Восстание гроллов - Рейджел Леви

* * *

Меня мутило при виде мертвых гроллов – было в этом что-то жуткое. Я убивала их много раз, но все еще не могла свыкнуться с этим. Мы были рождены существовать вместе, выполнять долг, каждый свой, а вместо этого мы истребляем друг друга, принося только ущерб и разрушение.

Я не смогла удержаться, чтобы не рассмотреть лицо женщины, когда стаскивала с нее одежду. И пусть она была гроллом, я все равно испытывала к ней жалость. Каштановые волосы небрежно рассыпались по полу, подчеркивая смертельную серость ее кожи. Она была чьим-то другом, дочерью, возможно, у нее были дети.

Стараясь подавлять в себе жалость, я надела красную куртку и брюки. Мне повезло и она оказалась такой же миниатюрной как и я, хотя брюки все же были великоваты, но я затянула их поясом и радовалась, что ее сапоги пришлись впору.

Илаю же удалось выглядеть красивым, даже в запятнанной кровью куртке. Черный цвет ему шел – подчеркивал бронзовый оттенок кожи.

– Где они только находят такой хлам, – сетовал Илай, набрасывая капюшон поверх головы. Кривая полуулыбка обозначила ямочки на щеках, когда Илай скользнул взглядом по своей метке.

– Как…, -прошептала я поглядывая на мертвого Мика, – как тебе это удалось?!

– Что? – Илай поднял брови к верху, – выглядеть потрясно в гролльих шмотках?

Он без усилий распахнул дверь и выглянув, шагнул в полутьму коридора. Я последовала за ним.

– Ты знаешь о чем я?

– Помнишь легенду о силе четырех стихий, соединенных вместе?

– Да, – ответила я вспоминая рассказ Ареса, – Такое захочешь не забудешь – легенда об Эрцету – праматери всех богов.

– Она была и небом, и солнцем, и морем, и ветром. Она была рождающей жизнь. А потом ее жестоко предал ее любимый и в отчаяние она взорвалась на четыре части, обреченная оставаться такой, до тех пор, пока не появится любовь, способная вместить ее всю, все четыре стихии.

– Я помню, – ответила я пытаясь не отставать.

Илай уверенно шел вперед и я надеялась он знает, как выбраться из этого места. Темные лабиринты напоминали катакомбы. С потолка свисали мохнатые нити пыльной паутины, колыхаясь словно новогодняя мишура. Вдруг в лицо подул горячий ветер со сладковатыми запахами гниения. Желудок свернулся в комок. Илай резко выдохнул и повернулся осматриваясь. Сбоку, в стене, была арка, в которой раньше наверное что-то стояло, сейчас там было пусто.

Илай неожиданно толкнул меня внутрь и сам занырнул следом. Я инстинктивно прижалась к стене; он затих прислушиваясь и затем прижал меня собой к холодному камню, укрывая нас курткой, словно черными крыльями.

– Что…, – хотела спросить я, но Илай прижал палец к губам. Я задержала дыхание. Совсем рядом послышались голоса и тяжелые быстрые шаги – звонко выстукивающие по каменному полу зловещий ритм.

– А то, что мы и есть Эрцету. Ты и я.

Хотя я спрашивала о другом – я удивилась его ответу.

– Мы?

– Теперь, когда мы смогли соединиться вопреки всему, вопреки противоположным стихиям, вопреки законам, вопреки врагам, вопреки Виланду, – продолжил он шепотом. Потому что я люблю тебя, – сказал он касаясь своими губами моих губ, – и ты любишь меня, – язык Илая проник внутрь меня, когда он продолжал шептать, – потому что между нами нет "Я и ТЫ" – есть МЫ, как единое целое. Эрцету.

Я растворялась в его взгляде. Радужки его глаз, напоминали языки огня в костре, фиолетовый сменялся изумрудным зеленым и глубоким синим, затем разгоралось золотистым и снова становились аметистовыми.

– МЫ люблю, – прошептала я, чувствуя как его дыхание обволакивает меня счастьем, как мелодия его сердцебиения сливается в единую симфонию с моим. Так наверное звучит любовь.

Илай прижал меня к себе, к груди и мое сердце было готово выскочить навстречу его.

– Ты моя жизнь, Лила. Ты мое все.

– Ты мое все, – я прижалась лицом к его груди. Сердце Илая больше не стучало у меня в голове, не было манящих звуков, жажда бесследно исчезла.

Илай осторожно выглянул из-за угла.

– Никого, – сказал он.

Темный коридор тянулся в оба направления теряясь во тьме.

– Налево или направо? – спросил он торопливо.

– Направо, – сказала я, – наверное.

– Значит пойдем налево, – Илай, осмотревшись, бросился вперед – быстрый, безошибочный, уверенный, словно даже это подземелье было его чертогом. Я едва поспевала следом.

Коридор петлял и уходил вниз, обрываясь темнотой. В покрытых пылью, похожих на изуродованные артритом пальцы (держателях), горели факелы. Их света не хватало, чтобы растопить тьму. Огонь танцевал и прыгал меняя цвета, распространяя едкий запах гари. Сквозняк трепал его, словно перебарывая, стараясь затушить. Вверх устремлялись облачка копоти.

Вдруг Илай выругался, резко останавливаясь и я, ойкнув, врезалась в его спину. Впереди него мелькнула тень. Там, перед ним, стояло двое стражей, я не сразу заметила у одного из них топор с почерневшей рукоятью. Два гролла, облаченных в бордовое, оглядывались в смятении. Они явно не ожидали столкнутся с нами здесь.

Первый был повыше – с лицом покрытым розовыми шелушащимися ранами. Тот, что стоял правее, был коренастый и лысый. Он взялся за рукоять ножа, торчащего из-за толстого кожаного пояса и потянул за нее. Илай бросил на него один убийственный взгляд, подпрыгнул схватившись обеими руками за металлический держатель для факела и упираясь ногами о противоположную стену, метнулся вверх, направляя тело вперед.

Мгновение спустя, он стоял позади них, его лицо было сосредоточенным, глаза сверкнули, когда он выхватил зазубренный клинок из рук лысого гролла и рванул на себя, разрезая его кисть почти надвое. Гролл отчаянно закричал и в этот момент, с резким хлопком, Илай вонзил его же нож в его короткую красную шею и яростно прокрутил рукоять по часовой стрелке.

Мужчина издал жуткий булькающий звук, когда Илай вытащил нож, схватил и швырнул его тело вперед – к ногам второго стража, чьи ботинки были запятнаны засохшей кровью. Он глянул на мертвого напарника и спотыкаясь побежал вниз по коридору. Илай мелькнул мимо меня золотистой тенью. Его движения были слишком быстрыми, чтобы разглядеть. Он выскочил перед гроллом, как кобра и тот, с вздохом удивления и ужаса, упал, отползая назад.

Илай сделал выпад вперед – сверкнул клинок ножа, послышался звук похожий на хруст крекеров и вдруг кровь фонтаном забрызгала из обезглавленного тела. Илай отвернулся отталкивая его ногой и бросил отсеченную голову сверху.

Я почувствовала резко подступившую тошноту.

– Пойдем, – позвал он.

Кровь была на его лице, куртке, руках и волосах. Он выглядел больным и бледным, и тяжело дышал, продолжая идти вперед по петляющим лабиринтам подземелья. Я задумалась

– где мы? В человеческом мире, Амбрэ, а может в Шеоле? Это был наихудший из сценариев.