Кэти Картер ищет принца - Рут Сабертон

Я прикусываю губу. Соблазнительное предложение. Деньги за красивые глаза. Все прелести любовной связи, без необходимости заниматься сексом. Я буду жить в роскошном доме и спокойно писать роман. Пусть окружающие думают, что красавец актер сходит по мне с ума. Мужчины, которые много лет вытирали об меня ноги, от досады полезут на стенку.

Впрочем, не то чтобы их было много.

Но хотя бы те, кто есть. Например, Джеймс. Кстати, я утешусь тем, что Корделия с ума сойдет от ярости. Может быть, Вера Вонг поймет намек и начнет шить платья двенадцатого размера.

Или даже четырнадцатого.

И объявит Корделию персоной нон грата.

— А как же Олли? — спрашиваю я у Фрэнки, который вскакивает из-за стола и достает из холодильника бутылку шампанского. — Что он подумает?

Фрэнки трясет бутылку.

— А при чем тут Олли?

Гэбриел прищуривается.

— Ты же сказала, что у тебя нет парня.

— Олли не ее парень. — Пробка выскакивает и летит через всю кухню, шампанское струится из бутылки, и кухня наполняется восхитительным ароматом. Фрэнки явно вошел во вкус. Обычно мы могли позволить себе разве что «Каву» в день зарплаты.

— Он мой кузен. Встречается с какой-то жуткой стервой, у которой чудовищная надутая грудь.

— Надутая? — переспрашиваю я. — Значит, Олли по-прежнему с Ниной?

— Насколько я знаю — да. — Фрэнки разливает шампанское по трем бокалам. — Когда я еще был в Лондоне, он то и дело куда-нибудь с ней ходил, и она постоянно ему звонила. Честно говоря, я почти не видел Ола, с тех пор как ты перебралась к Джуэл. Он стал таким несчастным… И — да, у Нины искусственная грудь. У тощих не бывает таких буферов. Даже у Виктории Бэкхем…

— Бог с ним, с Олли, — перебивает Гэбриел, глядя на меня поверх бокала. — Ты согласна на мое предложение?

— Что терять? — добавляет Фрэнки. — Ты ведь всегда хотела найти романтического героя. А теперь тебе предлагают отличную сделку.

— Назови цену, — настаивает Гэбриел.

Интуиция подсказывает, что я об этом пожалею.

— Я подумаю, ладно? Нужно привыкнуть к этой идее. И потом, я не больно-то похожа на подружку суперзвезды.

— Все поправимо, — быстро отвечает Гэбриел. — Надо сделать тебе хорошую прическу, купить новую одежду, научить общаться с прессой… Будет весело. Как в «Моей прекрасной леди».

Новый гардероб! Серьезное искушение.

— И приведем в порядок твои зубы.

— Зубы? А что с ними не так? Я ведь не Остин Пауэрс.

— Их можно отбелить или даже поставить коронки. А еще ты будешь ходить в спортзал, чтобы сбросить несколько фунтов и обрести форму. — Гэбриел задумчиво поглаживает поросший золотистой щетиной подбородок, явно наслаждаясь предстоящей ролью профессора Хиггинса. А я, значит, стану Элизой Дулитл.

— Скоро будешь выглядеть как надо.

— Что?! — оскорбленно переспрашиваю я. Все это до ужаса напоминает Корделию и ее тиранию. Я и без того несчастна; если же придется в течение неопределенного срока питаться травой и делать приседания, то лучше сразу вскрою себе вены, ей-богу.

— Нет-нет, ты и сейчас неплохо выглядишь, — поспешно поправляется Гэбриел. — Но это на тот случай, если кто-нибудь что-то заподозрит. Я ведь могу подцепить любую девушку, не забывай. Люди должны поверить, что ты действительно моя подружка.

Я удивленно смотрю на него. Потрясающе самодовольный и бестактный. Прямо-таки чемпион.

— Соглашайся, — говорит Фрэнки. — Ты ведь любишь романтику.

— Подумаю, — твердо повторяю я. — И баста. Поговорим завтра.

А тем временем я постараюсь найти другую работу — желательно ту, которая никак не связана с продажей вибраторов и кружевных лифчиков.

Однако Гэбриел и Фрэнки чокаются и улыбаются с таким видом, как будто я уже согласилась.

У меня очень скверное предчувствие.

В домик священника возвращаюсь совершенно трезвой в отличие от Фрэнки и Гэбриела, которые прикончили вторую бутылку шампанского. Вдобавок я страшно измучена. Ковыляя по темной заросшей тропе, под мелким дождем, который мочит волосы, и вдыхая запах мокрой овечьей шерсти (в Фоу Джуэл настояла на покупке нового свитера), я испытываю сильный соблазн упаковать вещи и немедленно вернуться в Лондон. Я приехала в Корнуолл в поисках мира и покоя, чтобы писать роман и оправляться от шока, — и что же? Загадок и ловушек вокруг больше, чем в шпионском фильме.

На кухне темно — не считая мягкого света настольной лампы и мерцания китайских фонариков в форме сердечек, которые Мэдс развесила над окном. Я ставлю чайник, смотрю на деревню и на море. Окно приоткрыто, и с ветром доносится музыка из «Русалки». Туман, похожий на одеяло, сгустился — он безмолвно и жутко ползет с побережья.

Я мысленно сочиняю сцену, в которой Миландра, спасаясь от злобной леди Корделии, теряется в тумане, когда вдруг слышу громкий всхлип из угла, потом еще один. Обернувшись, я вижу Мэдс — сжимая в руках мокрый платочек, она рыдает.

— Что случилось? — спрашиваю я, немедленно обнимая подругу и позволяя выплакаться у меня на плече. Наконец Мэдс шмыгает носом, поднимает голову, вытирает глаза и тяжело вздыхает. Глаза у нее распухли и превратились в щелочки. Судя по всему, она плачет не первый час.

— Прости, — говорит она, отводя с разгоряченного лица мокрые пряди.

Я присаживаюсь рядом.

— В чем дело?

Дрожащий вдох.

— С чего начать?

— С того момента, когда мы разделились. — Я вспоминаю, как Мэдс, погрозившись отрезать Ричарду яйца, скрылась в тумане. — Где остальные?

— Гай пошел в паб и забрал с собой Джуэл, а я вернулась домой, чтобы найти Ричарда. Но его не было! — Глаза Мэдди вновь увлажняются, и слезы катятся по мокрым щекам. — Он куда-то ушел, и я не знаю, где он.

— Какие-нибудь дела в церкви? — подсказываю я. — Молитвенное собрание? Э… репетиция хора?

— Сегодня у Ричарда не было никаких планов. — Мэдс вытирает глаза насквозь мокрым платочком, который буквально распадается в руках. — И в пабе его тоже нет, я проверяла.

Я озадачена.

— Может быть, он ушел в гости? Навещает прихожан? Наверняка занят чем-то в этом роде. Это же Ричард.

— Вчера я бы с тобой согласилась, но только не теперь. — Она лезет в карман и вытаскивает конверт: — Вот что я нашла, когда стирала пыль с комода.

— Ты стирала пыль с комода? — Я встревожена. Должно быть, дело и впрямь плохо.

Мэдс виновато смотрит на меня.

— На самом деле я искала деньги. Иногда Ричард тайком кладет их туда.

— А как насчет «не укради»?

— А как насчет «не прелюбодействуй»? — Она сует мне конверт. — Посмотри, а потом попробуй сказать, что все это невинно.