Забытая комната - Линкольн Чайлд

Он падал сквозь густую чернильную черноту. А потом, совершенно неожиданно, ударился обо что-то твердое и жесткое. В голове вспыхнул яркий белый свет, и в следующую секунду он лишился чувств.

…Логан приходил в себя медленно, с усилием, как пловец, поднимающийся к поверхности из глубины. Казалось, это продолжалось вечность. Чувства возвращались постепенно, одно за другим. Первым делом Логан ощутил боль – она пульсировала в спине, в правом колене, в голове – и везде по-своему, с разными тошнотворными модуляциями. Потом восстановилось зрение. В окружающем мраке он различил пятнышко – нет, два пятнышка – света.

Следующим был слух. Логан слышал чей-то шепот, разные голоса, звучащие где-то над ним, возле пятнышек света.

Он моргнул, раз и другой, и попытался сесть. Острая боль пронзила правое колено, и ему пришлось прикусить губу, чтобы удержать рванувшийся из горла крик. В глазах немного прояснилось. Присмотревшись, Логан понял, что пятнышки света – на самом деле лучи фонариков. Они прыгали туда и сюда, рыская в руинах обвалившейся вентиляционной трубы.

Очевидно – как бы ему ни казалось – без сознания он пробыл совсем недолго, буквально считаные секунды. Его преследователи остались в коридоре наверху и, собравшись у начала вентиляционного канала, пытались обнаружить его внизу, в каком-то подвале под подвалом.

Логан снова постарался встать и только теперь обнаружил, что лежит в нескольких дюймах от холодной, солоноватой воды. Скорее всего, вода была грунтовая и сюда просочилась из почвы, пропитавшейся ливневыми потоками. На этот раз попытка закончилась относительным успехом: ему удалось кое-как переместиться из лежачего положения в сидячее.

Некоторое время Логан только сидел, отдуваясь, дожидаясь, пока утихнет боль и прояснится сознание. Лучи фонариков все еще шарили по обломкам воздуховода, но он, должно быть, попал в какой-то тупик, стены которого защищали его от света.

Наверху о чем-то шепотом посовещались, и один из тройки – в луче фонарика блеснули стекла очков – начал осторожно заползать в поврежденный воздуховод. Труба прогнулась. Он замер, распростершись так, чтобы по возможности распределить вес по большей площади. Труба недовольно заскрипела и застонала, но смельчак все же добрался до нижнего края и, свесившись, приготовился спрыгнуть.

Логан понял, что пора убираться. Стараясь не шуметь и опираясь на кирпичную кладку, он поднялся и выпрямился. В голове зашумело, мир качнулся, и ему пришлось прислониться к стене.

Немного погодя головокружение прошло и боль стихла. Включить фонарик – если, конечно, тот не разбился при падении – он не решился, но сориентироваться помог слабый отсвет фонарика второго из преследователей, который помогал спуститься первому.

Место, где оказался Логан, напоминало катакомбы: стены старой каменной кладки; низкие потолки с арками в романском стиле; основательные соломоновы колонны с витым узором, характерные для всего особняка. Повсюду висела паутина, в темноте попискивали невидимые насекомые. Тяжелый, спертый воздух отдавал плесенью. Выглядело все так, словно нога человека не ступала здесь по крайней мере лет сто.

Слабый плеск воды – первый из преследователей наконец спустился. Пока он подсказывал что-то второму, Логан двинулся дальше, касаясь пальцами сырого камня.

Отражения фонариков в холодной воде понемногу меркли, но энигматолог уже успел заметить, что нижний подвал ведет в лабиринт тесных помещений. Впереди и справа зияла черная дыра, дышавшая мертвенностью склепа, но тем не менее именно к ней за сомнительной защитой направился, оберегая правую ногу и ведя рукой по стене, Логан.

Снова плеснула вода – к первому преследователю присоединился второй. Стоило поторапливаться. Логан прибавил шагу, нырнул под арку, повернул за угол и шагнул в беспроглядную тьму. Вот теперь можно попробовать воспользоваться фонариком. Он скрестил пальцы и нажал на кнопку, прикрыв луч ладонью.

Ничего.

Логан тихонько выругался и яростно потряс фонарик. Тот испустил немощный луч, высветивший раздваивающийся впереди туннель.

Голоса позади стали громче. Логан огляделся, откладывая в памяти картину, выключил свет и, прихрамывая, побрел в темноту. Шаг, другой, третий… Нога зацепилась за что-то, и он тяжело, всем весом, бухнулся в воду.

В следующую секунду Логан, не слушая яростных протестов ушибленного колена, был уже на ногах. Преследователи кричали, лучи метались по каменной кладке, брызги разлетались в стороны. И он рванул вперед – уже не скрываясь, не маскируясь. Вытянув вперед руку, щелкая через каждые несколько секунд фонариком, чтобы успеть сориентироваться, Логан то бежал, то брел по запутанному лабиринту коридоров, клетей и погребов. Преследователи, похоже, разделились, но теперь, убедившись, что жертва здесь, переговаривались открыто: плеск… вспышка… глухие вздохи выстрелов и шумный рикошет. Стреляли наугад, вслепую, однако пули с визгом проносились в пугающей близости.

Внезапно резкая боль обожгла ногу над поврежденным коленом. Логан инстинктивно охнул и подался в сторону, чтобы не попасть под следующие пули. Укрывшись в темноте, он ждал, жадно хватая воздух, прислушиваясь к голосам, которые сделались сначала громче, а потом затихли – очевидно, преследователи удалялись в другом направлении. И снова тишина. Какое-то время казалось, что они все же потеряли его в этой подвальной неразберихе.

Потеряли, успев, однако, подстрелить.

Логан посветил на рану. Пуля лишь зацепила внешнюю сторону бедра, прошив брючину, которая постепенно напитывалась кровью, сочащейся из глубокой царапины. Опасаться того, что преследователи заметят на черной воде кровавый след, не приходилось, но кровотечение следовало так или иначе остановить, пока еще есть силы. Ученый снял пиджак, оторвал рукав хлопчатобумажной рубашки, перевязал рану и крепко затянул узел. Потом надел пиджак и побрел дальше, уже медленнее, чем раньше, из-за дважды пострадавшей ноги.

Через какое-то время Логан наткнулся на бывший винный подвал. По обе стороны поднимались стеллажи из потемневшего от времени дерева. Все пустые. Густая паутина свисала с них гирляндами, похожими на веревочные.

За винным погребом начинался каменный переход с зияющими пустотой помещениями по обе стороны; судя по расположению полок, они использовались когда-то в качестве кладовых для продуктов. В конце перехода, за низкой аркой, обнаружилась комната, такая большая, что луч фонарика не достигал дальней стены. В самом начале истории особняка здесь определенно помещалась кухня: вдоль одной стены – плиты, у другой – огромный камин с чугунным горшком, висящим над треножником на ржавой цепи.

Логан на секунду замер, вслушиваясь в тишину. Но ни плеска воды, ни голосов позади себя не услышал.

Морщась от боли, он побрел через комнату. Вода здесь доходила ему до щиколотки. В центре стоял большой дубовый стол с оставленными на нем давным-давно кухонными принадлежностями: увесистыми секачами, молотками для отбивания мяса, разносортными деревянными ложками. Логан выбрал из представленного ассортимента филейный нож, осторожно сунул его за пояс брюк и двинулся дальше.