Крушение - Джонатан Келлерман

– Да?

То, что для одного было дружеской болтовней – ради того, чтобы убить время, для второго было дружеской болтовней – ради того, чтобы остаться в памяти собеседника.

– …от кого ему передать привет?

– Нет уж, никаких приветов. Незачем ему знать, что я угодил сюда.

Лео улыбнулся.

– Окей. От кого не передавать привет?

Хозяин протянул бурый конверт, легкий как перышко, с припухлостью посередине.

– От Оскарссона.

– Будь здоров, Оскарссон.

Согласно секундомеру в мобильном телефоне на то, чтобы вынести улику, понадобилось четыре минуты двадцать секунд (ему не пришлось стоять в очереди). Потом – еще минута десять секунд, чтобы ретироваться через туннель (на сей раз никого не встретив) к подземному входу в здание суда. И еще две минуты тридцать пять секунд – чтобы пройти вниз по Шеелегатан до Кунгхольмсторг и ожидающей там арендованной машины.

Возле дверцы со стороны водителя оказалась урна; сев в машину, Лео открыл конверт и достал оттуда припухлость – солнечные очки «Версаче». Очки он выбросил в мусор, они легли между парой пивных банок и банановой кожурой. Улика в текущем расследовании, которую он выбрал наугад с помощью компьютера, полученного от албанцев, и которая имела ценность, только будучи связанной с последней контрольной точкой.

Все работало, как надо.

Теперь он мог приступить ко второй части плана – оставить ложный след, услать Бронкса далеко отсюда, чтобы завтра днем, без десяти два, спокойно и без помех вынести то, что действительно было ему нужно.

* * *

Тумба, 1:21.

Результат на экране компьютера было легко прочитать, но трудно истолковать.

Но это было единственное, что Бронкс нашел за два часа блуждания в реестрах – и открытых, и закрытых.

Он ездил к Сэму – тот сначала солгал, а потом попытался возложить на него вину. Он обратился к паромщику и отследил рейсы, совпадающие по времени с вооруженным ограблением, имевшим смертельный исход. И – решив, что родственные узы в этом расследовании имеют второстепенное значение, – стал исходить из того, что уголовные пути Сэма и Лео Дувняка совпали еще в тюрьме. Что после освобождения Сэма кто-то планировал налет, находясь в тюрьме, а кто-то готовил его за ее пределами. Но тот, кто столь тщательно разрабатывал преступление, будучи вне тюремных стен, должен был рано или поздно оставить след.

Здесь, на экране, как раз был он. След. Именно на него Бронкс смотрел не отрываясь и ничего не понимая.

Документ из государственного земельного кадастра.

Земельный участок в Тумбе, в нескольких милях к югу от Стокгольма, связывал Сэма и Дувняка.

Он знал, что Сэм владеет домом на Арнё. Но не знал, что он владеет еще одним домом. И этот, Тумба, 1:21, он приобрел, отбывая срок в тюрьме.

И когда Бронкс немного отлистал документ о сделке назад:

Этот дом был не только жилищем Дувняка во время налетов на банки. Участок с домиком и большим гаражом являлся мозгом и сердцем предприятия по планированию преступлений. Скрывавшимся за фасадом строительной фирмы.

Тот же домик и тот же большой гараж Бронкс видел сейчас через окно ресторана. Картинка соответствовала скачанной из земельного кадастра. Чашка кофе перед Бронксом оставалась нетронутой – он сидел в «Роббанс Пиццерии» в Тумбе не потому, что ему хотелось кофе; он хотел удостовериться, что в доме никого нет. Через сорок пять минут наблюдения (он устроился по ту сторону широкой дороги) Бронкс убедился в этом: темнота за окнами без штор неподвижна, к дому не подъехала ни одна машина. Бронкс закрыл ноутбук, положил тридцать крон на стол возле пятнадцатикроновой чашки нетронутого кофе и вышел на парковку перед небольшим торговым центром, помещавшимся в собранном из листов синей жести строении. Компьютер Бронкс убрал под переднее сиденье машины – полицейский ноутбук, попади он в руки уголовника, стал бы даже более мощным оружием, чем пистолет с полным магазином, – и принялся дожидаться момента, когда в плотном транспортном потоке возникнет пробел, достаточный, чтобы проскочить в него и перебежать дорогу. Короткая прогулка мимо красивой виллы рубежа веков, с крашенными в зеленый цвет деревянными панелями, и – через калитку из колючей проволоки – на истертую асфальтовую площадку. Все выглядело как много лет назад, когда он явился сюда в связи с арестом Дувняков. Ворота гигантского гаража были заперты. Запрыгнув на кучу покрышек, Бронкс посмотрел в продолговатое боковое окно. Пространство на пять автомобилей было все таким же пустым и темным. Как и комнаты в доме, куда он заглянул: без мебели, за исключением поставленного не туда дивана-кровати: диван оказался на кухне перед плитой. Бронксу стало ясно: в доме уже давным-давно никто не жил.

Так почему, Сэм, ты указан как владелец?

Дневной свет преломлялся в длинной трещине на ромбовидном окошке входной двери, и именно туда Бронкс, прицелившись, ударил камнем. Еще два удара – и он убрал остатки острых осколков, просунул руку и дотянулся до замка.

А вот тесная прихожая свидетельствовала: здесь кто-то был.

Отпечатки мокрых резиновых сапог казались довольно свежими. Узоры по меньшей мере от двух разных пар. Следы, ведущие в одном направлении – в гостевую комнату слева от прихожей.

Бронкс зажег лампочку без абажура, свисавшую с потолка на закрученном шнуре. И увидел ее еще до того, как вошел. Щель. Одна из плит пола лежала неровно.

Наклонившись, он приподнял ее и обнаружил, что и соседняя сидит некрепко. И еще две рядом. Он поднял все четыре – два белых и два черных квадрата.

Под плитами оказались две тонкие металлические петли, укрепленные в бетоне. Он схватился за них, потянул вверх. И поднял бетонный блок площадью как раз в эти четыре пластины.

Бронкс посмотрел вниз.

Дверца сейфа.

Кто-то залил сейф в пол.

В прошлый раз его здесь не было. Или его просто не нашли?

Он тронул ручку.

Сейф не заперт.

Он открыл. Пусто. Бронкс провел кончиками пальцев по внутренней поверхности сейфа, по черному бархату. И услышал звук. Снизу. Короткий гул. Гул шел словно бы из подвала. В доме, где подвала не было.

Бронкс постучал кулаком по днищу сейфа. Стук остался стуком. Ничего не произошло. Бронкс надавил обеими руками, навалился всем весом. Все равно – ничего.

Пока гул не послышался снова.

Механический звук, заканчивавшийся коротким скрипучим кашлем.

Внизу что-то было.