Плачь, детка, плачь - Дон Бот

Это было близко.

32. Мы дома, Мейсон

Эмилия

Мейсон, что ты задумал? Вчера у нас был секс по телефону! Мейсон! Что я должна делать с этим? Что мне делать со всем тем, что ты написал? Рассказывая мне обо всем, что ты любишь во мне, ты выбил почву у меня из-под ног. Ты заявил, что готов на все ради меня. Ты как будто изменился, но я в это не верю. Совсем не верю. Что, если доктор Дэниелс прав, и ты просто хочешь меня, потому что не можешь получить?

О, Мейсон, с тех пор как я вернулась, мой мир, кажется, перевернулся с ног на голову. Мы с Сетом постоянно ссоримся. Он становится все более контролирующим, собственническим и параноидальным. Сегодня он пялился на меня всю лекцию. И не в сексуальном смысле, как раньше. Все было совсем наоборот.

Я считаю, что доктор Дэниелс — это уже история. После последнего сеанса я запретила себе видеться с ним или спать с ним снова. Единственная причина, по которой я это сделала — это то, что я скучаю по тебе, что неправильно. А твой звонок во время сеанса был для меня как озарение. Внезапно мне показалось, что я изменяю тебе, а не Сету.

Я должна поговорить с кем-нибудь об этом. Мне пришлось тысячу раз уверять Сета, что я просто встречаюсь с Бриджит в Старбаксе, прежде чем он наконец отпустил меня. Все лекции, которые нам осталось посетить, я пропущу, так как я не совсем в себе. Я убеждала его, что Бриджит плохо себя чувствует и ей одиноко. В конце концов, он мне поверил. Аллилуйя. И опять же, Мейсон, ты был таким же контролирующим, когда привез меня домой из Нью-Йорка. Однако сейчас я уже не могу мириться с этим дерьмом. Сет уверен, что я изменила ему с тобой. По иронии судьбы я снова оказалась в таком положении. Это когда-нибудь закончится? Изменится ли когда-нибудь то, что между нами? Хотя, теперь, когда ты сказал и написал мне все эти вещи, все равно все не так, как было. Как бы я ни старалась, теперь это никогда не будет так, как было.

Сейчас мы с Бриджит сидим в Старбаксе и пьем фраппучино. Бриджит покраснела и выглядит немного рассеянной. Возможно, пустая чашка передо мной с именем «Джон» и нарисованным на ней сердечком имеет к этому какое-то отношение.

Я скептически смотрю на Бриджит.

— Кто такой Джон с сердечком?

Она мечтательно вздыхает.

— Самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, Эмми.

Черт, ей конец. Что на нее нашло?

— Так, значит, ты прогуляла занятия, чтобы выпить кофе с Джоном.

— Он сказал, что кофе — это интимно. И он так на меня посмотрел… — Она заговорщически смотрит на меня широко раскрытыми глазами, как будто я не нуждаюсь в пояснениях.

Я начинаю сомневаться в ее здравомыслии.

— Честно, Эмми. Если бы не эта чашка, я бы подумала, что мне это привиделось.

— Что привиделось? — раздраженно спрашиваю я, гадая, где находится ближайшая психиатрическая больница.

— Я шла по территории кампуса на занятия, когда увидела этого бога секса в обтягивающей зеленой рубашке с руками, покрытыми татуировками. О, Боже! Его глаза и эта трехдневная щетина.

— Хорошо, — осторожно говорю я. — И что произошло дальше? — Я уже давно забыла, зачем пришла сюда. Похоже, Бриджит встретила чрезвычайно сексуальный экземпляр, который полностью выбил ее из колеи, как это всегда бывает у меня с тобой, Мейсон.

— Он спросил, не хочу ли я выпить с ним кофе. Я не смогла отказать! А потом он спросил меня о куче вещей!

Я поднимаю брови и потягиваю напиток, прежде чем спросить:

— О чем?

— Обо всем. Есть ли у меня парень, принимаю ли я наркотики, как отношусь к сексу на одну ночь, а потом почему-то темой разговора стала ты.

— Я стала темой? — спрашиваю, раздраженная так, как никогда в жизни. — Почему?

— Он спросил о моих друзьях. У меня есть только один друг, и это ты. И я рассказала ему о тебе и Райли. И что у нас с ним есть отношения, которые… я не знаю. — Она пожимает плечами. — В общем, он просто ушел! У меня даже нет его номера или способа связаться с ним. Возможно, потому что я сказала ему, что не собираюсь с ним спать. И еще его глаза. Знаешь, я так и не смогла определить, какие они — карие, зеленые или голубые! — У меня свело живот, и мне стало плохо. Кажется, я ослышалась, Мейсон, хотя, если подумать, ты не единственный симпатичный мужчина с татуировками и завораживающими глазами.

О, Боже.

— Какого цвета были его волосы? — небрежно спрашиваю я.

— Черные, как ночь.

— А татуировки на его руках, ты их хорошо рассмотрела?

— Я видела эти татуировки в документальном фильме о Гавайях, который я смотрела некоторое время назад.

Я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, не в силах поверить, что это ты, Мейсон. Что ты можешь здесь делать?

— Они называются маори, — говорю я шепотом и продолжаю дыхательное упражнение.

— Ты в порядке? — с тревогой спрашивает Бриджит.

Я поспешно киваю.

— Немного тошнит, вот и все. Продолжай.

— Я заметила что-то между его большим и указательным пальцами, хотя и не спросила его об этом. Это выглядело личным. — Я уже знаю, что она скажет дальше, Мейсон, и не представляю, как мне с этим справиться. — Маленький крестик, под ним дата 02–14. Я не смогла разобрать год. Думаю, это дата чьей-то смерти.

Черт!

Я закрываю глаза, когда все вокруг начинает кружиться. Я пытаюсь продолжать делать дыхательные упражнения, чтобы подавить тошноту, но это нелегко. Кажется, что в любой момент я могу потерять сознание.

Я снова открываю глаза и смотрю прямо на чашку. Как давно ты прикасался губами к этой чашке, Мейсон? Татуировки и выразительный взгляд не могут быть совпадением. Особенно если учесть, что Джон — второе имя твоего отца.

— Бриджит, думаю, мне пора идти. Я позвоню тебе позже, — бормочу я.

Она качает головой.

— Боже мой, почему сегодня все разбегаются, как будто их ужалил скорпион?

— Извини, милая, мне просто плохо. Кажется, я съела слишком много сладкого. — А ты так же реагировал, когда узнал, что я приеду, Мейсон?

Она вздыхает и закатывает глаза.

— Хорошо, не забудь мой запасной телефон. — Она достает его из кармана и протягивает мне. Поскольку дисплей моего телефона разбит, она одалживает мне