Философ, которому не хватало мудрости - Лоран Гунель

Кракюс озабоченно взглянул на него. И медленно заговорил, тщательно подбирая слова.

— Вы… ну… из семьи… той молодой женщины… погибшей в прошлом году в джунглях?

Сандро молча кивнул. Все пристально смотрели на него.

Он чувствовал, как растет напряжение в атмосфере, такой безоблачной всего несколько минут назад. Вдали в темной ночи послышался треск.

— Нужно, чтобы вы знали… — вновь заговорил Кракюс, которому было явно не по себе. — Это мы пошли… за… ее телом…

Мужчины, не отрывая глаз, следили за его реакцией.

— Знаю, — сказал Сандро. — Поэтому я вас и выбрал.

Опять повисла тишина. Напряженная. Кракюс как-то странно на него смотрел, его черты выражали смесь непонимания и изумления. Некоторое время он сидел без движения, потом вновь поискал глазами товарищей, словно пытаясь прочесть их мысли. Потом встал и сделал вид, будто занимается костром. Он и в самом деле помешал угли и горящие поленья без видимой надобности, по-видимому, на него нахлынули какие-то тяжелые мысли.

Сандро сидел, точно подозреваемый, который ждет оглашения приговора, известного заранее, — ему объявят об окончании экспедиции. Кракюс тянул время, вороша горящие поленья.

— Итак, вы хотите отомстить, — сказал он, продолжая смотреть в огонь. — Я понимаю. Очень хорошо понимаю…

У Сандро перехватило дыхание.

— Видите ли, — вновь начал Кракюс, — мы не всегда занимались сопровождением или поисками людей в джунглях. Для нас это вроде преждевременной отставки.

Марко и Альфонсо внимательно слушали своего шефа.

— В прошлом мы все были военными… военными, но не солдатами регулярной армии, нет. Для этого мы слишком независимы, — сказал он с натянутой улыбкой. — Нет, мы скорее были наемниками…

После каждой незаконченной фразы Кракюс смотрел на Сандро, словно хотел увидеть его реакцию.

— Когда мы были молоды. Мы сражались в рядах армии Никарагуа, Сальвадора… Участвовали в конфликтах Латинской Америки. Воевать — это наша работа… Крови мы не боимся. Сейчас мы оставили это, но страница еще до конца не перевернута…

Он замолчал на некоторое время, наблюдая за своим собеседником. Сандро ждал.

— Если мои друзья согласны, — заговорил Кракюс неуверенно, косо поглядывая на них, — мы могли бы взяться за это дело… помочь вам… а не только сопровождать вас до места. Ну… если у вас есть… чем… вознаградить нас за это, тогда, конечно.

Сандро не отвечал, Он обвел изумленным взглядом маленькую группу, которая напряженно смотрела на него. Они уже перестали веселиться, он видел их серьезные лица, суровые, крепкие тела в униформах. Он прекрасно представил их в засаде на поле боя, с тяжелым оружием в руках, стреляющими в противника не дрогнув.

Кракюс должен был сделать паузу, чтобы услышать согласие Сандро. Его голос сделался более уверенным и менее напряженным.

— Вы точно знаете, что хотели бы с ними сделать?

Сандро не шевельнулся. Он не мог опомниться от такого поворота событий. Не мог представить себе, что люди, согласившиеся сопровождать его на место, могли помочь ему отомстить. Это, конечно, упрощало дело… Но хотел ли он этого? Речь шла о его личном деле, это ведь его жизнь разрушена… В глубине души он был уверен, что действовать должен именно он, ему следует совершить это дело своими собственными руками. Это он должен не пощадить жизни, чтобы эти дикари заплатили за все, он сам хотел их…

Сандро почувствовал, как в нем вновь поднимается жуткая ненависть, терзающая его уже целый год. Это сдерживаемое бешенство, которое сводит его с ума.

— Их не очень-то много, — вновь заговорил Кракюс. — Мы хорошо вооружены. Можно взяться за это дело по-разному… Что вы об этом думаете, парни?

Члены его команды обменялись понимающими взглядами, но никто не произнес ни слова.

— Ну? — повторил Кракюс. — Как вы это себе представляете?

Первым заговорил Марко и неуверенно изложил, как убийство представляется ему. Затем свои соображения представил Альфонсо, потом вновь взял слово Кракюс, предложения которого задали новое направление мыслям остальных. Обмен мнениями начал набирать обороты. Очень скоро они дошли до квинтэссенции ужасов, каждый, опираясь на мнения других, разрабатывал все более и более отвратительные планы. Бывшие наемники уже не могли остановиться. Они возбуждали друг друга, соперничая в предложениях разного рода насилия. Кракюс ужасно развеселился. Годи оставался в стороне. Он с беззаботным видом чистил ботинок, не обращая никакого внимания на своих дружков, словно они спорили, с каким счетом закончится футбольный матч.

Происходящее приобрело какой-то сюрреалистический характер.

Слушая их обсуждение самых мрачных планов, Сандро вдруг осознал, что сам он ничего не продумал в деталях. Его план мести был словно мутная фотография. Он ограничился каким-то абстрактным воображением бед, которые хотел причинить им в отместку. Он хотел заставить их испытать такое несчастье, которого требовала его боль. Он представлял это отвлеченно, исходя лишь из собственных эмоций.

Услуги, которые ему предлагали, одна страшнее другой, казались ему несоответствующими тем страданиям, которые он надеялся им причинить. Он жаждал для них настоящей муки, такой, какую переживал он сам. Не физической боли. Не смерти-освободительницы.

Кракюс, явно довольный творческим размахом товарищей, повернулся к клиенту.

— Ну, и что вы об этом думаете?

Все разом замолчали и уставились на Сандро. Тишина показалась ему такой же оглушительной, как недавнее обсуждение. И даже от леса исходила мрачная атмосфера. Все взгляды из темноты были устремлены на него. Сандро долго молчал. От дыма шел резкий запах древесного угля.

Пламя, казалось, корчилось от боли, искажая лица сидящих вокруг костра. Его собственное лицо, залитое потом, горело. Жестокие слова военных еще висели в воздухе, вертелись в голове, отзывались в закоулках души.

Они ждали… Нужно было заговорить, прервать тишину.

— Ваши предложения, — сказал он голосом, который ему самому показался замогильным, идущим откуда-то извне. — Ваши предложения сделают их конец… слишком легким, слишком быстрым.

Марко и Альфонсо вытаращили глаза. И посмотрели на своего предводителя.

— А я хочу, — продолжил Сандро, — сделать их несчастными каждый час, каждую минуту, каждую секунду до конца их жизни.

— Продолжайте петь. Приближаемся.

Кракюс аккуратно положил карту в карман униформы, в то время как его товарищи вновь завели свои обычные надоевшие песни.

Juegas a la dama,

Dices que no eres una cualquiera

Pero todos pagan por tu precio

Que supera el million[1].