Незнакомцы у алтаря - Маргерит Кэй

– Ты сам заговорил о ней.

Он рассмеялся:

– Я старался доказать тебе, что я все понял. Прислушался к твоему совету. Воспользовался удобным случаем и, выражаясь словами мадам Геры, «примирился с прошлым».

– На самом деле это не ее слова, а мои.

– Но, как ты сама недавно заметила, вы с мадам Герой все больше сливаетесь. – Иннес отбросил прядь волос с ее лба. – Я думал, что сначала должен доказать, что достоин тебя, но, похоже, я все сделал наоборот. Я люблю тебя, Эйнзли. Люблю всем сердцем, и хотя, наверное, я как-то проживу без тебя, меня замучает совесть и мои демоны. Они по-прежнему убеждают меня в том, что я не заслуживаю счастья. Больше я не желаю их слушать. Я хочу быть счастливым, а ты – единственная, кто способен составить мое счастье.

Она не верила, что такое возможно, но готова была поклясться, что в его глазах увидела свет любви. У нее в голове теснилось множество вопросов, но главным оставался один.

– Я люблю тебя, – сказала Эйнзли, – люблю так же сильно, и я могла бы жить, как ты сказал, жить без тебя, но, Иннес, жить без тебя я не хочу.

– Тебе и не придется. Милая, родная Эйнзли, тебе и не придется.

Он поцеловал ее так, как ни разу не целовал раньше. Мягко. Нежно. Робко. Он как будто боялся, что она не поцелует его в ответ. Он целовал ее, словно просил ответить.

– Эйнзли, знаю, у нас с тобой все получилось наоборот, но я очень тебя люблю, – сказал он и снова поцеловал ее.

Она ответила ему без слов. Ее руки и губы сказали, что она тоже любит его.

Потом, думал Иннес, целуя ее. Все остальное потом. Для объяснений у них будет вся жизнь. Сейчас самое главное – что он любит ее, а она любит его. Она в его объятиях, и он наконец может признаться, как сильно он по ней скучал и как чуть не умер, боясь потерять ее. Он целовал ее, шепча ее имя. Эйнзли показалось, что они снова стали одним целым.

Он не хотел отпускать ее. Хотел сейчас же заняться с ней любовью. По-настоящему. Так, как ни разу не было прежде.

– Я люблю тебя, – повторял он. – Просто невероятно, как сильно я тебя люблю. И невероятно, каким я был дураком, раз не понимал этого!

Он поцеловал ее снова. Она засмеялась и поцеловала его в ответ. Она смеялась и целовала его. Они упали на диван, целуясь и смеясь от радости. Смех сменился вздохами, а вздохи плавно перешли в блаженство. Любовь. Кто бы мог подумать? Любовь!

– Я собирался все сделать по-другому, – говорил Иннес некоторое время спустя. Он лежал на диване. Эйнзли положила голову ему на грудь.

Она хихикнула:

– Еще одна вариация дворца наслаждений, о которой ты мне не рассказывал?

– Бесстыдница! – Он ухмыльнулся. – Я собирался рассказать тебе, что произошло после того, как я прочел твое прощальное письмо, и до того, как я объявился, но, раз тебя интересуют вариации, моя распутница жена, я, пожалуй, сумею показать тебе кое-что.

– Правда? Уже сейчас? – Эйнзли прижалась к нему всем телом и улыбалась манящей улыбкой. – Хочешь оправдать репутацию Драммондов, которые славятся своей плодовитостью?

Когда до нее дошло, что она сказала, у нее вытянулось лицо. Хотя она старалась не показать виду, он заметил, как ей больно.

– Послушай-ка, – быстро сказал Иннес, крепко обнимая ее и прижимая к себе. – Я люблю тебя так же сильно, как и ты меня. Пожалуйста, поверь мне. – Он мягко коснулся ее лица. – Строун-Бридж – наше наследие. Другого нам не нужно, а наша любовь – все, что нужно мне. Мне не нужно, чтобы ты доказывала свою любовь. Достаточно того, что ты рядом со мной, в горе и в радости. Мне не нужны дети, и я не хочу, чтобы ты грустила от таких мыслей или думала, что подведешь меня, если ребенка не будет. Ты мне веришь?

Слеза скатилась по ее щеке.

– Иннес, пойми меня правильно… Врачи сказали, что я… что это невозможно.

– Ты тоже меня пойми: я не шучу. Мне нужна ты. А остальное не важно. Если бы вдруг выяснилось, что у меня не может быть детей, ты бы ушла от меня?

– Конечно нет!

– Тогда… что годится одному, годится и другому, верно? Эйнзли, я говорю серьезно. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Настоящей женой. Женой на всю жизнь. Моей единственной. И дети не станут камнем преткновения. Мы должны во всем начать сначала. Давай еще раз поженимся. Ты выйдешь за меня, милая?

– Еще раз?

– Если понадобится.

– Люби меня, а больше ничего не понадобится, и обещаю, я ничему не позволю встать между нами.

Она нежно поцеловала его в губы. Потом улыбнулась, и Иннес понял, что поэты не преувеличивают, когда пишут о «тающих сердцах». Он крепко обнял ее, сел, увлекая ее за собой, и накинул им на плечи одеяло.

– Теперь я должен тебе рассказать… Говорить придется долго, но ты все же послушай.

Он нахмурился, вспоминая все, что произошло за последние две недели.

– Я связался с ней не потому, что нашел брошь, и даже не из-за ее письма, а из-за твоего, – заключил он некоторое время спустя, мимолетно улыбнувшись Эйнзли. – После твоего неожиданного отъезда я вдруг понял, что не имею права тебя потерять. Мне всегда казалось, что Строун-Бридж населяют призраки прошлого, но они ничто по сравнению с тем, как плохо мне было без тебя. Я надеялся увидеть тебя за каждым поворотом. Особенно на террасе, откуда открывается тот вид. Ну и, конечно, масла в огонь подливала Мари. И Йоун. И Роберт – он только о тебе и говорил! Все спрашивали, куда ты уехала и когда вернешься.

– Неужели?

Он рассмеялся:

– Ты и понятия не имеешь, как там все тебя полюбили. Не только я. Ты, Эйнзли, пустила в Строун-Бридж корни.

Она поцеловала его руку. Ее глаза сияли.

– Строун-Бридж тоже пустил во мне корни… По нему я скучала почти так же сильно, как по тебе.

– Ну кто бы мог подумать? – Он поцеловал ее в макушку. – Когда я в последний раз уезжал оттуда, вдруг понял, что начал считать Строун-Бридж своим домом и радоваться тому, что там меня ждешь ты. Тогда я страшно перепугался.

– И решил рассказать мне о Малколме?

– Да, тебя не проведешь. – Иннес снова поцеловал ее. – Письмо, которое ты мне оставила… ты написала, что я заслуживаю счастья. В том и заключалась самая большая трудность, потому что я долго этого не осознавал. Но потом я поднялся в башню, увидел, сколько трудов ты вложила в свои чертежи и планы, и понял, что дело не только во мне, но и в тебе. А Бланш… про нее ты тоже все правильно поняла. В самом ли деле я упивался сознанием своей вины или так сжился с ней, что просто не знал, как от нее избавиться? Долгие годы я боялся призрака, который, как мне казалось, жил на башне, но оказалось, что наверху просто комната, откуда открывается красивый вид. Ты снова оказалась права. Именно там мне пришла в голову мысль: наверное, ты права и в остальном. Поэтому я поехал повидаться с ней в Глен-Вади.