Обреченные невесты - Тед Деккер

Точно так же многие не верят в Бога. Но когда-нибудь истина откроется им. Между злом и добром идет жестокая схватка, и мало кто осознает это так же остро, как Квинтон.

Он доел апельсин, вытер ладони бумажной салфеткой и выбросил ее в мусорное ведро под раковиной.

«Отменная закуска, лучше не придумаешь. Одно жаль: сам я, человеческое существо, от такого совершенства далек, как бы к нему ни стремился. Достичь его мешает гул в голове. Прости меня, Отче, я согрешил. И этот грех — не последний».

Квинтон вздохнул и вернулся мыслями к Человеку Дождя. Тот явно не может знать, что Квинтон уже близок к тому, чтобы организовать встречу с прекрасной сестрой. С седьмой — безупречной невестой.

Поразительно, но имя Энджи Фаундер реально означает — Ангел. Чокнутый тип, что перебил всю свою семью и сам покончил с жизнью, назвал двух своих дочерей Райской Птичкой и Ангелом. Клинический случай с религиозным оттенком.

В любом случае отец сыграл свою роль: дал миру дочь-красавицу, которая вот-вот выступит в качестве безупречной невесты. Поистине пути Господни неисповедимы.

Квинтон покинул дом в полдень: сел за руль черного «крайслера» и отправился по своим житейским делам. Покончив с ними, можно ехать в центр Денвера и избавиться от своего томагавка. Если его можно так назвать. На все воля Божья.

Звуки волынок, игравших на похоронах Ники и ее матери, состоявшихся утром, долго еще преследовали Брэда. Два дня проплыли как суденышко, заблудившееся в белом тумане. Что может быть хуже для ФБР, для расследования дела, для него… И для Ники…

Брэд все не мог примириться с мыслью, что ее больше нет, и переживал, что сыграл ключевую роль в ее судьбе. Это он виноват в ее гибели. Ники не Руби, нет, но она была красивой женщиной и с характером. И внезапный конец этой полной жизни женщины поверг его в шок, подобный которому он испытал, когда умерла Руби.

Служащие денверского отделения места себе не находили от растерянности, ярости и горя. На похороны прилетел заместитель директора ФБР, курирующий местное отделение, и провел в конторе два часа, что только усилило всеобщее чувство поражения.

За годы своей карьеры Темпл впервые стал свидетелем, как агент ФБР становится жертвой ритуального убийства. Впрочем, и в истории Бюро такого не бывало. Настроение у него было хуже некуда.

Подробности случившегося начали проникать в прессу: Ники и Мишель Холден знали и любили слишком много людей, и они требовали правды об их гибели. Или большей ее части. Пока им было известно, что какой-то полоумный тип проник в дом, убил Мишель, захватил Ники, привез ее к себе в квартиру и совершил еще одно убийство.

Теперь лишь вопрос времени, когда факт, что Ники стала шестой ритуальной жертвой Коллекционера Невест, попадет на первые полосы газет. А то, что этот человек находится не только под боком, но и вынашивает план седьмого убийства, еще больше повергало следствие в отчаяние.

У детективов не было времени оплакивать мертвых — нужно искать преступника, пока он не натворил новой беды. Брэд до изнеможения размышлял обо всех деталях злодеяний, совершенных убийцей. Он пытался понять особенности его характера, профессию, мотивацию поступков… Пазл не складывался. В итоге он решил еще раз съездить в Центр Благополучия и Разума.

Элисон сидела за небольшим деревянным столом напротив просторного книжного шкафа, набитого книгами по психологии и психиатрии. Она откинулась на спинку стула и посмотрела на Брэда так, как смотрит на ребенка мать, знающая больше, чем говорит.

— Вы тут ни при чем, Брэд.

— Я мог предотвратить это. Не могу отделаться от чувства вины.

— Естественно. И сейчас вы опасаетесь сделать следующий шаг из страха, что снова промахнетесь.

Она говорит о Райской Птичке. Уверенность Элисон, будто у Птички может найтись ключ к этому делу, не давала Брэду покоя. Иначе его бы здесь не было. Но и сейчас он никак не мог решиться.

— Ну же, Брэд, действуйте. У вас есть след…

— У нас есть девушка…

— Женщина.

— …женщина, забывшая то, что видела, когда прикоснулась к телу одной из жертв. Вы это называете следом?

— Разве ваш долг не состоит в том, чтобы тщательнейшим образом изучить каждую такую деталь?

— Но ведь она не может вспомнить.

— Пока не может, — с улыбкой кивнула Элисон.

В том мире, где пребывал Брэд, такие слова не имели смысла. Но с другой стороны, они не дискредитируют того «валета в колоде», которого обнаружила «команда», разве не так?

Элисон наклонилась вперед и облокотилась на стол.

— Знаете, о чем я сейчас думаю?

— Нет.

— Я думаю, что вы боитесь. О нет, не правила нарушить боитесь. Вы боитесь самой Птички.

— С чего вы…

— Мне кажется, у вас возникло к ней чувство, вы боитесь ее задеть. Это та же причина, по какой вы, вероятно, не желаете связывать себя узами. Вам нанес удар монстр под названием «вина», и вы просто не в состоянии вернуться туда, где вам когда-то сделали больно.

Элисон и раньше намекала на это, но, выслушав столь откровенное высказывание, Брэд онемел.

— По-моему, вы готовы влюбиться в нее, — заключила Элисон.

— Что? Нет… — Брэд неловко поежился и скрестил ноги. — Слушайте, я понимаю, вы считаете, все это ей только на пользу, но нельзя же таким образом устраивать отношения… Безумие какое-то.

— Нет, это она безумна, в том-то и беда, правда? Будь на ее месте любой другой, и вы бы не сидели здесь как обиженный мальчишка. Позвольте кое-что сказать вам, офицер: задета будет Птичка, не задета — это последнее, что должно вас беспокоить. Перестаньте относиться к ней как к недочеловеку.

— Выходит, вместо того чтобы сидеть здесь да лясы точить, мне следовало подстегивать ее?

— Я не предлагаю подстегивать. Просто она заслуживает, чтобы с ней обращались как с любым человеческим существом ее возраста. То есть с полной откровенностью.

— Но она не любое человеческое существо!

— Ничего подобного! Неужели вы думаете, Бог любит ее меньше из-за тех обстоятельств, в которых она оказалась?

— Вот только не надо навязывать мне чужих мнений.

— Что ж, офицер. — Элисон вздохнула и снова откинулась назад. — Скажу прямо. Надеюсь, вы отыщете убийцу и положите конец его преступной деятельности еще до того, как появится новая жертва. Ясно, что это психопат. Из-за таких маньяков, как он, о моих «детях» плохо отзываются. Несмотря на то что подавляющее большинство замечательных людей учится справляться со своими психозами, всегда найдется какой-нибудь Майкл Лодор[4], который окончит Йель, а потом убьет свою жену. И вот из-за таких типов весь мир обращается с ними как с прокаженными, и это бесит меня. У вас на руках шесть мертвых женщин, и это ужасно. Но у меня на руках десятки тех, кто, образно говоря, каждодневно глядит в глаза смерти, потому что их заставляют чувствовать себя грязью на подошвах других людей. Недочеловеками. Мертвецами.