Любовь и мороженое - Дженна Эванс Уэлч

– Не все время. Хочу уйти пораньше, чтобы свозить Лину в город.

– Хорошо. Спокойной ночи, босс.

Под ногами Сони захрустела покрытая гравием дорожка, и вскоре я услышала, как открывается и закрывается входная дверь.

Я зажмурилась, но в крови у меня словно пенилась газировка. Чего он ожидал? Что я буду на седьмом небе от счастья от того, что перееду к незнакомцу? Что меня обрадует перспектива жить на кладбище? Ни для кого не секрет, что я не хотела лететь в Италию. Я согласилась, только когда бабушка достала козырь: «Ты обещала маме».

И зачем он назвал меня «тихой»? Я ненавижу, когда меня так называют. Все видят в этом мой недостаток. Как будто, если я не раскрываюсь перед ними в первую же секунду знакомства, я – неприветливая или заносчивая. А вот мама меня понимала. «Ты долго оттаиваешь, но стоит тебе загореться, как ты освещаешь всю комнату».

На глаза набежали слезы, и я уткнулась лицом в подушку. Прошло уже полгода, и теперь я могу часами притворяться, что я в порядке. Но меня ненадолго хватает. Оказывается, реальность так же тяжела и жестока, как тот пожарный гидрант, в который мы врезались с Эдди.

И мне придется прожить всю оставшуюся жизнь без нее. Придется.

– Смотри, открытое окно. Наверняка там кто-то есть.

Голос раздался у меня под самым ухом, и я резко села в кровати. Где я? А. Точно. На кладбище. Только теперь оно залито солнечным светом, и моя комната нагрелась градусов до девятисот, плюс-минус сотня.

– Разве здесь не должны стоять указатели? – Голос был женский и острый, как соус барбекю.

– Глория, это похоже на частный дом, – ответил мужской голос. – Думаю, нам не стоит совать сюда нос…

– Эй! Привет! Есть кто дома?

Я откинула одеяло и встала из постели, чуть не споткнувшись о разбросанные по полу декоративные подушки. На мне была та же одежда, что и вчера. Я так устала, что мне и в голову не пришло надеть пижаму.

– Здравствуйте-е, – протянула женщина. – Есть тут кто?

Я собрала волосы в пучок, чтобы никого не напугать, и подошла к окну. За ним стояли двое, и они полностью отвечали своим голосам. Женщина с огненными, как пожарная машина, волосами и в шортах с высокой талией и мужчина в шляпе для рыбалки и с огромной камерой на шее. У них даже были сумки на поясе. Я подавила смешок. Однажды мы с Эдди победили на конкурсе костюмов, одевшись как Стереотипные Туристы. Эти двое могли быть нашими музами.

– Здравствуй-те, – медленно произнесла настоящая Стереотипная Туристка и указала на меня пальцем: – Вы говори-те по-английски?

– Я тоже из Америки.

– Слава богу! Нам нужен Говард Мерсер, смотритель. Где его найти?

– Не знаю. Я… здесь новенькая. – Я обратила внимание на пейзаж. Деревья яркого, насыщенного зеленого цвета, а небо – никогда не видела такого синего неба! Но я все еще на кладбище. Повторю: Все. Еще. На. Кладбище.

Туристка перевела взгляд на своего спутника, а затем снова на меня и перенесла вес на одну ногу, слегка наклонясь, словно говоря: «Ты от меня так просто не избавишься».

– Я посмотрю, дома ли он.

– Сразу бы так! Мы подойдем к парадному входу.

Я открыла свой чемодан, переоделась в майку и шорты для бега и спустилась вниз. Первый этаж был довольно маленьким, и, если не считать спальни Говарда, единственная комната, где я не успела побывать, это кабинет. Я зашла туда и увидела стены, увешанные альбомами Битлов и фотографиями в рамках. На одной из фотографий был изображен Говард вместе с парочкой незнакомых мне людей. Они плескали из ведер воду на огромного красивого слона. Говард был одет в брюки карго и шляпу для сафари, прямо как звезда приключенческой программы о природе. «Купание диких животных с Говардом Мерсером». Очевидно, все эти шестнадцать лет он не страдал в депрессии, скучая по нам с мамой.

Простите, Стереотипные Туристы. Говарда здесь нет.

Я пошла к входной двери рассказать Туристам, что я ничем не могу им помочь. Но, выйдя в гостиную, я подпрыгнула так, словно наступила на оголенный провод. Женщина не просто ждала меня у входа. Она прижалась лицом к окну и таращилась на меня, как громадный жук.

«Я здесь, здесь!» — читалось по ее губам. Она указывала мне на дверь.

– Серьезно? – Я приложила руку к груди. Мое сердцебиение участилось до миллиона ударов в минуту. Я-то думала, что на кладбище меня ждет менее… оживленная компания. Та-дам! Моя первая официальная шутка про кладбище. И я впервые официально закатываю глаза из-за своей же гробовой шутки.

Я толкнула дверь, и женщина отодвинулась на пару дюймов:

– Прости, милая. Я тебя напугала? У тебя глаза чуть из орбит не выскочили.

К ее рубашке был прикреплен беджик с надписью: «Привет, меня зовут Глория».

– Я не ожидала, что вы будете… заглядывать внутрь. – Я покачала головой. – Мне жаль, но Говарда нет дома. Он упоминал, что у него есть офис. Почему бы вам не поискать его там?

– Ага, – кивнула Глория. – Конечно. Вот в чем загвоздка, куколка. Через три часа за нами приедет туристический автобус, а мы хотим осмотреть все. Боюсь, у нас нет времени на поиски мистера Мерсера.

– Вы не заходили в туристический центр? Женщина, которая там работает, должна знать, где он.

– Я же говорил, что надо искать центр, – заметил мужчина. – А это жилой дом.

– И где здесь туристический центр? – спросила Глория. – То здание у самого входа?

– Извините, я правда не знаю. – Может, дело в том, что вчера вечером у меня от страха помутнело перед глазами и я видела перед собой только армию надгробий?

Туристка приподняла бровь:

– Знаешь, не хочется тебя утруждать, сладенькая, но я уверена, что ты тут ориентируешься лучше парочки туристов из Алабамы.

– Вообще-то нет.

– Что?

Я вздохнула, бросила еще один полный надежды взгляд вглубь дома, но в нем было тихо, как в могиле. (Ой! Вторая шутка про кладбище.) Похоже, придется с головой окунуться в «жизнь у мемориала». Я вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь:

– Я совсем не знаю, где тут что, но постараюсь вам помочь.

Глория блаженно улыбнулась:

– Гра-цье-ее.

Я спустилась вниз по ступенькам, и оба туриста последовали за мной.

– А они хорошо следят за этим местом, – заметила Глория. – Очень хорошо.

И правда. Лужайки зеленели так ярко, словно их недавно покрасили, и почти на каждом углу стояли американский и итальянский флаги, окруженные цветами, достойными расти в Стране Оз. Надгробья сияли белизной, и под дневным солнцем казались далеко не такими жуткими, как в темноте.