Смерть на подиуме - Наталья Александрова

Тина поднесла к губам невесомую чашечку, отпила чудесныйгорьковатый напиток.

Никто не умеет варить кофе так, как ее дядя Бо.

У него какой-то свой секрет, который он никому не открывает,даже ей. А может, и нет никакого секрета – просто нужно варить кофе полвека изодня в день, чтобы получалось так вкусно…

– Печенье не предлагаю – знаю, что все равнооткажешься… ты ведь, как всегда, на диете…

Тина кивнула, допила кофе, поставила чашечку на столикзолотистой карельской березы. Подумала секунду, перевернула чашку, подставивсвету скрещенные мечи – марку мейсенской фарфоровой фабрики. Дав кофейной гущестечь, снова перевернула и принялась разглядывать образовавшиеся на стенкахузоры.

– Погадай мне, дядя Бо! – проговорила она,убедившись, что не может ничего прочитать по этим коричневым разводам.

– Ну-ка, ну-ка… – Старик поднес чашку ближе кглазам, повернул ее так и этак и удовлетворенно проговорил: – Хороший рисунок!У тебя впереди большая удача… Видишь вот это пятно? Это успех… большой успех…

Тина ничего не видела, но ей было приятно слушать эти щедрыеобещания… а самое главное – мягкий, любящий голос дяди Бо успокаивал ее, внушалпокой и уверенность в собственных силах. Она прикрыла глаза и расслабилась.

Ее ноги коснулось что-то теплое и пушистое – это Ришельебесшумно возник в комнате и решил почтить гостью своим прикосновением. Онапротянула руку, чтобы погладить кота, но тот, как всегда независимый,ускользнул и скрылся под столом.

– У тебя был враг, противник – но он уже ушел с твоегопути, он устранен и никогда не помешает…

И вдруг Тина почувствовала острый приступ страха. Перед ееприкрытыми глазами возникло мертвое лицо Алисы Липецкой. Матовое фарфоровоелицо с бледно-розовыми лепестками губ. Алиса действительно больше никогда ей непомешает…

«Есть жнец, смертью зовется он…»

– Что с тобой, Принцесса?! – словно сквозь толстоестекло, дошел до нее голос дяди Бо. – Я же с самого начала чувствовал, чтос тобой что-то случилось! Чувствовал, но ничего не сделал, старый дурак!

– Все хорошо… – слабым, невнятным голосомотозвалась Тина. – Я просто немного простудилась…

– На кушетку! – Голос дяди Бо стал твердым,профессиональным, не терпящим возражений, таким голосом он разговаривал сосвоими пациентами.

Тина встала, как заводная кукла, и послушно перебралась наузкую кушетку, накрытую клетчатым шотландским пледом.

Дядя Бо, один из самых известных в городе психоаналитиков,редко подвергал ее анализу. То, что он сегодня решил заняться этим, говорило омногом. Он действительно озабочен ее состоянием.

Тина вытянулась на кушетке, прикрыла глаза.

– Я был прав? – проговорил дядяполувопросительно. – Сегодня с тобой в самом деле что-то произошло?

– Алиса… – отозвалась Тина, мучительнопоморщившись. – Алиса Липецкая… она умерла…

– Липецкая? – переспросил он. – Это та самаядевушка, которая постоянно подкалывала тебя? С которой вы не ладили?

– Вовсе нет! – поспешно перебила его Тина. –Ничего подобного! То есть мы, конечно, не были подругами, но таков модельныйбизнес… в нем все враждуют, подсиживают друг друга… но никакой особенной войнымежду нами не было…

– Не обманывай меня, девочка! – мягко, чутьнасмешливо возразил ей старик. – А самое главное – не обманывай себя! Еслиты будешь обманывать саму себя – как же ты узнаешь правду?

И Тина поняла, что действительно пытается скрыть от себяправду. А правда заключается в том, что в первый момент она обрадовалась.Неприлично обрадовалась, увидев, как Алиса споткнулась на подиуме.Обрадовалась, увидев ее безвольно обмякшее тело в кресле. И даже – как нистрашно это признавать – позорно обрадовалась, услышав, что Липецкая умерла…

– Но почему, почему она так меня ненавидела? –плачущим голосом заговорила Тина. – Ведь я ничего ей не сделала плохого –не отбивала богатых любовников, не подсиживала, не перехватывала работу… Мы всенаходимся в одинаковом положении, сегодня повезет одной, завтра – другой…

– Что ты знала про Алису? – спросил дядя Бо.

И Тина поняла, что ничего. Алиса никогда не делилась сдевочками своими планами и трудностями.

– Один раз я застала ее за недозволенным, –усмехнулась Тина, – она ела. Просто купила гамбургер в первом попавшемсяларьке и впилась в него зубами. Представляешь, когда она увидела меня, онаоскалилась и зарычала. Наверное, дикий зверь так поступает, когда у негопытаются отнять добычу. А в глазах у нее было такое отчаяние… Ей-богу, ядумала, что она сейчас завоет…

– Муки голода, знаешь ли, бывают посильнее боли… –пробормотал дядя Бо. – Не зря в Средневековье придумали пытку голодом. Ненадо было ей идти в модели. Рано или поздно последовал бы нервный срыв, может,и хорошо, что она умерла…

– Но я этого не хотела, – упавшим голосом сказалаТина.

– Успокойся, ляг поудобнее и закрой глаза. Ты должнабыть честна с собой, – продолжал звучать в затихшей комнате мягкий,уверенный голос дяди Бо. – Ты должна трезво оценивать собственные мысли,собственные чувства и поступки. Только тогда ты сможешь стать внутреннесвободной. Только тогда сможешь выбраться к свету…

Внезапно Тину охватил липкий, тошнотворный страх. Она сновабыла маленькой беспомощной девочкой, пытающейся выбраться из грудыпокореженного металла. Она кричит, зовет на помощь… хватает за руку отца – нопапина рука, всегда такая надежная, не отзывается на ее прикосновения… папинарука в чем-то темном и липком… и только мама пытается помочь маленькой Тине,пытается вытолкнуть ее прочь из перевернувшейся, разбитой машины… еще немного –и будет поздно, их охватит багровое пламя…

Может быть, так и лучше – все закончится, закончится этаболь, закончится эта беспомощность…

Но мама подталкивает ее из последних сил…

– Все будет хорошо, моя девочка! – произносит дядяБо, и Тина наконец вырывается на свободу, к свету, она может вдохнуть полнойгрудью…

Ей было семь лет, когда они с родителями возвращались сдачи. Отец нервничал, торопился – на следующий день у него была назначенаважная встреча. И тут какой-то лихач пошел на обгон и в самый неудачный моментне справился с управлением. Чтобы избежать столкновения, отец резко повернулруль, машину занесло, она вылетела на обочину и перевернулась…

Тина каким-то чудом сумела выбраться наружу. Чьи-то рукиподхватили ее, унесли прочь.

Бензобак взорвался, и машина родителей сгорела, как свеча.От них почти ничего не осталось.

Виновника аварии не нашли. Да его, собственно, не слишкомискали. Время было трудное – начало девяностых, и у всех были свои собственныепроблемы.