Я – наложница для Прайма - Ана Сакру

Я покорно бреду за праймом по крыше его куба-дома к лифту, выходящему прямо сюда. Оглядываюсь по сторонам и стараюсь делать это беспристрастно. Мысль, что даже из лап фрая Вига можно вырваться и сбежать иглой засела в глубине сознания. А я сейчас на крыше, откуда отлично видно окрестности и двор. Вот только передо мной вышагивает его Чурбанейшиство, способный уловить мой слишком пристальный интерес к расположению его особняка и отходным путям из него. И мою обеспокоенность этим он тоже может уловить...Чёррт! О чём же думать вообще?

Усилием воли заставляю себя оторваться от созерцания и анализа похоже богатого квартала, состоящего из таких же кубов-домов за высокими заборами, в котором я оказалась, и перевожу взгляд на мужскую спину передо мной.

Как раз вовремя, так как прайм остановился у двери лифта, и я чуть было в него не врезалась. Осторожно обхожу его, словно столб, возникший на пути, и становлюсь рядом в ожидании, когда приедет лифт. Прайм даже не косится на меня, как-будто забыл о моём существовании. Но это не значит, что он ко мне не прислушивается.

Таак... о чём же таком думать рядом с ним? Ну чтобы не вызывать подозрений. И надо, чтобы всё время это было что-то похожее. Задумчиво оглядываю его высокую фигуру, размышляя. Не, ну как мужик, он ничего конечно. Высоченный, подтянутый, плечи вон какие, и задница классная. Я на несколько секунд зависаю на разглядывании инопланетной пятой точки. Вот только я ростом не вышла даже для человека, посещает меня паническая мысль. Взгляд невольно перемещается с задней части его бедер на переднюю. А Чурбанейшиство добрых два метра с хвостом...Меня передергивает от предположения, и взор невольно прилепляется к ширинке. Возможно, не плётки мне стоит бояться...

– Ты войдёшь или так и будешь пытаться увидеть мой член через ткань? – скучающим тоном вопрошает прайм.

– А? – я поднимаю на Деза рассеянный взгляд и ,по мере понимания, заливаюсь мучительным румянцем. Боже, неудобно – то как. Хотя, почему же неудобно, пытаюсь успокоить саму себя. Вопрос же практически по работе, имею право интересоваться. Но румянец прогнать не удаётся. Так что я просто резко отворачиваюсь и захожу в давно приехавшую кабину лифта. За мной с невозмутимым видом ступает прайм.

– В доме три этажа, – сообщает мне он голосом, которым рассказывают лекцию неумеющие завлечь класс преподаватели, – На первом фойе, гостиная, подсобные помещения и комнаты низшей прислуги. На втором гостевые комнаты и комнаты высшей прислуги. Ты относишься к высшей, поэтому будешь жить на втором.

Он замолкает. Лифт приезжает, и мы выходим. Белоснежный коридор, белоснежные двери. Вокруг так стерильно, бело и кристально чисто, что взгляд невольно панически шарит по интерьеру в попытке уцепиться хоть за что-то не белое. Не выходит.

– Как здесь... – я даже слова подобрать не могу.

– Свою комнату обставляй как хочешь, – прайм похоже улавливает, о чем я, – Вера принесет тебе каталог. Закажешь из него. Вера – моя экономка. Все вопросы по поводу быта к ней. Меня не беспокой, ясно?

– Ясно, – я послушно бреду за праймом по коридору в самый его конец, – А на третьем этаже что?

– Я, – отвечает мужчина и толкает последнюю дверь в коридоре, – Твоя комната, Риана.

Я делаю шаг вперед, и дверь за мной тут же захлопывается. Оборачиваюсь и понимаю, что осталась одна.

С любопытством озираюсь по сторонам, трогаю всё, подхожу к панорамному окну на всю стену. Комната большая. Если сравнивать с той, в которой я жила раньше, просто огромная. И всё такое невыносимо белое вокруг. Краски приносит только вид из окна, выходящего на небольшой сад из кроваво-красных деревьев-лиан. За ними пятиметровый забор, который я разглядела с крыши, но отсюда его не видно.

Провожу задумчиво рукой по стене, приятно шероховатой наощупь, открываю пустой пока шкаф, пробую на мягкость кровать. И даже обнаруживаю ванную комнату за почти невидимой, сливающейся со стеной дверью. Мда, ну по крайней мере сходить с ума, так в роскоши. На Земле бы удавились за такие апартаменты. Впрочем, эта безликая сияющая белизной обстановка и правда смахивает на элитную палату в психбольнице. Надо бы весь дом посмотреть. Из моего окна ничего, кроме сада, не видно.

И вообще странно как-то. Прайм просто оставил меня одну и всё? Не боится, что убегу? Или в доме что-нибудь устрою? Или с собой расправлюсь в конце концов? Чурбанейшество сказал, что все вопросы к Вере – экономке. Вот только где она?

Я решаю выйти и поискать её, а заодно осмотреться. Дергаю ручку двери, но натыкаюсь на неприятный сюрприз. Я заперта здесь. Дергаю ещё пару раз, но бесполезно.

Вот так. А я ещё только что удивлялась беспечности прайма, но оказывается зря. Окинула комнату ещё раз внимательным взглядом, но теперь уже воспринимая её с точки зрения своей камеры. Подошла к окну, прощупала каждый миллиметр рамы. Похоже, механизма, чтобы открыть просто нет. Настоящая клетка. От осознания сразу стало сложнее дышать, воздух показался спёртым и с трудом проникал в лёгкие, стены давили, словно наступая. Вдоль позвоночника выступила испарина. Ненавижу закрытые пространства. Пусть даже такие просторные. На виски надавило. На слабых ногах добрела до кровати и свернулась на ней калачиком. Так не пойдёт, надо выпросить комнату с хотя бы форточкой, иначе я с ума сойду. Когда уже кто-нибудь придёт? Вообще придёт или нет???

– Добрый день, – дверь открылась, словно отвечая на мою немую мольбу, и в комнату вплыла уже совсем немолодая дородная кирсанка с кипой белья в руках.

– Я – фрея Вера, – сообщает женщина, строгим, холодным как морозильная камера, голосом, – Будешь меня слушаться.

Я вопросительно вздергиваю бровь. Даже так? Уверена???

Она останавливает на мне внимательный взгляд и равнодушно пожимает плечами.

– Твоё дело, конечно, но фрай не любит сюрпризов в доме, так что советую не перечить. Не усложняй себе жизнь, землянка. Ему только в радость будет на место тебя поставить. Так уж они устроены.

– И как именно устроены? – не удерживаюсь я от вопроса. Кирсанка, кажется, болтлива и любит посплетничать, хоть по грозному виду и не скажешь.

– Как-как... – хмыкает женщина, раскладывая чистое белье в шкафу. Кидает мне на кровать белоснежное домашнее платье, – Известно, как...Праймов что ли никогда не видала?

– Нет, – честно признаюсь я, – Земля же волкам принадлежит, да и далеко больно. Разве что пару раз издалека. И кое-что слышала.

– И что слышала? – спрашивает с любопытством кирсанка, ставя мне на пол белые балетки. Всё белое, кошмар какой-то.

– Что у них нет эмоций. И они питаются чужими, сводя с ума, – отвечаю я, стягивая наконец с себя слишком откровенное облегающее платье и одевая вполне приличный белоснежный сарафан в пол. А что, миленько.

– Ну в общем правильно слышала, – бормочет себе под нос кирсанка, неся полотенца в ванную.