Санаторий имени Ленина - Нина Стожкова

– И там Петр повязал вас кровью? – догадалась Лина.

– Это получилось случайно. В одну ужасную ночь Кристина устроила скандал. Она сказала, что не собирается больше работать в этой шарашке за копейки и собирается всех нас завтра же сдать ментам. Мормышкин хотел ее поучить, но не рассчитал силы… В общем, пришлось помогать ему закапывать тело, чтобы успеть до рассвета…

Ну. а потом, когда шок от пережитого ужаса пошел, все вернулось на круги своя. Мы с Петром продолжали ездить в «Черную розу» еще несколько лет. Когда сауна закрылась, Петр попросил меня время от времени приезжать сюда и присматривать за местными. Разумеется, не за всеми, а лишь за теми, кто был в курсе «славных дел Петра». Ворон делал ставку на то, что в санатории никто не догадается о моей причастности к «Черной розе», и я смогу незаметно за всеми следить и докладывать ему обстановку. Этот комсомольский функционер в девяностые очень быстро пошел в гору, создал свое СМИ, занялся бизнесом, который вскоре стал довольно крупным и успешным, и, разумеется, не хотел, чтобы из «шкафов» выпадали какие-то прежние «скелеты» …

– Скелеты были в траншее, а не в шкафах, – поправила Лина.

– Не суть важно. Главное, чтобы тени из прошлого не помешали ни его карьере, ни его бизнесу, ни отношениям с женой, ни его общественному статусу. Кстати сказать, статус и связи всегда волновали Петра больше, чем деньги.

– Почему вы не донесли тогда на Воронова и его «бригаду» в полицию, которая в то время называлась милицией? – спросила Лина.

– Да потому что его я боялся гораздо больше чем ментов, – тихо сказал Борис.

– Думаю, Петр Воронов повязал вас чем-то еще, – задумчиво произнес Башмачков. – Вы могли просто исчезнуть, сбежать куда-нибудь подальше, но не приезжать в этот санаторий, где все напоминало тот страшный день, когда вместе с Мормышкиным вы закопали убитую Кристину.

– Жизнь – штука сложная, – сказал Борис и хрипло рассмеялся. От этого горького смешка у Лины побежали по спине мурашки, и она схватила Башмачкова за руку, чтобы немного успокоиться.

– После убийства Кристины я действительно решил изменить свою жизнь. Наш НИИ в девяностые окончательно захирел, зарплату платить перестали, и, наслушавшись в сауне разглагольствований Воронова о том, что не надо «работать на дядю», я решил открыть собственный бизнес. Это было самое глупое решение в моей жизни! Одно дело – научная, кабинетная работа, и совсем другое – рискованные сделки, кредиты под большие проценты и долги перед партнерами. Короче говоря, оказалось, что для бизнеса нужны те способности и личные качества, которых у меня нет и никогда не было. Щеглу никогда не стать вороном, такие вот дела. В общем, бизнес не пошел, я запутался в долгах, и вскоре кредиторы стали посылать ко мне коллекторов, ну, а те сразу же принялись угрожать расправой моей семье… Думаю, вы уже догадались, к кому я обратился за помощью.

– К Петру Воронову, – подсказал Башмачков.

– Разумеется, к нему, к кому же еще? У моих прежних друзей, доцентов и научных сотрудников, любителей походов с палаткой и бардовского пения у костра, таких деньжищ отродясь не водилось. В тот раз Петр меня выручил, но, конечно, поставил определенные условия. Впрочем, я этому не удивился, поскольку к тому времени байку про бесплатный сыр и мышеловку затвердил накрепко. Петр сказал, что попросит меня иногда выполнять кое-какие деликатные поручения. Например, время от времени приезжать в Санаторий имени Ленина, чтобы, так сказать, «держать руку на пульсе». Попросту говоря – присматривать за «бригадой». Чтобы вся местная публика, к примеру, Васька Мормышкин, покойная Марго. массажист Ни Ли и даже калека Надира – чтобы все знали, что Большой Босс не оставляет их своим вниманием и что Петр Воронов никогда ничего не пускает на самотек.

