучезарен, и Волга так чиста

Поволжские этюды

Во тьму уходит станция моя…

В плацкарде мчусь я в годы молодые!

И жанибекские пустынные поля,

И озинские степи золотые

Бегут пред юношеский оком.

Снуют проводницы… Тёплое одеяло под боком…

Вот воды Эльтона в утренних лучах сверкают

Как серебристый клинок калмыцкого ножа.

Вот села дивные мелькают,

В любознательную душу уныние ложа.

Лети по широкой степи, моя душа,

Где орды Стеньки Разина гуляли,

Где народы степей, криками друг друга глуша,

На шумных пирах в шатрах пировали!

Где степные стервятники клевали поверженных очи!

Лети, от баскунчакских степей к средневолжскому ковру травяному!

Лети в плацкардном вагоне под покровом ночи

К земном Эдему, под колыбель комара кровяного!

Дальняя дорога…

Дальняя дорога,

Запах степных трав…

Словно дева-недотрога

Яблоня стояла у порога,

Жару июльскую застав.

Купеческий дворец-избушка

Временем безжалостным крушим.

В старинной улочке церквушка

Сверкает куполом большим.

Там я вижу Идеал

Средь группы прихожан изнеможденной:

Не златой телец он,не Ваал -

Он Спаситель, Девою Рожденной!