Седьмой гном - Маша Ловыгина

— Ты что, ключи потерял? — удивилась она и взялась за ручку.

В ту же минуту дверь подалась, и деревянные ошметки и опилки осыпались на пол. Серафима проследила за их падением и подняла глаза. Улыбка еще блуждала на ее губах, но вслух она удивленно произнесла:

— Это вы?! А… Как вы… Откуда?..

* * *

МАКАР

Автомобиль несся по дороге, и Макару казалось, что он слышит свист ветра и чувствует кожей его обжигающий холод. Нащупав телефон, Чердынцев нажал на последний вызов и поднес трубку к уху.

— Слава, я еду в Кураево. Да, адрес мне известен…

Макар знал, что Ерохин понял его без слов. Возможно, он уже давно подозревал, что Макар что-то скрывает. Слушал, считывал информацию и видел его переживания. Так бывает, когда доверяешь человеку. Ведь Ерохин был умным и опытным следователем. А еще — настоящим мужиком. По сути, Макар не обманывал его, а лишь не говорил всей правды о том, что нашел домработницу Горецкой. При этом, он постоянно твердил о ее невиновности и искал доказательства этого. Что ж, теперь дело было за следователем. Совсем скоро он тоже приедет в Кураево, чтобы на месте сопоставить разрозненные факты. Получится ли у него это, Макар не представлял, как и не представлял того, что же в итоге явилось причиной смерти старой актрисы.

Следствие должно идти по своим правилам. А это значит, что информация должна быть получена официально. От того, как быстро Ерохин найдет Кирилла Околышева и допросит его, зависит будущее Симы. И будущее Макара. Догадывался ли Ерохин о том или нет, но фору во времени он Чердынцеву дал. И теперь следовало решить, как поступить дальше. Единственное, чего хотел сам Макар, это увезти Серафиму и Илюшу из города.

Оставив автомобиль на том же месте, что и накануне, Чердынцев заметил в снегу оранжевый бок апельсина. Оглядевшись, зашагал вперед, через узенький проход между домами. Деревья и кусты клонились от снежных шапок, которые с глухим звуком осыпались от сильных порывов ветра. Где-то, совсем недалеко, раздался гудок поезда, и Макар остановился, чтобы вытереть пот с лица.

Быстрое движение слева заставило его вздрогнуть и вглядеться вдаль. "Собака, что ли?" — успел он подумать, но в ту же минуту ахнул и кинулся в сторону движения. Кажется, мозг еще не успел осознать, а сердце уже захолонуло и тут же надорвалось в громком крике.

— Илья!!!

Мальчик, голова которого едва виднелась из-за высоких сугробов, бежал вдоль путей, и у Макара волосы на голове встали дыбом, когда он понял, что это он.

— Илья!!! Стой!!! Не беги!!!

Рванув в его сторону, Чердынцев вписался в торчащий куст, зацепился о ветку и вырвал кусок ткани из рукава пуховика. Продолжая кричать, он несся наперерез, и в мозгу его пульсировало только одно: лишь бы ребенок не вышел на пути. От ужаса щипало глаза, горело горло, и взмокла спина. Чердынцев махал над головой руками, надеясь, что Илья наконец его увидит. Но тот, словно колобок, перебирал маленькими ножками и продолжал пробираться вперед. Чердынцеву казалось, что расстояние между ними совсем не сокращается, но уже через минуту он оказался в нескольких метрах от Ильи.

— Илюша, стой! Стой, кому говорю! — заорал он что есть мочи.

Мальчик споткнулся и, раскинув руки, упал. Громко заплакал, не в силах подняться. Схватив его на руки, Чердынцев прижал ребенка к себе и сел прямо в снег.

— Илюша, это я… Не плачь! Ты ушибся? Где болит?

— Макар! — сквозь рыдания узнал его мальчик. Шапочка сбилась, оставив одно ухо открытым. Дрожащими от волнения руками Чердынцев стал поправлять ее, а затем и вовсе натянул капюшон поверху.

— Ты зачем бежал? Куда?! — сипло выдохнул он. — Где мама?

— Мама с дядей! Он мне не нравится! — нижняя губа мальчика затряслась. Ресницы слиплись от слез, которые текли, не переставая, по раскрасневшимся щекам. — Он злой! Чихуна ногой!..

Макар подхватил Илюшу на руки. До станции нужно было еще идти, а дача была совсем рядом. Дома вокруг стояли тихие и оцепенелые, не подавая признаков жизни.

— Вот что, Илюха. Нам с тобой надо договориться. Мы же мужики?

Мальчик кивнул и судорожно всхлипнул.

— Тогда слушай меня внимательно! Видишь вот этот дом? — Макар указал на ближайшую к дорожке избу с невысоким, в рост Ильи, забором. — Будешь ждать меня здесь. Я скоро приду. С мамой. Ты понял? — Макар перелез через заборчик и расчистил небольшой пятачок. Поставив посреди него Илью, он присел перед ним и взял за руки. — Я скоро вернусь, обещаю! Никуда не уходи, слышишь?

Мальчик смотрел на него такими глазами, что Макар едва не взвыл.

— Стой и смотри на меня! Я скоро! — повторил он. Затем перелез обратно и побежал к старой даче.

Никогда Макар не испытывал того, что творилось с ним сейчас. Все чувства, которые когда-то возникали внутри: страх, беспокойство, сожаление, злость, ненависть и надежда, сейчас соединились в один пылающий шар, который разрывал его тело и душу на части. Чердынцевым руководило одно лишь желание — разорвать любого, кто встанет на его пути. Не существовало никакого здравого смысла, напрочь исчезло человеколюбие, осталось только голое, беспощадное и неуправляемое физическое стремление попасть в дом как можно скорее и вцепиться в того, кто посмел обидеть маленького Илюшу, Симу и тощего лохматого Чихуна. Это его семья, его будущее, прошлое и настоящее, и он никому не позволит причинить им боль.

Входная дверь была распахнута настежь. Из дома доносился шум борьбы, надсадный лай и громкие крики. Кричала Сима. Макар не мог разобрать ее слов, но ему было достаточно того, что он слышал ее голос. Все это произвело на него такой эффект, что перед глазами вспыхнули красные пятна, а из груди вырвалось животное рычание.

Едва он поравнялся с домом, раздался отчаянный женский вскрик, следом за ним звон разбитого стекла, а затем металлический грохот. Вломившись внутрь, Чердынцев споткнулся о валявшийся прямо у порога табурет. Краем глаза успел заметить, что второй застрял в оконном проеме, а осколки стекла разлетелись по всей кухне.

Высокий парень в камуфляжной куртке и высоких берцах, чуть согнувшись, стоял к нему спиной и держался за голову.

Макар успел вытянуть руки, чтобы сбить парня с ног, но тот вдруг дернулся в сторону, будто уходя от нападения, а затем и вовсе кулем опустился на колени. Двигаясь по инерции, Чердынцев упал рядом с ним, но тут же сгруппировался и придавил его плечом. Заметив крупный осколок стекла, лежащий совсем рядом, отпихнул его ногой.

— Околышев, сюда едет полиция! — Макар и вцепился в плечи противника и повалил его на пол. — Сима, я здесь! Не бойся! — прохрипел он, пытаясь нашарить руки парня и обездвижить.

Взглянув на девушку, Макар увидел полные ужаса глаза, совершенно белое лицо и красное пятно на ее шее. Она выглядела так, словно не слышала его, продолжая глядеть в пустоту остекленевшими зрачками. В ушах Макара зазвенело от лая собаки.