Возлюбленная тень - Юрий Милославский

Посидел. И пошутил ему одному – и оставшимся в России делать дело друзьям – понятным стилем: добавил под адресом уточнение «Средний Восток».

Час после этого перемещался по комнате, не мог уснуть-прилечь: от как бы радости за свою находчивость в конвертной придумке. А то пропало бы письмо. Несколько раз леденел и останавливался – проверял, положено ли послание в конверт. Конверт полон, все хорошо.

Немного удержать Аньку, не дать ей забыть меня – и съедемся, точно съедемся. Мне и в самом деле никто не нужен, нет во мне никакой полигамичности.

Широкая пепельница в виде половины кокосового ореха приняла дополнительные бычки «Данхилла». Накрыла их красная и плоская пачка – опустела она, курить нечего, спать пора. Святослав включил возлеподушечный транзистор и, уткнувшись в едва слышимое пиликанье – раз-синкопа, два-синкопа, – настроился на то спокойствие – заснул. В советской майке посеревшей бумазеи и новых нейлоновых трусах. Анечка ему говорила, чтобы он белье покупал только хлопковое, иначе яйцы преют.

Держали их вместе, а распустили – поочередно. – Уедете все, никого не оставим, этого нам не нужно, – произносится майором Алексеем Афанасьевичем Нечаевым, замначальником Отдела виз и регистрации. – Ваша коллективная жалоба в Совет Национальностей рассмотрена…

– Ответ будет выдан на руки?

Слишком быстро и слишком язвительно, Фимка, дай ему договорить, дегенерату, он что-нибудь обязательно сболтнет, а мы используем его треп в последующем обращении…

– …отвечаю: ваша коллективная жалоба в Совет Национальностей рассмотрена. Ответ в устной форме в присутствии подписавших жалобу. Давай, Миша!

– Майор.

Без товарища, просто «майор». Хорошо бы «господин майор», но начнутся пререкания и крики.

– Майор (усмехайся-усмехайся), наша коллективная жалоба в Совет Национальностей была направлена туда в письменном виде. Таким образом… (да, таким образом: по тексту будущего обращения) у нас имеются все основания настаивать (неверно: не настаивать, а надеяться), виноват, надеяться на адекватную (знаешь, дегенерат, что такое «адекватную»?) форму ответа…

– …сообщаю в присутствии.

Арон!

– Прошу прощения, заместитель начальника…

Гениально, гениально, забивает «майора» и «господина»!

– …если мне не изменяет память…

Это – лишнее, красоты слога дегенерату не понять. И употребление слова «измена» в нашей ситуации…

– …на жалобу, как правило, отвечает та инстанция, куда данная жалоба была направлена.

На взлете, на взлете!

– …и я хотел бы знать…

Не «я», мыслитель, мы, мы, мы – «мы» хотели бы знать…

– …имеются ли у вас, заместитель начальника, соответствующие полномочия от Совета Национальностей выступать в роли его полноправного представителя. Насколько мне…

Опять?!

– …известно, Совет Национальностей является выборной организацией. Имеется ли у вас нотариально заверенное… доверенность за подписью ответственных лиц, состоящих в руководстве Совета Национальностей?

А? Дегенерат?

– Ответ в устной форме. Поскольку Совет Национальностей не является организацией, занимающейся вопросами выезда из СССР, ваша жалоба была направлена в Отдел виз и регистрации. Руководство Отдела поручило мне дать вам ответ. Будете слушать?

Фима!!

– Устный ответ на письменную жалобу является нарушением существующего законодательства.

– Не хотите слушать. Пожалуйста, вы свободны.

Нет, так дело не пойдет. Его ответ нужен нам, а не ему. В этом смысле демокретины правы: только сказанное может быть обнародовано.

– Мы вас внимательно слушаем, майор.

– Ответ в устной форме: поскольку лица, подписавшие жалобу, по роду своих служебных обязанностей могли быть знакомы с режимными материалами, содержащими государственную тайну СССР, в чем от них были отобраны установленные законом подписки, их выезд за пределы СССР в настоящее время нецелесообразен. Уточнение сроков режимности в индивидуальном порядке. Все.

– На основании каких законов отбираются подписки?! Арон, спокойно! Спо-кой-но, без паники…

– Вы подписывали?

– Вам известно, заместитель начальника, что согласно «Положению о паспортах» паспорт любого советского гражданина должен быть по его требованию обменен на заграничный в течение десяти дней?

– Вы допуск имели? Подписку давали?

– Кто решает вопрос о сроках?!

– Отдел виз и регистрации…

– Вы специалист в области технических дисциплин?!

– Отдел виз и регистрации.

– Мы хотели бы получить имена сотрудников Отдела, занимающихся вопросами нашей режимности… так называемой режимности.

– Это, вы и без меня понимаете, невозможно, поскольку этими вопросами занимаются… закрыто. Обратитесь по вопросу сроков – получите ответ в индивидуальном порядке.

– Вы хотите сказать, что в Отделе виз и регистрации существует закрытый сектор?!

– Это вы хотите сказать, Минкин. Я уже все сказал. Теперь я. Давай!!!

– Майор… (а дальше?) Обращаем ваше внимание на то, что наука развивается крайне быстрыми темпами. (Какого ты вылупился на меня, гений? Обделался со своими законами?! Надо было дать дегенерату выговориться – и уйти. А теперь придется его накручивать.) Все мы, здесь присутствующие (отсечь общие вопросы, нечего диссидятину валять!), не работаем больше трех лет. С тех пор наука ушла далеко вперед. Неужели вы полагаете, что те учреждения, где мы работали, топчутся на месте?

– Ваш напарник правильно отметил, что я не специалист в науке. Вы сами подписали форму допуска, добровольно; хотели интересную работу. Спросите у Розова, если не знаете, как его в шестьдесят восьмом году в Болгарию не пустили.

– Речь идет не о туристической поездке, а о выезде на постоянное жительство на нашу историческую… Государство Израиль.

– Тем более раз о постоянном.

«…категорически отказался дать письменный ответ на нашу жалобу, не говоря уж о том, что мы обращались отнюдь не в ОВиР, а в Совет Национальностей Верховного Совета СССР. Оставляя в стороне вопрос о подмене функций Верховного Совета служащим ОВиРа, мы настоятельно требуем немедленного пересмотра “принципа режимности”, тем более что никакой угрозы интересам СССР с нашей стороны не существует: это бюрократическая отговорка, долженствующая законно обставить вопиющее попрание наших прав на…»

– Майор, мы считаем своим долгом заявить, что ваш ответ нас категорически не удовлетворяет.

– Раз вы все здесь, могут сообщить сроки.

– Эти мифы нам хорошо известны.