Флоренский. Нельзя жить без Бога! - Михаил Александрович Кильдяшов

наш Иисус Христос, прежде всех век от Отца рожденный, Ему единосущный и равный Ему по всему. Иначе и быть нельзя. Господь есть мысленное, духовное умосозерцательное Существо, таковое же и имя Его; равным образом и души наши есть Существа духовные, мысленные, только расстояние между ними и Богом бесконечное, якоже и подобает быть между Богом и тварью, при всем том наше к Нему отношение и приближение действуется духовно, для телесных очей незримо, силами души внутренними. Словом, все происходит в области духа, где что-либо телесное отнюдь не имеет места. И вот, с этой точки зрения, всякому видно, что Имя Господа Иисуса Христа нет возможности отделить от Его святейшего Лица. Ведение сие, а тем более чувство этого высочайшего таинства, настолько драгоценно в нашей духовной жизни, что служит её центром и основанием. А потому и говорится о нем с такою настойчивостью, силою и убеждением…» — это слова духовника автора «На горах Кавказа».

Книга активно рассылается по монастырям. Отец Иларион просит откликов. Особенно горячо её принимают русские монахи на Афоне в Пантелеймоновом монастыре и Андреевском скиту. Постепенно разгорается спор по поводу отношения к Имени Божьему. Одни — имяславцы — настаивают на том, что «Имя Божье есть Сам Бог» и всякая хула на Имя есть хула на Бога. Другие — имяборцы — говорят, что имя Бога подобно всякому иному именованию и уравнять его с Самим Богом — значит впасть в пантеизм, уподобить Иисусову молитву колдовскому заговору — значит породить ересь.

Когда в 1910 году выходит переиздание книги с приложением возражений на доводы имяборцев, противостояние обостряется. Лидером имяславцев на Святой Горе становится иеросхимонах Антоний (Булатович) — самая яркая и загадочная фигура в Афонских спорах. Его биографию можно положить в основу и жития, и приключенческого романа.

В миру Александр Ксаверьевич, Булатович родился в состоятельной семье в 1870 году. Получив прекрасное образование в Александровском лицее, он поступил на военную службу. Все, кто знал его как офицера, говорили, что не встречали более смелого человека. Булатович был настоящим лидером, вожаком, примером для других, всегда оказывался в самом центре событий и в пекле сражений. В 1896 году, когда обострилась борьба европейских стран за африканский континент, где свои интересы имелись и у Российской империи, Булатович отравляется в Эфиопию. Там проявляет себя не только как офицер, но и как этнограф, собирая ценные для науки сведения о жителях Абиссинии. К прежним отважным деяниям Булатович прибавляет новые. Так, например, совершает одиночный марш-бросок по пустыне, чтобы спасти жизни товарищей, попавших в окружение. Из всех рискованных предприятий Булатович выходил победителем. Солнцем воинской славы на его груди сияли ордена Святой Анны, Святого Владимира и орден Почётного легиона.

Жизнь офицера резко изменилась после встречи с отцом Иоанном Кронштадтским. В 1903 году после долгой беседы и горячей исповеди Булатович был благословлён на монашеский подвиг на Афоне. Вскоре он принимает постриг с именем Антоний и отправляется на Святую Гору.

«На горах Кавказа» он прочёл ещё в первом издании и поначалу посмеивался над монахами-«мужиками», придумавшими свой догмат, даже готовил обличающую их статью, но обратившись в это же время к книге своего духовника Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», встретил в ней такие слова: «имя Господа есть Сам Господь — Дух везде сый и все наполняющий; имя Богоматери есть Сама Богоматерь, имя ангела — ангел, святаго — святый… Когда и тебя зовут по имени, не тело твое отзывается, а душа твоя, посредством телесного органа». Отец Антоний воспринял это как Божий знак, как вразумление, и с той поры Савл обращается в Павла: противник имяславия становится главным его поборником.

Булатович отправляет епископу Антонию (Храповицкому) статью в защиту имяславия для публикации в журнале «Русский инок». Епископ отказывает и сам выступает с воззванием, где называет имяславцев еретиками. Так начинается противостояние двух Антониев. Булатович отвечает «Апологией веры во Имя Божие и во Имя Иисус», состоящей из кратких проимяславских и антиимяборческих тезисов, а также делает подборку цитат об Имени Божием из Иоанна Златоуста, Симеона Солунского, Тихона Задонского, Паисия Величковского, Серафима Саровского, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника…

Имяборец игумен Андреевского скита Иероним сжигает распространяемую среди монахов в рукописи «Апологию» и запрещает Булатовича в служении. Булатович не подчиняется, бунтует. Обе стороны направляют письма Константинопольскому патриарху с прошением о заступничестве. Патриарх встаёт на сторону имяборцев и запрещает на Афоне книгу «На горах Кавказа».

1913 год — апогей Афонской смуты. В январе имяславцы изгоняют из Андреевского скита игумена Иеронима. Происходит то, что сложно даже представить в монашеской среде. Противники идут стенка на стенку, буквально в рукопашную, наносят друг другу увечья, таскают друг друга за волосы и бороды, выламывают двери в кельях и спускают с лестницы затаившихся. В итоге имяславцы во главе с бывалым воином Булатовичем берут верх. Выдворенные за стены скита имяборцы тут же доносят о случившемся гражданскому губернатору Афона. Рота греческих солдат окружает скит. Именно греческий флаг, после того как в результате Первой Балканской войны турки потеряли все прежние европейские территории, развевался над Афоном. О произошедшем узнаёт российское консульство в Константинополе и рапортует в Россию — царю и Синоду, преподнося имяславцев как смутьянов и революционеров.

Имяславцы выбирают нового игумена — отца Давида. Духовная власть Афона хоть формально и признаёт этот выбор, всё же не смиряется с ним. «Если вы не уймётесь, мы отдадим вас на растерзание грекам», — кричит вице-консул России Щербина, прибывший в Андреевский скит для разговора с русскими монахами-имяславцами. Всех их афонский Кинот отлучает от служения и причастия.

Имяславцы решают отправить в Россию представителя, чтобы и церковной, и светской власти изложить всё как есть. Булатович, как в былые времена, решается на марш-бросок. Сразу после его отъезда имяславцам с согласия русского посольства на Афоне устраивают блокаду: ни почта, ни продовольствие с февраля до них не доходят.

С Булатовичем в Петербурге никто разговаривать не стал. Более того, его начинает преследовать полиция, он объявлен в розыск. Скрываясь на квартирах разных знакомых, отец Антоний решает, что единственной возможностью прояснить ситуацию, оправдать и утвердить имяславцев будет издание «Апологии».

Интеллигентская Россия уже бурлит: философы и богословы активно осмысливают имяславие. Неистовый Эрн призывает членов Московского религиозно-философского общества издать сборник, посвящённый афонской проблеме. Рачинский, Булгаков и Флоренский поддерживают его, но осторожный Трубецкой отговаривает Морозову выделять на это средства. Позже важные для имяславского спора статьи Эрн опубликует в «Религиозно-философской библиотеке». Воодушевлён имяславием Новосёлов: здесь истинное, аскетическое, богооткровенное православие, и святотатцы — те, кто восстали против него. Старшие члены Новосёловского кружка ведут себя более сдержанно, хотя мудрый Кожевников осознаёт всю губительность нападок на имяславие: «Это поведёт к опаснейшим следствиям относительно учения о таинствах, об иконах и молитве: рационалистический уклон в индивидуально-протестантском духе будет тогда неизбежен».

Новосёлов решается издать «Апологию»