Сто имен - Сесилия Ахерн

— Теперь-то ты у меня попляшешь! — сказала она и засмеялась еще громче.

Китти сидела с Арчи в кафе «Брик Эли» на Темпл-бар. Оба они молчали. Он подносил ко рту чашку с чаем, она — кружку кофе, сидели они напротив друг друга, но повернувшись боком к столу, чтобы не упускать из виду весь зал. Женщина-мышка пришла в самом начале девятого — точна, как всегда, — просидела ровно двадцать минут, выпила чайничек чая, закусывая фруктовым рогаликом с маслом и джемом, тоже как всегда, расплатилась и ушла. Китти первой соскочила со стула, Арчи немного помедлил.

— Пошли, — позвала Китти, и тот повиновался нехотя, как ребенок, которого против его воли тащит за собой мать. — Скорее! — И она выволокла Арчи из кафе на улицу, и он, шаркая, поплелся за ней. — Мы же ее упустим!

Пока они вышли — с этим невыносимо медлительным Арчи, — женщина уже скрылась из виду. В какую сторону она пошла?

— Ах, Арчи, мы ее упустили! Ты это сделал нарочно. Зря я не заставила тебя подойди к ней в зале.

— Заставить ты меня ничего сделать не можешь, — твердо возразил он. — И мы ее не упустили.

— Он сунул руки в карман и свернул налево, пошел не торопясь по дороге, как будто времени у него было хоть отбавляй.

— То есть как не упустили? Где же она? Почему ты еле ноги переставляешь? Арчи, поверь, мне и так в жизни хватает дерьма, еще и ты будешь морочить мне голову! — Китти еще что-то бормотала, но Арчи шел себе и в ус не дул, и она смолкла, плелась рядом с ним, перебирая мысленно все те дела, которые успела бы переделать за утро, если бы разумнее им распорядилась. Свернув направо и еще раз направо, к набережной, они увидели, как женщина-мышка переходит Полупенсовый мост.

— Вон она! — вскричала Китти, хватая Арчи за руку.

Арчи вовсе не удивился.

— Ты уже ходил за ней следом! — догадалась она и прищурилась, обвиняя.

Он не отвечал.

— Сколько раз?

— Один или два.

— Куда она идет?

— Сама увидишь.

Они перешли мост над рекой Лиффи и попали на набережную Холостяков. Женщина вошла в церковь. Арчи остановился.

— Пошли за ней.

— Нет. Я подожду здесь.

— Зачем же? Посмотрим, что она там делает.

— Что можно делать в церкви? Я туда не пойду и тебе не советую.

— Может, она исповедуется, может, передает конверт агенту иностранной разведки, может, плачет, поет, раздевается догола и кувыркается вокруг алтаря.

Арчи с удивлением покосился на нее:

— Интересные у тебя мысли.

— А у тебя? Что-то не пойму, если ты правда слышишь чужие молитвы, отчего же отказываешься войти в церковь? Там же много людей, которым ты мог бы помочь.

— Похоже, ты начала во мне сомневаться?

— Кажется, да, — не стала она лукавить.

Он поразмыслил и вошел в церковь вместе с Китти.

Она следила за выражением его лица. Они переступили порог, в церкви было тихо, человек десять, не больше, рассеянных по рядам. Где-то кашлянут или чихнут, но стоит непроизвольному звуку раздаться в одном приделе, как он приливной волной распространяется по небольшому собранию, — и вновь тишина. Арчи прикрыл глаза, склонил голову набок, ему, кажется, было не по себе. Потом он открыл глаза, оглядел прихожан. Его взгляд сосредоточился на женщине-мышке. Она зажгла свечу, вернулась в свой ряд, преклонила колени. Арчи медленно прошел вдоль рядов по левой стороне и осторожно пристроился в следующем ряду, позади женщины. Китти осталась стоять у двери — во-первых, чтобы не мешать Арчи, во-вторых, она отнюдь не чувствовала себя в церкви как дома, главное же, если Арчи и вправду слышит чужие молитвы, не хотелось бы, чтобы он подслушал ее.

Китти не солгала, когда сказала, что в Бога не верит. Ее крестили в младенчестве, но, как большинство ее знакомых-католиков, она не посещала церковь, разве что по случаю свадьбы или похорон. И не молилась — то есть не опускалась ежевечерне на колени у кровати, соблюдая предписанный ритуал. Но иногда, когда все шло из рук вон плохо, она молилась сама не зная кому, чтоб беда поскорее миновала, и так ни разу и не спросила себя, кому же адресует эти молитвы. Она верила Арчи: он действительно думает, что слышит чужие молитвы. Это понятно — после долгих страданий от того, что никто не услышал его молитвы о спасении дочери, ему пришлось убедить себя в том, что кто-то где-то его все же слышал. Пусть не Бог, пусть человек, — и в итоге таким человеком стал он сам. Ему становилось легче от мысли, что его молитвы не пропали зря, что они были услышаны, только не всемогущим божеством, а таким же, как он, слабым человеком. А может, Арчи просто рехнулся, вот и все. Китти старалась отвлечь себя такимимыслями, только бы не начать молиться, но отвлечься не получалось. Слишком многое угнетало ее, многое волновало, а здесь было так тихо, так мирно, тишина, словно на берегу моря, и эта тишина затягивала Китти в глубину ее собственной души.

Она переживала из-за Пита, из-за Ричи, корила себя за то, что вообразила, будто Стив бросил ее, а он-то ринулся на защиту ее чести, пыталась понять, какие чувства пробудил в ней его поступок, и как она в пятницу представит на редколлегии идею статьи, и как — если эту идею одобрят — успеет написать ее за выходные, и о том, что за две ближайшие недели нужно отыскать новое жилье и переехать, думала, что надо устраиваться на работу, что ей предстоит принять участие в угоне автобуса, принадлежащего дому престарелых. Более всего ее терзала мысль, как ей извиниться — как ей хоть когда-нибудь придумать способ попросить прощения у Колина Мерфи. В одном она была уверена: статья, задуманная Констанс, сложилась у нее в голове и, с согласия Пита или без оного, она эту статью напишет.

Минут через пятнадцать тихая женщина поднялась и вышла из церкви. На Китти она даже не глянула, вроде бы не узнала, хотя уже третий раз они завтракали в одном и том же кафе. Поднялся и Арчи, прошел мимо Китти, вышел на яркий уличный свет. Они стояли рядом и щурились от солнца.

— Куда она теперь идет? — спросила Китти.

— Не знаю, так далеко я ни разу не заходил. — Он вздохнул. Видимо, устал.

— Что ты почувствовал там? — мягко, настойчиво спросила Китти.

— Одно дело в толпе или в автобусе, слышишь какие-то случайные просьбы, когда люди молятся на ходу: только бы не опоздать, только бы получить хорошую отметку в школе или институте, чтобы на работе произошло то-то и то-то, чтобы дали кредит. Но там… — Он выдохнул через нос. — Там все обнажено.

— Что ты слышал?

Он поглядел на Китти, сомневаясь, как лучше ответить:

— Это же… личное, правда?

— Я должна знать, — не лукавя, напомнила ему Китти. — Иначе как же я напишу? И ты ведь не священник, обязанный блюсти тайну исповеди.