Лестница из черепов - Дмитрий Богуцкий

— Слышь, Пилюлькин, — в некотором шоке произнес я, в этот момент во мне даже проснулось какое-то сочувствие к этому психу — Ты это серьезно? Я же тебя урою.

— Хватит скалить зубы, Великолепный, — выкрикнул Хон-Цзы, сам скалясь как осатаневший кролик. — Подходи ближе, и испытай настоящее унижение!

Сян было двинулась ко мне на помощь, но Дзянь остановила её.

— Это только между ними, подруга.

А в следующую секунду Хон-Цзы дико воющим ураганом налетел на меня, обрушив на меня, бедного, дождь наискось рубящих и прямых жалящих ударов. А потом встал на носок ноги и с развороту вкатил подъем стопы мне в ухо, Сделав на отдаче от удара полный оборот на одной ноге, всадил мне уже пятку в другое ухо!

Бам-бам! Звон в ушах, земля качается и кажется все ближе. Давно мне так не прилетало!

А Хон-Цзы продолжал меня запинывать.

— Ай! Ой! Ай! Да блин! Да стой ты! Ах ты сволочь!

Я пробил с ноги.

Аптекарь оказался быстрым, но легким. Кувыркнулся в воздухе и приземлившись как кошка на все четыре, пружинисто отскочил от земли завывая как кот.

— С ума сошел?- крикнул я ему. — Просто отдай нам этот рецепт и мы уйдем!

— Попробуй, отбери! — проорал Хон-Цзы, с визгом загнанной крысы бросаясь на меня.

Я протянул руку и сдернул с его носа очки, уйдя с линии атаки.

Похоже, приём оказался эффективным. Он тут же безнадежно ослеп.

— Эй! — заорал он бесполезно размахивая руками вокруг себя. — Верни очки, слабак.

Я может бы и усовестился обижать убогого, но после такого… Да сам ты слабак, гомункулус упоротый!

— Попробуй отбери, — угрюмо процедил я, помахивая очками в воздухе. Так-то. От нашего стола ответочка вашему столу.

Надо отдать ему должное, он тут же попытался пробить на звук, я еле увернулся. Хрена се, резвый фармацевт. И никакой ци, прошу заметить, всё на чистой технике. Я даже где-то преисполнился трепетного почтения — пожалуй, я бы сам так не смог, ни бить в темноту, ни удерживать это его упоротое расположение духа. Уважаю. Псих, но уважаю.

— Слышь, Хон-Цзы, уймись — попытался я обратиться к голосу разума молчащему в его голове. — Уймись, я верну тебе линзы, только успокойся уже, берсерк хренов. Мухоморов обожрался?

— Где? — пролаял Хон-Цзы. — Где ты? Покажись!

Я сунул очки ему в руку и отскочил.

Хон-Цзы вернул очки на нос, и пробормотав:

— Слабое место, нужно учесть, — и тут же бросился на меня.

— Да ты забодал! — выкрикнул я пробивая ему прямой встречный в грудину. — Я из тебя этот рецепт вытряхну!

Я был готов схватить его за лодыжки, перевернуть и трясти, пока из него вся его глупость не посыпется.

— Ядовитый Укус! Раздвоенное Жало! И Выдох Кобры! — проорал Хон-Цзы, прежде чем я успел приблизиться, выдернул из широкого рукава газовый баллончик и пальнул мне в лицо струей жгучего газа!

Несмотря на вязкость ци — выдох у кобры оказался что надо и до меня достал. Хорошо, что я ладонь на пути перцовой струи поставить успел, не попало прямо в глаза. Рыдал я после этого горючими слезами ещё минут пятнадцать, пока девчонки организовывали для меня первую помощь — платочки, водичка, капли глазные даже, кто-то из них носил линзы. Хон-Цзы, гад ползучий, тем временем ловко растворился в ночи. Дзянь было вознамерилась разгромить витрину в его лавке, закинув туда садовый каменный фонарь, но Сян её удержала:

— Это не наш метод. Я на него городскую медицинскую комиссию нашлю.

Тут и наше такси пожаловало.

Потом я ехал, мерно покачиваясь на спине у зарезервированного за мной банты, лежа головой на коленях Сян, а она гладила меня по волосам, не замечая, что делает.

И потому я старался не шевелиться и вообще не привлекать внимания, так и сяк поворачивая в уме мысль, что может быть оно того и стоило…

— А он ловкая сволочь, этот твой алхимик, — задумчиво произнесла Сян.

— Понятия не имела, что он так может, — раздраженно ответила Дзянь, читая инструкцию на баллончике, что бросил Хон-Цзы убегая, а она подобрала. — Тварь двуличная…

— И как он? — помолчав спросила Сян.

— Как он что? — нахмурилась Дзянь.

— Ну ты поняла, — усмехнулась Сян, несколько скабрезно, что ли.

— Ничего я не поняла, у нас были сугубо деловые отношения, — недовольно отозвалась Дзянь.

— А по нему не скажешь, — тонко улыбнулась Сян.

— Да обжирается молотыми усами тигра каждый день, а потом до каждого гнезда по пути домогается, старый извращенец, — раздраженно бросила Дзянь. — И он не в моем вкусе. Ничего у нас не было!

— Ага-ага, — с легкой усмешкой отозвалась Сян, но Дзянь на эту провокацию уже не повелась.

Хм. Удивительно, но похоже у них снова было всё в порядке.

Около закусочной мы отпустили такси и под белы руки меня, полуслепого, завели внутрь.

— Вижу, кто-то вчера фатально не выспался, — глядя в мои алые от газового ожога глаза, произнесла бабуля. — Иди уже, Чан, проспись. А вы, вертихвостки, к стойке, у нас вечерний наплыв! Давайте-давайте! Эта лапша сама себя жрать не станет. Без смазки в виде чесночного соуса, по крайней мере…

И что вы думаете? Эта парочка безропотно пошла к стойке, надевать фартуки, горбатиться сверхурочно, как будто не они били друг-другу морды меньше часу назад!

А я, спотыкаясь на ступеньках, побрел наверх, где наощупь добрался до своей комнаты, и рухнул в холодную постель, как был, в костюме.

Но Фэн позвонила мне раньше, чем я вырубился.

— Ну, блин… — пробормотал я наощупь вытаскивая трубку из кармана пиджака.

Успел