Санаторий имени Ленина - Нина Стожкова

– Вы замужем? – поинтересовалась Лина.

– Пока нет, но проблем с этим точно не будет, – улыбнулась Аллочка. – У нас в отделе одни мужики работают, не говоря о смежных структурах: криминалистах, кинологах и так далее. В старых девах точно не останусь.

– Я рада за вас, – в ответ улыбнулась Лина. – Только очень хотелось бы знать, куда делся второй мерзавец, который мне ночью подножку поставил, а потом вместе с вашим подозреваемым Василием Мормышкиным укокошить пытался.

– Мормышкин категорически отказывается говорить о нем, – вздохнула Аллочка. – Утверждает, что не знаком со вторым фигурантом и никогда не видел его. Говорит, что тот случайно проходил мимо, увидел потасовку и от скуки решил вмешаться. Ну, а кто он и где он, дескать, Мормышкину не ведомо.

– Проходил мимо? Ночью? Кинулся меня душить? Сомнительное объяснение. А нельзя ли мне и Валерию Михайловичу увидеть этого вашего Мормышкина? – поинтересовалась Лина. – Прошу устроить нам, так сказать, очную ставку. Очень хочется сообщить ему кое-что интересное. Сдается, что после этого сообщения ваш подозреваемый станет намного сговорчивее.

– Вообще-то не вижу в этом особого смысла, но считайте, что вам повезло. Подозреваемого еще не увезли. Если хотите, можете с ним поговорить, – пожала плечами Аллочка и подняла трубку:

– Прошу привести в мой кабинет из автозака подозреваемого Мормышкина.

По всему было видно, что Аллочка пребывала в отличном настроении и вопреки инструкции согласилась (конечно, в порядке исключения) пойти на поводу у внезапно образовавшихся помощников, они же – потерпевшие, они же – свидетели.

Конвоир ввел в комнату подозреваемого. Тот прятал лицо под капюшоном и старался не смотреть на Лину с Петром. На ноге бандита по-прежнему красовался медицинский ортез. Лицо Петра пошло пятнами, и Лина поняла, что он едва сдерживается, чтобы от всей души не вмазать вошедшему. Так сказать, «дать обратку» за то, что бандит во время схватки «в партере» изрядно намял ему бока и шею.

– Вы утверждали, что не знаете человека, который напал на меня, а потом скрылся с места преступления? – спросила Лина, стараясь поймать ускользающий взгляд бандита под глубоким капюшоном.

– Никого не знаю, я в ту ночь действовал один, – привычно пробубнил подозреваемый. По-видимому, он повторял это уже не один раз и не собирался менять показания, прекрасно зная, что действие в группе по предварительному сговору служит отягчающим обстоятельством.

– Прошу вас, подозреваемый, хорошенько подумать, потому что в случае вашего отказа сотрудничать со следствием на правах жертвы вынуждена буду сообщить о вашем поведении одной хорошо известной мне персоне. Это издатель Петр Михайлович Воронов. Слышали о таком?

– Сообщайте сколько хотите, – пробурчал Мормышкин, но Лине показалось, что голос его дрогнул.

– Очень хорошо, тогда он от меня узнает, что вы рассказали следствию про его роль в руководстве массажным салоном «Черная роза». Хоть это и было в девяностые, никто из местных ничего не забыл, все всё помнят и по просьбе следователей всё расскажут…

– Ладно, без базара. Не надо звонить Ворону. Все сейчас сам расскажу. Под запись.

Не успел он произнести эти слова, как Аллочка принялась набирать на смартфоне чей-то номер и одновременно что-то строчить на бумажном листочке.

– Иван Иванович, очень прошу вас, зайдите, пожалуйста, в мой кабинет. Открылись кое-какие новые обстоятельства, связанные с трупом в коллекторе.

Оказалось, Аллочка звонила начальству. Отключив мобильник, она подсунула под нос Лине желтый листок стикера. На бумажке было наспех нацарапано:

«Одних звездочек мало. Буду требовать у начальства денежную премию».

Лина едва сдержала улыбку. Юная следовательница нравилась ей все больше.

Жанна обрадовалась звонку Соколова. Когда тебя в очередной раз предал собственный муж, рука жены инстинктивно… нет, не хватается за пистолет, а ищет опору. Большой Шурик всегда казался Жанне надежным, как скала, и отлично подходил на роль «каменной стены».

– Ну что, Жанна д’ Арк, привет! Все сражаешься с ветряными мельницами? – игриво спросил он.

– Вообще-то это Дон Кихот с мельницами сражался, – сказала Жанна, – а моя тезка спасала Францию от врага. Между прочим, она не дрогнула на допросе, устроенном инквизицией. Взошла на костер, но не отказалась от своих идеалов.

– Ладно-ладно, отличница, не суть важно. Я же, в отличие от некоторых, журфаков не оканчивал, в техническом вузе мозги сушил, – хохотнул Соколов. – Слышал, что твой сотрудник Артюхов погиб в командировке. Вижу, как ты, детка, переживаешь. Сочувствую. Успокойся, Жанночка, жизнь продолжается. Скажи, пожалуйста, чем я могу тебе помочь?

– Спасибо, Александр, я в порядке. Единственное, чем ты можешь мне помочь, это узнать по своим каналам, как продвигается дело Артюхова. Честно говоря, я не слишком доверяю этим провинциальным следователям. Говорят, дело передали какой-то молодой вертихвостке в райотделе.

– Не вопрос, Жанночка, завтра же позвоню в эту дыру. У меня есть конкретное предложение. Давай-ка посидим с тобой в ближайшее время после работы в уютном месте, поболтаем, покумекаем, чем я могу быть тебе полезен. В конце концов, друзья ведь затем и нужны, чтобы друг другу помогать? Тем более, когда в помощи нуждается такая необыкновенная женщина. Ты, Жанна, как всегда, притворяешься стальной, но даже у металла существует предел прочности. Мне как бывшему инженеру это хорошо известно.

– Ой, спасибо, Большой Шурик, я в тебе никогда не сомневалась.

– Ну, так может послезавтра? – предложил Соколов.

– Отлично, немедленно забиваю дату и время встречи в айфон, – отозвалась Жанна. – Постараюсь не опаздывать. Целую!

Жанна отключилась и с горечью подумала о том, что Большой Шурик совсем не такой, как «изменнщик» Воронов. Он масштабнее, сильнее, великодушнее… Даже в личных отношениях. В конце концов Сокол каждый раз официально женился на своих любовницах и при этом оставлял очередной брошенной жене неплохой куш. В общем, Жанна с каждой минутой все больше симпатизировала другу семьи. Первым делом, она решила внести изменения в свой плотный рабочий график и запланировала на ближайшее время встречу с парикмахером и с маникюршей. В конце концов она должна прекрасно выглядеть на встрече с давним другом.

Подозреваемый Мормышкин говорил через силу. На одни вопросы следователя отвечал односложно, в ответ на другие вообще отделывался молчанием.

– Подумайте хорошенько, – сказала следователь Белова – Неужели вам хочется, чтобы главные участники этого дела вышли сухими из воды, а вы мотали срок где-нибудь в «Полярной Сове» до конца жизни?

– На мне все равно мокрое дело висит, начальница, причем не одно, – пробурчал Мормышкин и злобно взглянул на Лину и Башмачкова. – Жаль, я вас тогда ночью не прихлопнул. Нет свидетелей – нет дела. Глядишь, все потом рассосалось бы. Залег бы на дно где-нибудь в глухой деревне – и с концами…