Ave Caesar! Дело о римской монете - Артур Крупенин

* * *

Узнав о том, что баскетбольная команда наконец-то вернулась со сборов, Лучко, с трудом выкроив свободный час и для быстроты воспользовавшись метрополитеном, приехал на «Динамо», где некогда тренировался Меригин.

Капитан долго блуждал по коридорам спортивного комплекса, прежде чем разыскал Владимира Васева. Один из оперов уже встречался с тренером ранее, однако никакой существенной информации по делу тот разговор не дал. Сегодня капитан решил поговорить с Васевым лично. Они присели в свободной раздевалке.

Едва услышав фамилию Меригина, тренер помрачнел, повертел головой и, не увидев никого из подопечных, неспортивно потянулся за сигаретой.

– Меригин был невероятно талантлив. Поздно начал, но в итоге стал лучшим в команде.

– Да, его мать говорила, что парень мечтал о профессиональной карьере.

– Видит бог, с таким упорством и талантом Сережа рано или поздно пробился бы.

Тренер вздохнул, покосился на дверь и только после этого поспешно затянулся. Лучко с ходу спросил о загадочной инъекции. Оказалось, Васев был в курсе.

– У Меригина еще по весне случилась травма, стало беспокоить плечо. Боль никак не проходила. Сергей, видимо из-за боязни пропустить матчи, не сказал мне ни слова и продолжал играть. Поначалу он тайком пробовал «закачать» больную руку – дополнительно занимался ОФП до и после тренировки. Не помогло. Стало заметно, что четко выполнять свои фирменные броски Меригин уже не способен. Пришлось чуть ли не силой послать его в поликлинику. Врачи нашли запущенное воспаление сустава, назначили лечение. Состояние ухудшилось, играть Сережа почти не мог, все время посвящал восстановлению, но каждый день приходил побыть с командой. Что ему прописали? Физиотерапию и уколы. Что кололи? Какие-то кортикостероиды…

Лучко сделал пометку в блокноте, а про себя подумал, что вопрос о происхождении таинственной отметины на плече Меригина можно считать закрытым. Очередной след в который раз вел в тупик.

– А где кололи-то? Здесь при клубе или в районной? – для порядка поинтересовался капитан.

Ответ тренера заставил Лучко оторваться от записей и еще раз переспросить:

– Как это на «Соколе»? Вы уверены?

– Абсолютно. Здесь на «Динамо» у нас только медпункт на случай оказания первой помощи. А лечили ребят в спортивной клинике рядом с метро «Сокол».

– Но почему там?

– Там прекрасно оборудованная клиника, специализируется на спортивной медицине.

– Так значит, Меригин лечился в платной?

– Да, мы можем себе это позволить. У команды щедрый, солидный спонсор. Арендует нам стадион, спортбазу на юге и оплачивает страховку. В спорте, знаете ли, всякое случается.

– И как долго длился курс лечения?

– Я думаю, несколько недель.

– А в какое время дня Меригин посещал клинику?

– Вечером, сразу после тренировки.

Лучко тщательно записал название клиники, адрес и телефоны. Напоследок он спросил, могли ли у Меригина быть враги.

– Какие враги, вы что? Знаете, какое у парня было прозвище в команде? «Чип-н-Дейл». В жизни никому ни в чем не отказал.

Попрощавшись с Васевым, Лучко направился к метро. Настроение было приподнятое, да и на хмуром небе показалось какое-то подобие солнца.

Весело насвистывая, капитан зашлепал по лужам. Шедшая навстречу девушка весело улыбнулась, с первых же нот распознав гениальный шлягер Тото Кутуньо «Бабье лето», так проникновенно спетый Джо Дассеном: «Па-ба-ба, па-па-да-па-да-па-да-ба…»

* * *

Вернувшись в рабочий кабинет, Лучко попытался мысленно дополнить бесконечную головоломку этого запутанного дела новыми фрагментами. Выходит, Меригин лечился не по месту жительства. Очень интересно. А что, если и Грачев тоже? Тем более что от поликлиники на «Соколе» до «Войковской», где тренировался юноша, рукой подать – всего одна остановка на метро. Что-то в этом есть. Похоже, колечко начинает сжиматься. Надо сегодня же направить кого-то из оперов с расспросами к тренеру футбольной команды, в которой играл Грачев.

Поразмыслив и объективно оценив шаткость наклевывающейся версии, капитан принял мудрое решение до поры до времени к Деду с этим не соваться.

* * *

Ректор галантно привстал в кресле и пригласил Валееву подсесть ближе. На его столе стояла бутылка, напоминающая изрядно подращенный флакон женских духов.

Кажется, подмастило. Валеева мгновенно узнала фирменную этикетку – просто идеальная тема для начала разговора. Лариса Васильевна взяла бутылку и принялась демонстрировать свои недюжинные познания.

– А вы, я вижу, истинный ценитель продукта! Это же шотландская «Дива». Мм-м, настоящий шедевр! – Она даже поднесла пальцы ко рту, дабы нагляднее продемонстрировать эту самую шедевральность.

Круглов молча наблюдал, а Валеева между тем бойко перечисляла когда-то заученные наизусть ТТХ эксклюзивного напитка:

– Фильтруется через уголь северной березы. Затем пропускается через бриллиантовую крошку. В зависимости от исполнения бутылка украшается полудрагоценными или даже драгоценными камнями.

– Что вы говорите? И сколько же, по-вашему, стоит эта красота? – полюбопытствовал ректор.

– До тысячи американских долларов.

– Надо же. Дорогой, стало быть, подарок. Иной раз прямо жаль, что я совсем не пью. Туманит, знаете ли, мозги. А в науке без мозгов просто никуда, не так ли?

Валеева неуверенно кивнула, чертыхаясь про себя. Как же это она вовремя не навела справки о привычках нового шефа? Непростительный просчет.

Круглов дежурно улыбнулся.

– Я внимательно слушаю.

Заведующая сделала первый ход:

– Владимир Петрович, я бы хотела вернуться к персональному делу студентки первого курса Зинаиды Беляк, – твердо сказала она.

Ректор нахмурился.

– А вам не кажется, что это дело начинает выглядеть каким-то уж чересчур персональным? Я полагал, что вопрос закрыт.

– И вы даже не желаете услышать мое мнение?

Удивление в голосе Валеевой было артистично смешано с праведным возмущением. Заведующая умела надавить на собеседника. В ответ на это косвенное обвинение в авторитаризме ректор только пожал плечами. Ободренная тактическим успехом, Лариса Васильевна еще раз изложила историю с плагиатом.

– Тем не менее я не вижу особых поводов для излишне крутых административных мер, – подтвердил свою непреклонность Круглов.

Тогда заведующая решила метнуть последний козырь:

– Ну а как вам вот это? – И она бросила на стол карикатуру. – Разве это не оскорбление?

Владимир Петрович не спеша нацепил очки, поднес рисунок к глазам и тут же расхохотался. Валеева залилась краской.