Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945 - Фридо фон Зенгер

Именно на Сицилии больше всего ощущалась зависимость от Испании. По меньшей мере сто пятьдесят лет после «Сицилийской вечерни» Неаполь переживал междуцарствие Анжуйской династии, до середины XV века, когда обе эти страны объединились с Арагоном под кастильской властью.

Зависимость от Испании продолжалась до 1860 года, что составило для Сицилии шестьсот лет. Претензии французской короны были окончательно отвергнуты в 1504 году в сражении у Кассино – на северной границе королевства, из которого Испания вышла победительницей.

Нет нужды упоминать здесь Наполеоновские войны. Они на шесть лет привели Сицилию под власть Савойской династии и на четырнадцать – Австрии. После 1820 года в качестве Королевства обеих Сицилии под властью испанской ветви Бурбонов остров стал независимым, но отделенным от континентальных государств и ориентированным на Запад. Эта духовная близость к Западу не нарушалась ни плохим реакционным правлением этой династии, ни социальной отсталостью острова. Британское вторжение в 1848 году способствовало развитию конституционных тенденций. Вклад острова в объединение Италии отличался от вклада династического Пьемонта. Начав борьбу на юге, Гарибальди, сторонник либерализма, настроенный против реакции и клерикалов, герой освобождения, отправился в свой победоносный поход. Именно он, а не более мягко настроенный Савойский дом привнес концепцию свободы в движение за объединение в отличие от Германии, где объединение происходило в тисках авторитарной династии.

Описанная здесь судьба Сицилии была сходна с судьбой Сардинии, но Сардиния, более удаленная от континента, не оказалась настолько вовлечена в распри Востока и Запада. Карфаген правил там еще до того, как Рим стал морской державой. После завоевания Римом западной части Средиземного моря Сардиния вместе с Корсикой стали провинциями Римской империи. Подобно Сицилии в 1-м тысячелетии, она была то восточно-римской, то западно-римской. Ислам едва затронул этот остров, а норманны обошли его, посчитав недостойным для завоевания.

В начале XIV века Сардинию отобрали у Пизанской республики, и она стала частью Южного королевства под властью Арагонской короны. Это разделение двух островов под разное управление имело серьезную политическую подоплеку. С точки зрения географической широты Сардиния относится к югу, в составе которого она и просуществовала четыреста лет, разделив судьбу Сицилии.

Далее события приняли такой оборот, который оказался решающим для существующей ныне политической системы. В результате войны за испанское наследство Сардиния была отторгнута от Южного королевства и после недолгого существования под австрийским сюзеренитетом передана Савойскому дому, которому в связи с этим был придан королевский статус. Не соприкасаясь территориально с Пьемонтом или даже с Пьемонтской резиденцией, Сардиния стала первой не пьемонтской частью Савойи и предшественником всех других самостоятельных государств, объединенных в XIX веке под властью Савойской короны в Итальянское королевство. Так закончилась длительная верность Сардинии Южному королевству. Остров приобрел характер Пьемонтского военного государства. С объединением Италии это особое положение было утрачено, однако историческое наследие гордо хранилось.

Совсем иной была история Корсики. Во время Пунических войн судьба ее оказалась сходной с судьбой других островов. Однако во время каролингских разделов Корсика уже считалась частью итальянской метрополии и относилась к Северному королевству, с которым она была связана. В конце XIII века она перешла к Генуе, под правлением которой оставалась до конца XVIII столетия. Когда Генуя утратила свое влияние, остров продали государству-покровителю – Франции. Однако этой стране пришлось утверждать свою власть силой оружия, и во время Великой французской революции остров вновь восстал против своего нового хозяина.

В ходе Второй мировой войны Корсика вместе с Тунисом и Джибути стала одной из военных целей итальянцев. От Ниццы, на которую они претендовали в момент наивысшего унижения Франции, вскоре отказались.

Характер островного населения зависит не только от его истории, но и от природных условий. Все три острова имеют много общего. Их этнологические особенности обнаружишь скорее в глубине территории, чем на побережье. Население побережья, рыбаки и мореплаватели, испытывают на себе влияние окружающей среды и живут в портовых городах, куда прибывают иностранцы. Иностранные предприятия поддерживают его численность и лишают индивидуальности.

Но на побережье расположены и наиболее крупные города. В них живут образованные люди. Они в большей степени знакомы с историей, чем крестьяне или жители внутренних районов, и принимают активное участие в политической жизни. Именно в таком месте вырос Наполеон.

На Сицилии население больше, чем на других островах. Хотя по площади она сходна с Сардинией, жителей на ней в 4 раза больше – четыре миллиона человек. Они живут не только своим великим прошлым. Палермо, например, современнее и чище Неаполя, своего удачливого конкурента в борьбе за трон двойного королевства. И все же, несмотря на современный облик городов вроде Палермо, Катании и Мессины (последняя так часто страдает от землетрясений, а во время вторжения оказалась практически разрушенной), внутренняя часть Сицилии осталась почти не затронутой цивилизацией. Она утратила свое значение житницы, а добыча серы уже не играет такой роли в экономике острова, как в прежние времена. Поэтому обитатели внутренней части острова чрезвычайно бедны. Язык тоже убогий – некий итальянский диалект с влиянием арабского, греческого и испанского. Отношение аборигенов к чужакам – нечто вроде пассивного безразличия, вероятно из-за длительного опыта вторжений.

Как и все эти острова, Сицилия никогда не имела полностью оформленного конституционного статуса. Даже ныне население способно на кровную месть, а главари банд, которые поставили себя вне закона, пользуются всеобщим восхищением и защитой.

Вся земля находится в руках феодалов-латифундистов, которые сдают ее в аренду за «процент от урожая», и очень не многие из них живут на самом острове. Испанское влияние оставило народу сильную приверженность католической церкви, которая отвергает любое посягательство на частную собственность, даже со стороны государства. Процессии во время Святой недели, даже в Палермо и Трапани, организуются братствами, как в Севилье. Они лишены духовности и включают маскарады, которые ведут свое начало со времен чумных эпидемий, с огромными фигурами Спасителя и Мадонны. Все это очень напоминает Испанию.

Горный рельеф острова способствует изоляции жителей внутренних районов. На северо-востоке, ставшем основным местом действия во время вторжения, на три тысячи метров возвышается Этна. Однако ее конус не гармонирует с окружающим пейзажем, лишь во время извержений он осложняет жизнь людей. Более важной особенностью рельефа является горная гряда, проходящая вдоль всего северного побережья, некоторые ее вершины достигают двух тысяч метров. Склоны гор спускаются к многочисленным бухтам, образуя несколько естественных гаваней, таких, как Милаццо, Патти, Чефалу, Термини, Палермо и Кастелламаре. Они обеспечили хорошие возможности для высадки войск. К югу горы постепенно исчезают, оставляя лишь крутые обрывы. Быстрое продвижение невозможно, и этим объясняется, почему наступление армии Паттона заняло так много времени. Только на юге рельеф местности позволяет использовать танки, но, так как пляжи там очень мелководны, десантирование можно было осуществить лишь в нескольких пунктах на побережье. Все гавани, которые союзники использовали для высадки, были искусственного происхождения: Сциакка, Порто-Эмпедокле, Ликата. Многочисленные небольшие взлетно-посадочные полосы, главным образом военные, расположены вдоль южного берега.