Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945 - Фридо фон Зенгер

94-я пехотная дивизия уже стояла на позициях «линии Бернхарда» и имела то преимущество, что занимаемый ею участок совпадал с «линией Густава», поэтому она могла действовать на своей последней линии обороны или на основной боевой линии без помех со стороны противника. Командующий армией находил подтверждение своему предположению, что противник начнет атаковать в Миньяно, именно в том, что дивизию эту пока не тревожили.

Слева от 94-й пехотной дивизии в контакте с ней стояла 15-я гренадерская моторизованная дивизия, которая была знакома мне по Сицилии, а ее командира генерала Родта я знал с тех времен, когда мы вместе с ним служили в кавалерии в Южной Германии. Я высоко ценил его спокойное, уверенное и почти бесстрастное поведение и чувствовал, что могу положиться на его дивизию. Командиры полков, с которыми я встретился на Монте-Файто и на западном склоне Монте-Камино, подтверждали такое впечатление.

Совсем иначе обстояли дела с 3-й гренадерской моторизованной дивизией, которая размещалась в центре. Ее командир генерал Грезер был типичным прусским офицером. Пережив несколько серьезных ранений, он передвигался с помощью костылей, что, однако, не мешало ему появляться на передовой, куда он подъезжал на машине, насколько это было возможно. Ограниченная способность передвигаться самостоятельно не повлияла на его боевой дух. Однако его пример лишь подтверждает тот факт, что личные качества командира хотя и жизненно важны для поднятия боевого духа дивизии, но этого мало для того, чтобы устранить все имеющиеся в ней недостатки. В период отступления с боями в районе Салерно дивизия эта теряла множество людей, что не было связано с активными боевыми действиями. В ней воевало много так называемых фольксдойче, пришедших с оккупированной части Польши и служивших в вермахте с испытательным сроком. Эти люди хотя и получали награды, но не имели возможности продвигаться по службе до истечения этого испытательного срока. Такая дискриминация по «национальному» принципу не способствовала поднятию морального духа в войсках. Более того, эти солдаты получали из дома жалобы своих родных на плохое обращение с ними местных партийных чиновников. Дивизия подверглась жесточайшим испытаниям, и у меня сложилось впечатление, что даже коренные немцы в ее частях были потрясены множеством поражений и отступлений без приказа. В этом не было ничего удивительного, потому что даже те, кто был предан Гитлеру, должны были понимать, что многочисленные поражения никогда не ведут к победе.

305-я пехотная дивизия, которая соседствовала с 3-й гренадерской моторизованной на северном фланге, состояла из уроженцев Баден-Вюртемберга. По опыту Первой мировой войны они слыли бравыми вояками. Им вскоре действительно предстояло проявить свой характер в решающих сражениях. Командир этой дивизии генерал Хауг, весьма добросовестный и усердный офицер, очень близко к сердцу принимал любые поражения. Он заботился о подборе подходящих людей для командования полками и батальонами, считая это важным условием для хорошей дивизии, которая все-таки страдала от слабой организации, что характерно для всех пехотных дивизий: недостаточно мобильные резервы, слабая противотанковая защита, нехватка опыта во взаимодействиях с танками.

Бои, приведшие к прорыву «Зимней линии» и положившие начало сражению у Кассино, характеризовались тем, что противник овладел инициативой. Подвергаясь жестоким атакам, германские дивизии нигде не смогли удержать своих так называемых позиций. Их моральный дух не был подкреплен ни одним успехом. Поначалу наш корпус держал фронтальную оборону в центре и на левом фланге.

Атака на левом фланге застала нас врасплох, потому что до тех пор мы полагали, что наиболее вероятной тактикой противника станет попытка танкового прорыва в центре. Однако атака на левый фланг 3-й гренадерской моторизованной дивизии открывала перед ним определенные перспективы, так как там из основной боевой линии как бы выступал «балкон».

Нам было очень мало известно о противнике. Мой начальник разведки постоянно получал указания от начальника штаба 10-й армии, который обычно знал, какие дивизии противника стоят перед нами. Самостоятельной разведки мы практически не вели. Время от времени случайно захватывали пленных и допрашивали их в штабе корпуса перед отправкой в штаб армии.