Лейтенант Белова очень внимательно следила за импровизированным допросом. Наконец она словно очнулась и вспомнила, кто здесь главный.

– Кто из вас убил московского журналиста Артюхова? – спросила она внезапно объявившегося в деле нового фигуранта.

– Ну не я же, – пожал плечами Борис. – Для этого Воронов и держал таких костоломов, как Мормышкин. И Кристина, и журналист, и Марго – все на его совести. Все местные сплетни стекались к массажисту Ни Ли, потому что пациенты во время сеанса много чего болтают. Массажист сливал мне все свежие новости, ну а Воронов регулярно хлопотал за него перед начальством и просил не увольнять Кима, хотя массажист реально всех достал. Он вымогал взятки у пациентов, нередко являлся на работу в нетрезвом виде, а в довершение всего – клеветал на коллег и строил всем козни. Короче говоря, этот тип вел себя не лучшим образом, поэтому активно выслуживался перед своим покровителем Вороном.

– Я догадывалась об этом, – подала голос Надира, – но пришлось до поры до времени молчать, потому что доказательств у меня не было. Эльвира ежедневно доносила, что Мормышкин и Борис отплясывают на танцплощадке. Но меня не обманешь! Я прекрасно знала, что они там не только ногами дрыгают и москвичек клеят, но и серьезные вопросы обсуждают. Вот и допрыгались…

– За что вы убили столичного журналиста? – продолжила лейтенант Белова допрос.

– Очень уж резво он стал до всего докапываться, – проворчал Мормышкин. – За первые часы, что он провел в санатории, этот хлыщ успел и к Коляну сходить, и с Марго о чем-то перетереть, и к массажисту насчет «Черной розы» прицепиться. Ни Ли говорил, что тому парню было откуда-то известно о бесследном исчезновении девушек, работавших в сауне в девяностые. Кристина была, конечно, не первой и не последней жертвой. Разумеется, я доложил обо всем Воронову, а ему такой поворот дела совершенно не понравился.

– Знаю я этого выскочку Артюхова, он у Жаннки работает, – сказал Петр. – Выслуживается, гаденыш! Этот тип может быть для нас опасен. Надо заставить его замолчать, причем как можно скорее, – так отреагировал Ворон, когда я доложил ему о визите в санаторий журналиста из Москвы. Для меня это прозвучало, как приказ, и я отдал его этому убийце…

– Вот твари! – опять подала голос Надира. – Аллах все видит. Я двадцать лет ждала того часа, когда наступит возмездие за мою загубленную жизнь. Надеюсь, что наконец-то дождалась.

– Теперь я, кажется, поняла, чья машина нас преследовала, – задумчиво сказала Лина.

– Ну да, хотел вас как-нибудь прижать, подрезать, стукнуть – одним словом, устроить аварию и помешать вашему приезду в санаторий. Жаль, что не получилось, – зло сказал Борис и отвернулся.

– Думаю, придется передавать дело в Москву, – задумчиво сказала Аллочка, – такими шишками, как Воронов, начальство мне заниматься не позволит, да и нет у нас в Кутузове такого административного ресурса, чтобы подобных богатеньких и важных буратин на допросы вызывать.

Лина и Башмачков поняли, что девушка говорит правду, и обменялись тоскливыми взглядами.

Петр Воронов был полон нехороших предчувствий. По дороге на работу неожиданно сломалась машина, пришлось вызывать такси и перегружаться туда вместе с охраной. Пока ехали, Воронов привычно читал то ленту новостей в айфоне, то сообщения от партнеров. Оказалось, газетная бумага с вчерашнего дня подорожала на десять процентов. Следом позвонил адвокат и сообщил, что в связи с разводом суд наложил арест на все его активы. Референтша написала в личку, что журналисты недовольны задержкой зарплаты и хотят слить кое-какую информацию про «Столичный сплетник» конкурентам.