Сумасшедшая одержимость - Даниэль Лори

Я подмигнула. – Но меня восхищает то, как ты его игнорируешь. Слишком долго женщины по нему сохли.

– Я не специально его игнорирую… – Она остановилась и подобрала что-то с пола гостиной. – Хммм… – В ее голосе промелькнула озорная нотка. – И давно ты носишь запонки, Джианна?

Я сохранила равнодушное выражение лица, забирая находку из ее руки.

– Пробую новые образы.

Она засмеялась.

– Ну конечно. Так… когда он заходил?

– Кто? – прикинулась невинной овечкой я, сжимая запонку в кулаке. Она жгла мою кожу.

– Ты знаешь кто.

Я прищурилась на нее, но потом со вздохом сдалась.

– Прошлой ночью.

– Так и знала! – Ее глаза заблестели. – Я знала, что между вами с Кристианом что-то есть.

– Если под чем-то ты подразумеваешь секс, то да, почему бы и нет.

– Готова заплатить за подробности.

– Сколько у тебя с собой денег? – пошутила я в тот момент, когда раздался стук в дверь. Вздохнув и уже заранее зная, кого увижу, я открыла.

За дверью стоял Нико, пытающийся испепелить меня взглядом.

Я широко ему улыбнулась.

– О, ты вовремя! Я как раз собиралась выпустить проститута из шкафа.

Он закатил глаза и прошел мимо меня к жене, которая с виноватым видом стояла у дивана.

– Уже час тебе звоню, Елена.

Она пожевала щеку.

– Я, кажется, куда-то дела телефон.

– Я скучал, – хрипло прошептал он ей в волосы, притягивая к себе.

Чувствуя себя третьей лишней, я пошла убираться на кухне.

– Что на ужин? – спросил Нико через несколько минут, пока Елена ушла искать свой телефон.

– Поджаренное полотенце с гарниром из недоваренной пасты.

– Оу. – Весело блеснув глазами, он сел за кухонный остров и потер рукой челюсть.

Я включила конфорку, чтобы доделать пасту, и начала нарезать помидоры для соуса.

– Ты нравишься моей жене, – тихо сказал он.

– Неудивительно, – откликнулась я. – Я очень обаятельный человек.

– Может, она и выросла в этом мире, но не стала такой, как мы с тобой, Джианна. Она не…

Сломанная? Бесчувственная? Ожесточившаяся? Существовало ли определение, означающее все три слова сразу?

– Холодная?

Он кивнул, словно тоже не мог подобрать правильного слова.

– Прошу тебя, помни об этом, когда проводишь с ней время.

– Ты меня просишь? Туз, ты что, головой о косяк ударился, когда в дверь заходил?

– Иногда возникает такое ощущение, – кажется, я услышала это от него, когда он бросил на Елену уязвимый и горящий взгляд. Внезапно мне стало жалко любого, кто посмеет тронуть хоть волос на ее голове.

А потом это чувство вернулось ко мне, это странное чувство, которого я не ощущала уже восемь лет. Тоска. Тяга. Желание, чтобы на меня смотрели с такой же страстью. Настолько яростным и собственническим взглядом, что любой бы поверил в Бога.

Той ночью, после того как мы втроем посмотрели седьмой канал на испанском и молча поужинали, я лежала в кровати и не могла уснуть. Мне было… беспокойно. Я чувствовала себя живой. Моя кожа мерцала, как шум и огни карнавала.

Те карты, что мне выпали, никогда не сулили любви, но если и был шанс почувствовать на себе такой взгляд, то я знала, где его найти.

Луч света проник через приоткрытую дверь в ванную и подсветил запонку, которую я оставила на туалетном столике.

Он занимался сексом с каждой женщиной ровно три раза.

У меня все еще был последний раз, ведь так?

Я встала с постели, взяла запонку и направилась ко входной двери. На мне были только футболка оверсайз и носки, но и идти было всего лишь до двери напротив.

Вместо того чтобы постучать, я потянула за ручку. Дверь была открыта. Когда я вошла, до меня донесся его голос, глубокий, низкий и русский.

Он стоял, прислонившись к кухонной тумбе, прижав к уху телефон. Подняв глаза на меня, он прищурился, а потом спустился взглядом по изгибам моего тела и остановился на бедрах. Я втянула холодный воздух. Кожу жгло огнем. Я никогда раньше не встречала мужчины, который мог бы вывести меня из равновесия одним только взглядом. Я так долго ненавидела этот факт, ненавидела то, что именно он делал это со мной, но теперь, очевидно благодаря временному приступу сумасшествия, мне хотелось большего.

Он ответил на что-то в телефон на своем варварском языке, следя за мной. Я подошла к нему и положила на столешницу запонку. А потом шагнула еще ближе. Так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Я передумала, – прошептала я.

Он поднял бровь.

Встав на цыпочки, я коснулась губами его уха и выдохнула:

– Я вызываюсь.

Я наблюдала за его лицом, пока он искал смысл в этих двух словах из разговора, который случился восемь лет назад. Как только я увидела темное понимание, мелькнувшее в выражении его лица, я упала перед ним на колени. В его взгляде вспыхнул огонь.

Я потерлась щекой о его член, который оказался твердым. Он провел рукой по рту, бурча какие-то резкие русские слова в телефон. Этот мудак даже не мог уделить мне полного внимания, но, судя по всему, моему телу это было совершенно неважно, потому как предвкушение того, что я собиралась сделать, пробежало по позвоночнику.

Я чувствовала на себе его взгляд, расстегивая пряжку ремня. Тихий звук, с которым она упала на пол, заставил покрыться мурашками. Как только я расстегнула его брюки, я схватила его член и лизнула от основания до кончика. Кристиан сдавленно вдохнул, но не выпустил воздух обратно. Он вообще не издал ни звука, глядя на меня потемневшими глазами.

Я ласкала его языком, издавая стоны, словно это было главным делом моей жизни. В принципе, начинало становиться на это похоже. Жар расцветал в моем животе, опускаясь ниже волной, и мне пришлось сжать бедра, чтобы чуть ослабить напряжение. Его рука сжалась на телефоне, напряжение росло, доходя до кульминации, которой я с трудом дожидалась.

– Da, – раздраженно сказал он тому, с кем разговаривал. – Ya slushal vas.

Я обвела языком головку и, наконец, полностью взяла в рот, подняв на него полуприкрытые, полные страсти глаза.

– Черт. – Он отшвырнул телефон в сторону и схватил мое лицо двумя грубыми ладонями, проведя по моей щеке пальцем так, словно я была чем-то особенным, чем-то драгоценным.

На секунду я замерла. Волны тепла заплескались в моей груди. Только позже я поняла, что именно в этот момент были заронены первые семена преданности и началось мое падение.

– Voz’mi menya glubzhe, – прохрипел он.

Держа мое лицо, он медленно вошел глубже. Мои глаза наполнились слезами, я не могла дышать, когда он доставал