Мне важно было знать о состоянии своих войск и о противнике во время его атак на «балкон». Поэтому я выехал на линию фронта у Поццуоли. Что потрясло меня больше всего, так это бесполезность наших позиций, состоявших из отдельных опорных пунктов, слабых и не согласованных между собой. Слишком часто подобные позиции оказываются скорее ловушками, нежели действительно оборонительными сооружениями. Однако возможности немедленно организовать здесь непрерывные оборонительные позиции было не больше, чем в России. В России привлекали гражданское население для строительства оборонительных сооружений. А здесь в Италии войска вынуждены были полагаться лишь на собственные силы, а их, конечно, не хватало на то, чтобы рыть окопы вроде тех, что были в Первую мировую войну. Но и от них польза была бы невелика, так как эти окопы некем было заполнить. Моя инспекционная поездка убедила меня в том, что не стоило слишком сильно переживать из-за потери подобной «позиции». Серьезной проблемой при любой такой потере было расквартирование войск. Я сталкивался с этим в России, а теперь вновь в предгорье Абруцци. Если при влажном климате этого скалистого горного района войска не нашли никакого пристанища, то их способность к сопротивлению обязательно снизится. Солдаты должны знать, что позади линии фронта условия гораздо лучше, а они там были ужасными.

Оценить боеспособность батальона, стоявшего на том участке, оказалось непросто, поскольку как раз в момент моего приезда его выбили из опорного пункта в ходе ближнего боя. Но я отметил, что противник атакует решительно и не боится рукопашной. Американцы явно уже не были новичками в бою. На Сицилии они только учились приспосабливаться к боевым условиям, и их атакам еще не хватало духу. Здесь подобных недостатков они не проявляли. Это помогало им и на центральном участке фронта, который мы до сих пор считали самым опасным. Для начала была отброшена назад одна немецкая рота, которая занимала позицию у Монте-Чезимо. Введенный в бой немецкий парашютно-стрелковый батальон не смог отбить эту высоту, господствующую над важным горным перевалом северо-западнее Миньяно. Вскоре мы потеряли Монте-Ротондо уже на самом этом перевале. Несколькими днями позже противник предпринял успешную атаку вдоль дороги между Венафро и Сан-Пьетро, быстро достигнув точки, с которой просматривалась вся долина до самого Кассино. Казалось, что мы потеряли теперь нашу ключевую позицию на «линии Бернхарда». Одновременно противник продвинулся на север на участке 305-й дивизии, вынудив ее отступать вдоль единственной горной дороги из Филиньяно на запад к Аквофондате. Таким образом, эта дивизия везде оказалась выбита со своих позиций на «линии Бернхарда» на открытое межгорное пространство.

Противник прорвал «линию Бернхарда» в центре и на прилегающем северном участке 305-й дивизии. Хотя все атакованные дивизии сумели сохранить связь между собой, им все равно не удалось бы сдержать натиск противника, если бы командир корпуса не ввел в бой значительные резервы. Вдоль дороги, ведущей из Сан-Элии на восток в горы, я направил одну дивизию, которая должна была втиснуться между 305-й дивизией и 3-й гренадерской моторизованной дивизией. Это была прославленная и мощная 26-я танковая дивизия (бывшая 23-я Потсдамская пехотная), но для ведения боевых действий в горах она, конечно, оказалась оснащена не лучше других. Она создала буферную зону в Витикузо. Я лично убедился в том, что слегка потрепанная пехота 3-й гренадерской моторизованной дивизии и соседней с ней дивизии на севере получила некоторую поддержку, особенно со стороны артиллерии. 26-я танковая, как все танковые дивизии, испытывала нехватку пехоты, и нельзя было ожидать, что она займет больше одного узкого участка. Так как она была привязана к дороге, ей труднее всего было использовать артиллерию и обеспечивать снабжение. 26-я танковая дивизия продержалась на этом участке три недели и, благодаря умелому командованию своего спокойного и уверенного в себе командира генерала графа фон Лютвица, внесла большой вклад в постепенное укрепление нашего фронта.