Обреченные невесты - Тед Деккер

Из глаз у нее потекли слезы.

— Мне не хочется начинать этот переход, Квинтон, — прошептала она. — Я боюсь.

— Конечно, вы боитесь. В вашей крохотной головке не остается места ни для чего, кроме жалких повседневных дел. Но как только вам откроется истина, вы станете свободной.

У нее задрожали губы, и на мгновение Квинтону показалось, что она снова разрыдается и это положит конец пререканиям. Но… она сказала то, из-за чего он сам решил оборвать разговор.

— Даже демоны знают истину и содрогаются. Хотя это не делает их менее злыми. Бог любит меня и не попустит зла. Вы ведь ревнуете, верно? Боитесь, что Бог ненавидит вас, и готовы сделать все, чтобы стать его избранником подобно нам, женщинам, которых вы убиваете. И не важно, в чем вы себя уверяете, на самом деле вы думаете, что Бог вас ненавидит. Вы ревнуете. Вы тоже хотите быть избранником Бога.

Квинтона потрясла ее дерзость.

«Неужели она настолько безумна?»

Гудение в голове стало таким громким, что ему пришлось сделать усилие, чтобы подавить возникшее вдруг ощущение паники.

«В ее словах есть зерно истины», — подумал он, но тут же отбросил эту мысль как ересь.

Квинтону пришло в голову, что седьмая невеста, самая красивая женщина в мире, которую он уже выбрал и которая полностью посрамила шестую, тоже может оказаться сильной духом. А вдруг она тоже отклонит приглашение?

От этой мысли ему стало дурно. Нет, ничего подобного не будет. Человек Дождя не допустит. И все равно от такой мысли подташнивало.

Квинтон взял шприц, прижал иглу к вене на правой руке у Ники… Большая доза облегчит взаимопонимание.

По крайней мере она признала, что Бог испытывает к ней большую любовь. Это должно подействовать.

— Пожалуйста, Квинтон, — прошептала она. — Не надо меня убивать.

«Поистине она прекрасна», — подумал Квинтон.

Он заклеил ей рот и пошел за дрелью.

Часы на приборной доске показывали 04:02, когда Брэд под возмущенные гудки автомобилистов пересек на «красный» светофор и въехал на Симмс-стрит, на углу Восьмой авеню. Дом Ники находился на правой стороне улицы, сразу за железнодорожными путями, на углу Семьдесят второй улицы.

Ладони у него были влажные, рубашка промокла от пота, и это при том, что кондиционер работал вовсю. Группа захвата находилась в пути.

Две мысли заставляли Брэда до предела выжимать газ. Первая — Ники жива.

«Откуда убийце знать, что мы нашли злосчастного валета? Женщина, которая попала ему в когти просто потому, что связана, пусть самой тонкой нитью, со мной, жива. Иначе быть не может, я не выдержу».

Вторая мысль — надежда, что убийца не станет стрелять в Ники.

«Ведь владеющая им безумная идея требует, чтобы он следовал определенному ритуалу, а пуля его только нарушит. Он может попытаться убить меня, — думал Брэд, — когда я окажусь на месте, но на Ники пистолет не поднимет». Предполагается, что она истечет кровью, сохраняя ангельский вид.

Вот и все, на что надеялся Брэд. Обгоняя поток машин, время от времени вылетая на встречную полосу, он мчался по Симмс-стрит к кондоминиуму Голден-Хиллса, уже показавшемуся в двух кварталах впереди.

Брэду перегородила путь, резко затормозив, огромная фура. Кажется, та самая, которую он подрезал на перекрестке. Справа и слева сплошным потоком двигались машины — не объедешь.

Брэд посигналил и тут же получил в ответ мощный рев стоящей впереди фуры. Она остановилась на красный свет, на углу Семьдесят второй улицы.

Едва сдерживаясь, Брэд грохнул обеими ладонями по рулю.

Ники лежала неподвижно, пытаясь бороться с действием таблеток. Квинтон то кружил по комнате, то присаживался на стул, то вскакивал всякий раз, когда она подавала признаки жизни. Дважды заходил за угол и мочился в большую пластиковую бутыль. Один раз бросил Ники в комнате одну и отправился на разведку по квартире. Потом минут тридцать возился у стола, разбирая инструменты. Готовился.

И всякий раз, как он отходил в сторону, Ники пыталась сбросить сонную одурь и ослабить путы.

Первый лучик надежды блеснул, когда убийца, накрасив ей ногти рубиновым цветом, оставил пилку на краю матраса. Ники ухитрилась дотянуться до нее пальцами и сунуть под голову.

«Вот только пригодится ли», — думала она.

Затем, когда Квинтон занялся инструментами, Ники надрезала ленту, которой была привязана к металлическим планкам ее правая кисть.

«А дальше-то что? Ведь сесть и освободить ноги незаметно не смогу».

Утешало одно: понимание, что она может освободиться без посторонней помощи. Ники выжидала, а когда Квинтон вышел из комнаты, поднялась рывком на каталке и начала яростно распутывать ленту на ногах, не забывая, что он может вернуться в любой момент. Да и нельзя доводить дело конца, иначе он заметит.

И такой момент наступил.

Впервые за последние полчаса Квинтон отвернулся от нее и пошел к столу с инструментами.

«Наверняка за дрелью, — подумала Ники. — Вот оно. Пора действовать».

Остается одна проблема — замок. Он запер дверь на висячий замок, а ключ положил в правый карман. Она уже дважды наблюдала, как он его достает. Нужно вырубить Квинтона и вырваться силой или при помощи ключа, иначе смерть. Но в любом случае пора действовать. Пока таблетки не начали действовать.

Ники повернула голову и увидела, как, мурлыча что-то под нос, Квинтон тянет к стене желтый удлинитель. Она рванулась к нему. Ткань негромко затрещала, и Ники окончательно высвободила ноги. Навязчивая скрипичная мелодия, которую он неустанно напевал, немного приглушила звук. Ники вытянула ноги, чтобы он ничего не заметил.

Квинтон обернулся.

— А вы сильная, — заметил он. — Знаете что, сначала я заморожу вам ноги. Мне не хочется, чтобы вам было больно. Все будет хорошо. — Он наклонился над чемоданчиком и нашарил упаковку новокаина и шприц.

В голове шумело от страха и таблеток. Ники глубоко вздохнула, спрыгнула с каталки, в два шага подлетела к столу, схватила лежащий на нем молоток и, собрав остатки сил, швырнула его в преступника.

Зажегся зеленый свет, но фура двинулась не сразу, и Брэд окончательно вышел из себя.

Справа остановился «линкольн-континенталь», и уж его-то водителю не удастся сделать то, что удалось водителю фуры. Когда «линкольн» двинулся вперед, Брэд надавил на клаксон и бросил свой «БМВ» вправо, не дав идущей сзади «хонде» занять свободное место. Умудрившись никого не задеть, он промчался мимо ругающегося почем зря водителя фуры.

Медленно приходя в себя, Брэд стиснул зубы. Сейчас ничто не имело значения, кроме одного: ему удалось объехать громоздкую фуру, разогнать до предела «БМВ» и, не встречая иных помех на дороге, ворваться в ворота кондоминиума.