Роман с небоскребом - Елена Гайворонская

– Я боялась, что ты не обрадуешься… – всхлипнула я.

– Глупышка! Я стану отцом…

– Но все так быстро…

– Наш век – век скоростей, – засмеялся Сережка.

Муж подхватил меня на руки мокрую, всхлипывающую, дрожащую, осыпал с головы до ног поцелуями, завернул в полотенце, отнес на кровать.

– Лежи, я приготовлю завтрак.

– Потом… Иди ко мне.

– А можно? – робко поинтересовался муж.

– Нужно, – рассмеялась я, – желание беременной женщины – закон.

– Отличный закон! – обрадовался Сережка, ныряя в постель.

Весть о моем интересном положении близкие, друзья и знакомые восприняли неоднозначно.

Мама тяжело вздохнула и посетовала, что мне придется нелегко. Конечно, лучше было бы сперва окончить институт, а потом думать о детях… Я ответила, что так и планировала, но, как гласит народная мудрость, человек предполагает, а Бог располагает. Я и не собиралась бросать учебу и делаться одной из тех домашних куриц, которые не видят дальше ползунков и мексиканских сериалов. Существуют разные варианты обучения: вечернее, заочное, экстернат. Сережкина зарплата плюс моя повышенная стипендия позволяли пригласить няню хотя бы на половину дня. Сережкин дом начал строиться, уже поставили забор и принялись рыть котлован. А от всех форс-мажоров, будь то реформа, ураган или военный конфликт, как у моей лучшей подруги Зайки, эмигрировавшей в Израиль, не застрахуешься. Если всего опасаться, лучше не жить. Папа обрадовался, заметил, что не в дипломе счастье, и на другой день накупил разноцветных погремушек и пустышек. Дед Георгий воспрянул духом, махнул рукой на замороженный вклад – все это мелочи по сравнению с появлением новой жизни, решительно отверг вариант с няней – пообещал эту роль взять на себя. Вырастил внучку, поднимет и правнуков.

Сережкины родители, услышав новость по телефону, радостно воскликнули, что непременно ожидают нас летом на фрукты и срочно принимаются за обустройство детской. Единственное, о чем они страшно сожалели, – это о том, что не успели отстроить новый дом.

Токсикозом я не страдала, мужа беременными капризами не изводила – ноющие дамочки, требующие луну с неба, потому что их сиятельство изволило «залететь», вызывали у меня дикое раздражение. Поэтому я не поддерживала знакомства с «себе подобными», вместо пособия для будущих мам штудировала классиков и писала рефераты по психологии среднего школьного возраста, не разговаривала с животом, поскольку считала новомодные теории чепухой и средством от безделья для скучающих домохозяек. Я категорически не желала, чтобы со мной носились как с больной и немощной. Относилась к своей беременности как к естественному процессу, сродни явлению природы, которому вообще не стоит уделять большого значения, так как в нужный срок он благополучно завершится. На вопрос, кого я жду, мальчика или девочку, абсолютно искренне отвечала: все равно, лишь бы родился здоровым и поменьше орал. Страшилок про ночной рев я наслышалась от мамы – выяснилось, что я была весьма беспокойным ребенком.

Порой с опаской вертелась перед зеркалом. Меня волновало, сумею ли сберечь после родов фигуру, не разнесет ли до невероятных размеров, не обвиснет ли грудь, не останутся ли растяжки, вернется ли моя фирменная, годами наработанная походка – от бедра, одна нога перед другой, словно по невидимому канату… Сережка посмеивался над моими опасениями и заверял, что полнота мне не грозит, что я стану самой стройной и сексуальной мамочкой в мире, и вообще, он будет любить меня в любом размере.

С такими радужными мыслями мы отбыли на лето к Сережкиным родителям, где со мной все носились как с хрустальной вазой, и мне было ужасно неловко по этому поводу. Целыми днями я валялась с книжкой на шезлонге в саду, лопала фрукты, а Сережка с папой пристраивали терраску для игр будущего наследника и чаепитий на свежем воздухе.

В августе вернулись домой. Настроение было превосходным. Гуляя по центру, я случайно набрела на распродажу и стала обладательницей замечательных голубых лодочек – мягких, удобных, на невысоком стильном каблучке рюмочкой – мечта любой женщины, даже беременной. Баюкая в полиэтиленовом пакете заветную коробку, устремилась к пекарне неподалеку, откуда по округе распространялся изумительный аромат свежевыпеченных булочек. Белая булка с сыром, шоколад и чашка крепкого душистого чая… Все, что нужно для полного счастья в ослепительно яркий августовский день…

Возле булочной стоял танк. Я затормозила так резко, что сзади на меня налетел пожилой дядечка в очках и тоже оцепенел, пробормотав под нос:

– Ни хрена себе…

Я подошла ближе. На танке сидели молодые ребята в военной форме, смеялись, переговаривались с прохожими, чувствовали себя героями дня.

– Эй, девушка, хочешь покататься? – крикнул мне один из солдатиков в залихватски сдвинутом на затылок шлеме. – Давай, забирайся! – И протянул руку.

Забираться на танк я отказалась, спросила, задрав голову:

– А это что, учения?

– ГКЧП! – важно отозвался паренек.

– А что это? – не поняла я, но на всякий случай покрепче ухватила пакет с вожделенными туфельками.

– Ты что, телик не смотришь, газет не читаешь?! – изумился солдатик. – Государственный комитет по чрезвычайному положению. Военный переворот. Президента в Форосе задержали!

– За что?! – изумилась я.

Парниша сдвинул шлем набок и поскреб затылок. Очевидно, на этом его политические познания закончились.

– А хрен его знает. Вон, газету «Правда» купи, там все прописано.

– Слышь, зачем девушку грузишь? – встрял второй. – Лучше телефончик спроси… Девушка, а как вас зовут?

Мои дальнейшие попытки выяснить, что все-таки произошло, не увенчались успехом. Молоденьких танкистов, солдат-срочников, политические игры интересовали не больше позавчерашнего метеопрогноза. После скучных казарменных будней парни радовались незапланированному развлечению: лузгали семечки и заигрывали с девчонками в легких летних нарядах.

Я отошла к газетному киоску, купила «Правду» и попыталась сосредоточиться на обращении Чрезвычайного комитета. Возле киоска собралась группа людей, живо обсуждавших происходящее.

– Горбачева скинули, – злорадно поведал тщедушный лысоватый мужичок с огромным потрепанным рыжим портфелем. – Так ему и надо за сухой закон.

– Нужно всем ехать на баррикады к Моссовету и Белому дому, – покачнувшись, авторитетно заявил не совсем трезвый товарищ и поскреб трехдневную щетину, – там всем, кто против путчистов, водку бесплатно раздают и тушенку.

– Кто раздает? Где? – навострилась сухопарая тетка в мелких кудельках дешевой химзавивки, с глазами ярко подведенными синими стрелками и губами в жирной розовой помаде.

– Палаточники местные. Боятся, что власть переменится, и их бизнес свернут к чертям собачьим. Мне друг позвонил. Он там с утра загорает. Щас и я поеду. Плевать мне, кто к власти придет. А водка с тушенкой лишними не будут.