Тет-а-тет - Елена Гайворонская

Максим Петрович, такси подано, – легкомысленным голосом сообщила секретарша Светлана, приоткрыв дубовую дверь.

– Спасибо.

Максим механически собрал документы, запер в сейф. Откинулся в кресле, устало помассировал виски.

Он очень устал. Да и день выдался длинный: ночным самолетом прилетел из Питера, вел сложные переговоры, встречался в Думе с нужными людьми – какой бизнес без родных прикормленных чиновников? Одна у него была радость – цены на нефть опять выросли. После переговоров вернулся в офис. И опять работал, как на конвейере. Да еще эти постоянные звонки, пустые, отрывающие отдела, а не ответить на них – нельзя. Именно эти звонки больше всего выводили его из себя. Только вникнешь в суть проблемы, сосредоточишься, так на тебе – дрррень! Выбросить бы этот мобильник в окно!

Вот опять. Позвонил деловой чел, без которого никуда. Осведомился, поедет ли Максим Петрович в марте в Куршевель. Разумеется, поедет. Как же иначе? С преогромным удовольствием поедет, и еще – им непременно надо пересечься в выходной, Максим будет очень рад, привет семье.

Черт бы подрал этот Куршевель. Максим не мог терпеть простых лыж, а о горных и говорить не стоит… Палки разлетаются в разные стороны, ноги разъезжаются… В прошлый раз Максим сломал три пары лыж и сам чуть не убился. Вот если бы нужно было играть в мяч или хотя бы заниматься плаванием – он бы не отказался. В прошлом Максим был спортсменом, волейболистом. Вырос – на юге России, в Астрахани, а на юге – какой снег? Теперь вот, к сороковнику, пришлось полюбить и лыжи. Что поделать? Мода. Как там сейчас говорят? «Если мода требует – и рога носят». Хотя это, пожалуй, чересчур…

Не забыть бы отдать распоряжения сотрудникам. В их глазах – почтение и страх. Правильно, пусть боятся. Боятся – значит уважают. Шеф приезжает редко, но метко. А теперь квартиру купит и будет в Москву наведываться чаще. Нашим людям только дай послабление – все дело развалят. Только и будут что курить да чаи гонять. Знаем, проходили.

Не успел Максим сесть в такси, как позвонила Ирина, его жена. Опять двадцать пять, сто раз одно и то же! Делом бы занялась, чтобы времени на пустую болтовню не оставалось! А зачем? Что у них – денег нет? Салоны, массажи, магазины, прочая муть… «Милый, как я сегодня выгляжу? Как тебе нравится мое новое платье?» Да как всегда выглядишь, в сороковник на двадцать пять смотреться все равно не будешь, хоть с утра до ночи массируйся. А платьев этих в доме столько, что впору бутик открывать. Куда она их девает? Ест, что ли? Впрочем, какая разница… Ее платья – пусть она что хочет, то с ними и делает.

– Как дети? – устало спросил Максим.

– У Анюты одни тусовки на уме, – пожаловалась супруга. – За книжку не усадишь.

«Вся в маменьку», – подумал он, но вслух сказал:

– Возраст такой.

– Ты бы с ней побеседовал, что ли, – неуверенным голосом попросила Ирина.

– Побеседую, – согласился Максим. – Когда приеду.

– А когда ты приедешь?

– Не знаю, – почувствовал он закипающее раздражение. – Когда дела переделаю. Я же не развлекаться в Москву поехал, правда? Как Васька?

– Шалит…

– Парень должен шалить, – защитил сына Максим.

– Квартиру сегодня поедешь смотреть? – Теперь настала очередь жены задавать вопросы.

– Сейчас еду в агентство, – коротко ответил он. – А там – как получится.

– Максим, я тут подумала, может, нам все-таки лучше купить коттедж?

– Ира, мы это сто раз обсуждали, – раздраженно рявкнул Максим. – Посмотрим, как дела пойдут. Пока я не планирую окончательного переезда в Москву. Только рабочие поездки. Если дела сложатся таким образом, что придется переезжать, тогда будем думать вместе. Все? Пока. Целую.

Как будто Ирина была способна думать… Мыслительный процесс никогда не был ее стихией.

Опять пробки. И холодрыга. Максим поежился. Хорошо, что заказал такси. Сам в час пик, толком не зная дорог, он вообще бы не доехал. Безумный город. Огромный, шумный, грязный. Максим не любил Москву. После чинного аристократичного Питера она казалась ему большим вокзалом. И воздух здесь был мерзкий, хоть не дыши или носи противогаз. Жуткая помесь смога и амбре бесконечных дешевых закусочных – кофе и прогорклое масло. Его бы воля – он бы из Питера ни ногой. А если и переехал бы, то куда-нибудь в сторону Гавайев. Ирина, напротив, насмотрелась дурацких сериалов, начиталась дамских романов: «Ах, Москва, ах, Рублевка!» Во время последней поездки в Куршевель скорешилась с какими-то рублевскими бабами, когда только успела? Те ей в уши насвистели, что, мол, Питер нынче вроде модной дачи, а настоящая жизнь в Москве.

А ведь когда-то столица ему нравилась. Манила мальчика из провинции. Тогда Москва была другой. И он был другим. Раньше все было другим. Как в анекдоте: «Дедуля, когда было лучше жить: сейчас или при Сталине?» – «При Сталине, внучек». – «Почему?!» – «При Сталине бабы моложе были».

Максим закрыл глаза и погрузился в легкую дремоту. Ему грезились биржевые сводки, думские баталии, Ирина в новом платье и сам он на лыжах, почему-то посреди пляжа.

* * *

– Шеф, приехали!

Максим очнулся, протер глаза. Расплатился с таксистом. Нашел офис агентства торговли недвижимостью. Хорошие знакомые посоветовали обратиться именно сюда. Здесь представлена вся лучшая московская элитка. Похоже. У входа встретил строгий охранник, он же швейцар. На стенах – стильные фотографии крутых домов в самых выгодных ракурсах. Красиво снято, невольно захочешь купить. Симпатичная девушка с белозубой улыбкой.

– Максим Петрович, мы вас ждем.

Куда вы денетесь…

– Пожалуйста, проходите в переговорную. Чай, кофе?

– Кофе, пожалуйста.

– Евгения Владимировна сейчас подойдет.

Евгения Владимировна… Что-то екнуло внутри при звуке этого имени. Бывают же совпадения…

Дама лет сорока. Хороший возраст для деловой женщины. Строгий серый костюм – юбка до середины колена, салатовая блузка с глухим воротом, гладкая прическа, неброский макияж…

– Добрый день. Меня зовут Евгения, я буду вести ваше дело…

Рука сама собой дрогнула. Кофе пролился на столик.

Это все-таки было не совпадение…

Чуть раскосые кошачьи прозрачно-зеленые глаза с мягким янтарным блеском. Веснушки, затертые тональным кремом, упрямые рыжие волосы, никак не желающие слушаться хозяйку. Как она изловчилась закрутить их в тугой узел? Аромат духов – легкий запах сирени – свежий, горьковатый, едва уловимый, будто лето посреди зимы. Девчонка из другой, далекой Москвы, с уютными тихими двориками, тополиным пухом, бабушками на лавочках у подъезда пятиэтажки, тенистыми аллеями старого парка, окольцованного цепью прудов.