Десятый человек - Вэй У Вэй

Математики могут символически играть с измерениями как угодно, но то, что они выдают в результате, трудно осознать. В текущем примере четвертое, включающее все остальные, измерение ноуменально по отношению к трехмерной феноменальности. Точно так же, без сомнения, наше третье измерение будет ноуменально по отношению к двухмерным существам.

Все базовые измерения производятся отсюда туда – у всех измерений есть точка отсчета. В абсолютном смысле этой точкой должно быть Я, чем бы это Я ни было.

Таким образом, Я есть точка отсчета всех измерений. И поскольку каждое из них расположено под прямым углом ко всем остальным, Я должно находиться в их общем центре, где бы и чем бы оно ни было.

И последнее. Поскольку каждая большая поверхность или объем включает в себя все меньшие, Я должно находиться в центре континуума, который все стремятся измерить.

Всеохватывающее измерение

«Измерения» – просто концептуальная протяженность в «Пространстве», представленном тремя расходящимися направлениями измерений: длиной, шириной и высотой. Четвертое, пространственно неопределимое, но называемое «пустотой», феноменально представлено длительностью.

Именно последнее воплощает наше видимое бытие, так как мы кажемся существующими благодаря нашей кажущейся продолжительности. Наша продолжительность во времени, короткая или длинная, наш рост и развитие, процессы рождения, взросления, старения и смерти кажутся происходящими, или, как мы говорим, длящимися во «времени», поэтому то, что мы есть, воспринимается нами как эта длительность, это становление в обрамлении «пространства».

Наше проявление зависит от концепций «пространства» и «времени», поскольку без них наше существование не может проявиться, а без нас их вообще нет. Они – наша видимая протяженность, где три направления воспринимаются как пространственные измерения, а четвертое – как временное.

Как было показано ранее, нет ни прошлого, ни будущего, а «настоящее», то есть существование как таковое, не является каким-то моментом, но есть это временнóе измерение, включающее в себя все остальные, и, таким образом, представляет собой то, что можно назвать нами.

Бытие есть Становление

«Абсолютная пустота, лишенная различий», как ее описал Нагарджуна, представлена этим дальнейшим всеохватывающим континуумом.

Как и то, что называется «Будда-ум», а также наш ум.

Это именуют «ум», или «сердце» (син),

А также Таковость, Нирвана и Ноумен.

Говорить об этом корректно можно только в первом лице единственного числа, поскольку это не «вещь», с точки зрения объекта это – ничто, но мы знаем это как «Вечность», как длительность, как становление.

Итак, мы есть то, что есть «время», а «время» есть то, что мы есть,

И «время» – это всеохватывающее измерение пространства.

Свет сияет: он не стремится сиять, он не знает о том, что сияет, он просто видится сияющим при попадании на препятствие в виде объекта, и сияние – это все, что воспринимается.

Следовательно, сияние – это иллюзорная природа, видимое бытие таковости Света. И где бы он ни сиял, он не найдет там тьмы, но лишь себя.

Свет сам по себе невоспринимаем и непостижим, невидим, неслышим, неосязаем. Свет вездесущ, повсеместен в пространстве, хотя небо кажется темным. В проявленном он не воспринимается органами чувств, поскольку можно сказать, что свет не имеет иного концептуального существования, кроме своего сияния. Он сознается только посредством отражения от объектов в виде чувственно воспринимаемых частиц в нашей концептуально утвержденной атмосфере.

Все это, однако, происходит исключительно с нами, или кажется происходящим или не происходящим, – с нами. Мы думаем и говорим, что он «существует», только потому что он присутствует в числе чувственных переживаний, доступных воспринимающим существам, в числе реакций, зафиксированных одним или более из наших пяти зачаточных чувств, интерпретируемых шестым. Он воспринимается как нечто, что происходит с нами, и это все, что мы о нем знаем. Допущение, что он существует в каком-то ином виде, предположение, что он существует в какой-то манере или степени независимо от нашего восприятия, совершенно неоправданно. Поэтому думать или говорить о нем как о чем-то этом, том или ином, каким бы то ни было или никаким, просто абсурдно. Все, что мы когда-либо можем узнать о нем, – это лишь то, что мы сами о нем думаем. Значит, он существует только лишь как видимость в нашем сознании и не имеет никакого известного или познаваемого существования сам по себе.

«Свет» – это наш свет, и нет никакого основания предполагать, что существует какой-то иной вид света. Таким образом, будучи нашим светом, он является аспектом того, что-мы-есть. И поскольку он не является ничем, кроме того, что-мы-есть, мы должны быть тем же, что он есть, и поскольку то, что-мы-есть, всегда сводится к гласной «я», независимо от того, кто ее произносит, Свет также должен быть Я, и Я должен быть Светом. Поэтому чем бы ни был Свет, Я всхожу и сияю. Но Я проявляюсь только тогда, когда встречаю кажущееся сопротивление объективности, благодаря которому Я сияю, так как если убрать все видимые объекты, объекты и Я останемся в потенциальности дхьяны – статического аспекта праджни, которая есть не-сияние Света и видимая темнота пространства.

В каком бы направлении ни был направлен свет, от какого бы объекта он ни отражался и ни сиял, он нигде не найдет темноты, но всегда лишь свой собственный свет. В каком бы направлении ни был направлен Я (где Я – все воспринимающее), Я никогда не найду ничего, кроме «Я», поскольку и в случае, когда Я проявлен и сияю, и в случае, когда Я не проявлен и не сияю, Я никогда не найду тьму, но лишь отсутствие моего света как «Я». Мое присутствие и мое отсутствие, таким образом, отличаются лишь видимостью вследствие видимого существования объектов, поскольку нет ничего, кроме того, что Я есть как Таковость.

Каждое сияющее действие, являющееся видимым аспектом функционирования Света, находит лишь себя, поскольку воспринято может быть только то, что освещено праджней, которая есть Я. Тьма – это концепция, определяющая отсутствие света, то есть пустоту уничтожения. Лишь в вечном и всеведущем сиянии вневременной и внепространственной праджни возможно восприятие, которое можно назвать распространяемым излучением праджнического сияния, пользуясь двойственным выражением предположительно независимых сущностей, чье кажущееся независимым существование представляет собой концептуальный результат такого разделенного отражения.

Светимость праджнического функционирования, которая для каждого воспринимающего существа есть «Я», отвечает за каждое действие во вселенной, поскольку только светящееся функционирование праджнического «Я» может производить видимость действия. Мнимых индивидуумов можно рассматривать как феноменальные отражения, в которых праджническое сияние есть все, чем они являются, и все, что гласная «я» может означать.